Другие почувствовали, что Хью зашел слишком далеко. Одновременно заговорили несколько человек:

– Давайте не будем спорить о том, что случилось так давно, – предложил Тонио.

Хью и сам знал, что должен остановиться, но никак не мог подавить в себе гнев.

– С тринадцати лет мне приходится выслушивать упреки со стороны других Пиластеров, обвиняющих моего отца во всех грехах, но я не потерплю этого от какой-то циркачки.

Мэйзи вскочила, глаза ее сверкали, как изумруды. На мгновение Хью показалось, что она его ударит. Но она только выпалила:

– Потанцуй со мной, Солли. Надеюсь, твой знакомый грубиян уйдет, когда мы вернемся к столу.

Из-за ссоры Хью с Мэйзи компания распалась. Солли с Мэйзи остались танцевать, а остальные решили отправиться на крысиные бои. Эта забава считалась незаконной, но минутах в пяти ходьбы от площади Пиккадилли располагалось с полдюжины таких заведений, и Мики Миранда все их знал.

Когда они дошли до лондонского района, известного под названием «Вавилон», уже совсем стемнело. Здесь, в отдалении от особняков Мэйфера, но в удобной близости от джентльменских клубов Сент-Джеймса, извивались улочки, на которых друг за другом сплошь выстроились игорные дома, курильни опиума, места проведения кулачных боев. Здесь вовсю торговали порнографией, и здесь же без труда можно было снять проститутку на любой вкус.

Ночь выдалась жаркой и душной, в воздухе стоял удушающий запах дешевой стряпни, пива и сточных вод. Компания во главе с Мики медленно шла по центру весьма оживленной улочки. В первую же минуту к Хью подошел старик в поношенном цилиндре и предложил купить сборник непристойных стихов; подмигнул молодой человек с неестественно румяными щеками; хорошо одетая женщина распахнула жакет и показала две ослепительно-белые груди, и еще одна старуха предложила заплатить за ночь наедине с девочкой лет десяти с ангельским личиком. Их окружали пивные заведения, бордели и дома с дешевыми меблированными комнатами; стены всех строений были грязно-серого цвета, а через засаленные окна то и дело мелькали тусклые лампы, в отблесках которых можно было разглядеть предававшихся кутежу и разврату людей. По улице прохаживались похожие на Мики хлыщи во фраках, служащие и лавочники в котелках, фермеры с выпученными глазами, солдаты в расстегнутых мундирах, моряки с набитыми только что полученным жалованьем карманами и, на удивление, немало внешне благопристойных пар – представителей среднего класса, гуляющих под ручку.

Мики чувствовал себя в своей стихии. Впервые за несколько недель он вырвался из-под надзора Папы на целый вечер. Они с отцом все ждали, когда же отдаст богу душу Сет Пиластер, чтобы заключить сделку о поставках винтовок, но старик не спешил отправляться на тот свет и цеплялся за жизнь, словно морской моллюск к скале. В том, чтобы ходить по мюзик-холлам и борделям вместе с Папой, не было никакого удовольствия; кроме того, отец обращался с ним как со слугой и иногда приказывал ждать снаружи, пока развлекался с очередной шлюхой. Сегодня наконец-то можно было вздохнуть полной грудью.

Мики был рад, что повстречал Солли Гринборна. Гринборны были богаче даже Пиластеров, так что Солли, возможно, когда-нибудь окажется полезным.

Но встреча с Тонио Сильвой его раздосадовала. Тонио слишком много знал о смерти Питера Миддлтона семь лет тому назад. Тогда он сильно боялся Мики; было видно, что он опасается его до сих пор, но это не то же самое, что испытывать смертельный страх. Он беспокоил Мики, но пока что было непонятно, как с ним быть.

С Уиндмилл-стрит Мики свернул в узкий переулок. Из-за кучи отбросов сверкнули глаза одичавшей кошки. Окинув взглядом своих спутников и проверив, все ли на месте, он вошел в тускло освещенный паб, прошел через весь зал и вышел в заднюю дверь. В углу дворика, в лучах лунного света, перед клиентом стояла на коленях проститутка. Мики пересек двор и распахнул дверь похожего на конюшню строения.

Стоявший за дверью мужчина с грязным лицом потребовал с каждого по четыре пенса за вход. Эдвард заплатил за всех, и они прошли внутрь.

В ярко освещенном зале плавали клубы дыма и витал запах крови и экскрементов. Вокруг круглой ямы стояли человек сорок-пятьдесят мужчин и несколько женщин. Тут были представители разных классов – некоторые в грубых шерстяных пиджаках и галстуках в горошек, указывавших на то, что их владельцы из хорошо получавших рабочих; были тут и мужчины в сюртуках и даже в вечерних фраках; всех женщин же можно было причислить к тому же типу, что и Эйприл, – девицы не то чтобы совсем «легкого поведения», но явно не отягощенные излишней моралью. Некоторые мужчины держали на поводке собак; еще несколько собак были привязаны к ножкам стульев.

Мики указал на бородатого мужчину в твидовой кепке, державшего на тяжелой цепи собаку в наморднике. Некоторые посетители внимательно исследовали его пса – приземистое животное с крупной головой и массивной челюстью. Пес возбужденно переступал с лапы на лапу.

– Он следующий, – пояснил Мики.

Эдвард отошел купить напитки у женщины с подносом. Мики повернулся к Тонио и обратился к нему по-испански. Конечно, это было невежливо в присутствии не понимавших их Хью и Эйприл, но Хью для него был никем, а с Эйприл можно было и вовсе не считаться.

– Ну, как поживаешь? Чем занимаешься?

– Служу атташе при посланнике Кордовы в Лондоне, – ответил Тонио.

– Вот как? – заинтересовался Мики.

Большинство южноамериканских стран не утруждались тем, чтобы отсылать в Лондон своих дипломатических представителей, но Кордова вот уже лет десять держала здесь своего посланника, по рангу лишь немногим уступавшего полноправным послам крупных держав. Разумеется, Тонио получил эту должность благодаря связям своего семейства. По сравнению со столичными Сильва Папа Миранда выглядел провинциальным бароном и не имел влиятельных связей.

– И в чем же заключаются твои обязанности?

– Отвечаю на письма английских фирм, желающих обосноваться в Кордове. Спрашивают в основном про климат, валюту, внутренний транспорт, отели – всякое такое.

– Ты занят весь день?

– Нечасто, – Тонио понизил голос. – Только не говори никому, но в основном я за весь день пишу всего два-три письма.

– Тебе платят?

Многие дипломаты имели независимые источники доходов и служили, не получая жалованья.

– Нет. Но мне выделили апартаменты в резиденции посланника и еще компенсируют расходы на еду и одежду. Также оплачивают мое членство в клубах.

Мики задумался. Именно такая работа подошла бы ему как нельзя лучше. Его охватила зависть. Бесплатное питание и проживание, да еще оплата типичных расходов молодого лондонского франта – и это всего лишь за час писанины по утрам. Интересно, можно ли каким-то образом сместить с этой должности Тонио и занять ее самому?

Эдвард вернулся с пятью рюмками бренди и раздал их. Мики тут же проглотил свою порцию – дешевое обжигающее пойло.