Пароход содрогался, днище его волочилось по песку, машины стонали, лоцман выкрикивал команду.

На капитанском мостике появился мужчина, еще молодой, хорошо одетый. Заслонив рукою глаза от солнца, он старался найти друзей в толпе встречавших.

— Вон он… Мундиньо!

— Где?

— Там, наверху…

Раздались крики:

— Мундиньо! Мундиньо!

Тот услышал, посмотрел в сторону, откуда доносились голоса, помахал рукой. Потом спустился по трапу, исчез на несколько мгновений, затем, улыбаясь, появился у борта среди пассажиров. Тут он сложил ладони рупором и прокричал:

— Инженер едет!

— Какой инженер?

— Из министерства путей сообщения, обследовать бухту. Важные новости…

— Слыхали, что я вам говорил?

Позади Мундиньо Фалкана появилась незнакомая женщина, блондинка в большой зеленой шляпе.

С улыбкой она дотронулась до руки Мундиньо.

— Вот это бабенка, черт возьми! Мундиньо не теряет времени даром…

— Да, хороша! — согласился Ньо Гало, кивнув головой.

Пароход резко накренился, испугав пассажиров — блондинка даже вскрикнула, — и снялся с мели; радостные крики раздались на берегу и на борту судна. Стоявший рядом с Мундиньо смуглый, очень худой мужчина с сигаретой во рту поглядывал вокруг с безразличным видом. Экспортер сказал ему что-то, тот рассмеялся в ответ.

— Ловкач этот Мундиньо… — одобрительно заметил полковник Рибейриньо.

Пароход дал громкий, длинный гудок и направился к причалу.

— Ишь ты, прямо лорд, не то что мы, грешные, — мрачно отозвался полковник Амансио Леал.

— Пойдем узнаем, какие новости привез Мундиньо, — предложил капитан.

— А я пойду в пансион, переоденусь и выпью кофе. — Мануэл Ягуар распрощался.

— Я тоже… — Амансио Леал пошел с ним.

Друзья направились в порт, обсуждая сообщение Мундиньо.

— По-видимому, ему удалось расшевелить министерство. Он не зря там побывал.

— Мундиньо действительно пользуется авторитетом.

— Что за женщина! Лакомый кусочек… — вздыхал полковник Рибейриньо.

Когда они подошли к дебаркадеру, пароход маневрировал, готовясь причалить. Пассажиры, направляющиеся в Баию, Аракажу, Масейо, Ресифе, с любопытством поглядывали на берег. Мундиньо Фалкан сошел одним из первых и сразу очутился в объятиях друзей. Араб приветствовал его с подчеркнутой любезностью.

— Пополнел… — Помолодел…

— В Рио-де-Жанейро все молодеют…

Блондинка — не такая молодая, какой она казалась издали, однако более красивая, изящно одетая и умело подкрашенная («иностранная куколка», — решил полковник Рибейриньо) — и худой как скелет мужчина остановились неподалеку в ожидании. Мундиньо шутливо представил их, подражая цирковому зазывале:

— Принц Сандра, фокусник экстра-класса, и его супруга, танцовщица Анабела… Их гастроли состоятся в Ильеусе.

Мужчина, который с борта крикнул о том, что какая-то женщина умерла в мучениях, обнимался теперь с семьей и рассказывал печальные подробности:

— Она умирала целый месяц, бедняжка! Мне никогда не приходилось видеть подобных страданий…

Она стонала день и ночь так, что сердце разрывалось на части.

Пожилая женщина зарыдала еще сильнее. Мундиньо, артисты, капитан, доктор, Насиб, фазендейро пошли по дебаркадеру. Носильщики несли чемоданы, Анабела раскрыла зонтик.

— Не хотите ли пригласить эту девушку танцевать в вашем баре? предложил Насибу Мундиньо Фалкан. — У нее танец с покрывалами, мой дорогой, это произведет такой фурор…

Насиб поднял руки к небу:

— В баре? Что вы, ведь у меня не кино и не кабаре… А вот кухарка мне сейчас действительно нужна.

Все рассмеялись. Капитан взял Мундиньо под руку. — Как инженер?

— В конце месяца будет здесь. Министр мне это гарантировал.

Сестры Рейс — толстенькая Кинкина и худенькая Флорзинья, возвращавшиеся с семичасовой мессы, ускорили мелкие шажки, завидев Насиба, ожидавшего их у ворот дома. Это были веселые старушки; вдвоем они насчитывали сто двадцать восемь лет добротной, неоспоримой девственности. Они были близнецы и последние представительницы древней ильеусской фамилии, существовавшей до начала эры какао, то есть потомки тех, что уступили место уроженцам Сержипе, Алагоаса, Сеары, жителям сертанов, арабам, итальянцам, испанцам. Владелицы хорошего дома на улице Полковника Адами, где они жили — и приобрести который, кстати, упорно добивались многие богатые полковники, — а также трех других домов на главной площади, они существовали на арендную плату за эти дома и на доходы от продажи сладостей, которыми торговал по вечерам негритенок Туиска. Знаменитые кондитерши, волшебницы кухни, они иногда принимали заказы на обслуживание званых завтраков и обедов.

Однако прославились они — и это сделалось достопримечательностью города — большим рождественским презепио, делаемым ежегодно в одном из парадных залов их голубого дома. Они трудились весь год, вырезая и наклеивая на картон картинки из журналов, чтобы презепио было еще больше, еще богаче и благочестивее.

— Вы сегодня что-то рано встали, сеньор Насиб…

— Иногда приходится.

— А где журналы, которые вы обещали?

— Принесу, донья Флорзинья, обязательно принесу. Уже подбираю.

Деятельная, подвижная Флорзинья выпрашивала журналы у всех знакомых, спокойная, солидная Кинкина лишь благодушно улыбалась. В своих старомодных платьях, с шалями на голове, они казались комическими персонажами, сошедшими со страниц старинной книги.

— Что вас привело к нам в столь ранний час?

— Я хотел поговорить с вами об одном деле.

— Так заходите…

Входная дверь вела на веранду, где росли цветы, за которыми хозяйки тщательно ухаживали. Согбенная годами служанка, еще более дряхлая, чем старые девы, расхаживала между горшками и вазами, поливая растения из ведра.

— Пройдите в зал презепио, — пригласила Кинкина.

— Анастасия, рюмку ликеру сеньору Насибу! — распорядилась Флорзинья. — Какой вы предпочитаете? Из женипапоили ананасный? У нас еще есть апельсиновый и из маракужи….

Насиб знал по собственному опыту, что если кто-либо хотел добиться успеха в переговорах с сестрами Рейс, он должен был непременно попробовать их ликер — с утра пораньше, о господи! — похвалить его, осведомиться, как идет оборудование презепио, проявить к нему интерес. Насибу нужно было обеспечить на несколько дней закуски и сладости для бара, а также обед, заказанный автобусной компанией на завтрашний вечер, и все это, не имея кухарки.