Я заворочался на полке, пытаясь расслабиться. Черт. Сколько еще ехать? Я взглянул на часы – еще больше часа.

В вагоне, а я по привычке ехал в плацкартном, было душно, жарко и довольно шумно. Народ уже поднимался, видимо, не в силах спать в такой духоте. Я вытащил подушку из-под головы и устроился поудобнее, так чтобы лежать ровно и расслабленно. Настроившись, я занялся привычными упражнениями, собирая энергию и прогоняя ее по всем каналам, распрямляя их. Начал я с ног и постепенно добрался до головы. По ходу дела я расправлял каналы, скомканные и ослабленные питерским магом. Там, где он коснулся меня своей энергией, – в солнечном сплетении и груди царил настоящий хаос. С этим мне пришлось провозиться дольше всего. Но я развязал все узелки, убрал все изломы, и энергия стала свободно проходить по телу, омывая собой внутренние органы.

Пришлось зачерпнуть немного энергии и у самых активных пассажиров, затеявших гулянку в последнем купе. Теперь-то я знал, сколько можно брать и у кого, чтобы не нанести вред «донорам». И не оставить следов.

Когда поезд подошел к перрону, я чувствовал себя заново родившимся – получасовой сеанс энергетики принес мне больше сил, чем вся предыдущая ночь.

Выбравшись из вагона и купив сигарет, я отошел в сторонку и закурил. Хотелось набить трубочку, но решил подождать. Вот доберусь до офиса, тогда и получу удовольствие.

Дымя сыроватым «Вестом», произведенным явно в подвалах Польши, я достал телефон и набрал номер Олега, чтобы доложить о прибытии. Но Олег не ответил, хотя телефон его работал.

Я удивился и пошел к метро, побродил между палаток, выкурил пару сигарет. Начался новый день. Солнце палило вовсю и, казалось, занимало половину безоблачного, светло-голубого утреннего неба. День обещал быть просто отличным. Настроение улучшилось, и я стал даже напевать песенку, звучащую из палатки с дисками.

Насытившись никотином и насмотревшись на яркие безделушки в ларьках, я перезвонил Олегу. По-прежнему он не отвечал. Я решил, что он еще спит, и выругался про себя. Больше ничьих телефонов я не знал, поэтому поехал в офис.

Московское метро встретило меня духотой и толкотней. Меня тут же взяли в оборот, стиснули со всех сторон и буквально донесли до эскалатора. Вздохнув посвободнее только на платформе, я двинулся в путь. Ехать было не так далеко – до «Аэропорта».

Из метро я вылетел стрелой – глотнуть свежего воздуха и вытрясти из ушей вечный шум подземки.

На улице неожиданно оказалось мрачновато – из центра набежала небольшая темная тучка. Я прикинул, что успею до дождя добраться до офиса, и двинулся в путь.

Идти было недалеко – минут десять, и то, если не торопиться. А я торопился. Собирался дождик, туча набухала на глазах. Но было на удивление светло – маленькая тучка была не в силах полностью закрыть солнце.

И все же я опоздал. Когда подбежал к подъезду, придерживая рукой болтающуюся на плече сумку, хлынул дождь. Крупные прозрачные капли с шумом взрезали воздух, забарабанили по листве, застучали в окна домов. Голова моментом стала мокрая, джинсовка стала тяжелой. Я бросился к подвалу со знакомой вывеской, преодолевая последние метры прыжками. Чувствуя на щеках теплую воду, я с удивлением отметил, что солнце по-прежнему светило ярко и тепло. Кажется, такой дождь назывался грибным. Или слепым, не помню точно…

Я скатился в подвал по лесенке – под защиту крыши. Стряхивая с себя воду, я автоматически ухватился за ручку двери, дернул на себя. Она бесшумно отворилась, и я с радостным возгласом ввалился внутрь, в темноту коридора. Лишь секунду спустя в голове мелькнула мысль, что дверь должна быть закрыта.

Меня встретила полутьма, в лицо ударил затхлый воздух и сладковатый запах крови, который ни с чем нельзя было спутать. От неожиданности я вздрогнул, попятился и уперся спиною в дверь.

В коридоре было темно, лишь справа, в самом конце, горел свет – одинокая неонка. Передо мной стояли стол и кресло, в котором обычно сидел охранник. Но сейчас его не было на месте. Что случилось? Где Петр? Я сжал кулаки и подался вперед.

Я потянулся в пространство своими тоненькими энергетическими усиками… Был бы Астрал, я бы все помещение видел насквозь. Но сейчас я мог только улавливать ауры, излучение человеческих тел… Никого. Кажется, в офисе никого не было. Они что, переехали? Но тут пахнет кровью. Кровью, насилием и болью. Черт, что делать? В милицию звонить, в «скорую»? Дурак, еще в Мосгаз позвони.

Бросил сумку на пол и двинулся вперед по коридору. В этот момент глаза, привыкшие к полумраку, засекли ботинок, торчащий из-за кресла. Большой черный ботинок. Содрогаясь от ужаса, я заглянул за кресло и тотчас отпрянул. Это был Петр. Он лежал в неестественной позе – на спине, подвернув под себя руки. Под ним расползалось кровавое пятно. Он был мертв.

Я отступил к двери, стараясь сдержать тошноту. А остальные, что с остальными?! Я бросился по темному коридору, распахивая все попадающиеся на пути двери – никого, здесь тоже никого. Это было как дурной сон. Я шел по коридору, в темноте, распахивая двери и вздрагивая от шума, который сам же производил.

Я распахнул очередную дверь и попал в маленькую комнату без окон. Два стола, на одном лазерный принтер, на другом компьютер, за которым сидел Коля. Видимо, он работал, когда его убили. Сейчас он сидел в кресле, уткнувшись головой в клавиатуру. Над ним мягко светился экран. Его руки безвольно свисали вдоль тела, под креслом была огромная лужа крови.

Я попятился. Надо было бы подойти посмотреть, что с ним, но я не мог себя заставить. Мне стало страшно, очень страшно. Кровь. Снова кровь. Меня затошнило, и я выплеснул утренний чай прямо на ковровую дорожку коридора.

Прикрыв дверь, я на дрожащих ногах двинулся дальше, к той большой комнате, в которой мне довелось ночевать. Я открыл дверь и с облегчением отметил, что трупов внутри нет. Зато комната была перевернута вверх дном – диван был вспорот в нескольких местах, в центре валялись опрокинутые стулья. Дверцы шкафа, что стоял в углу, были распахнуты, и пол около него устилали белые листы бумаги. По всей комнате валялись разбитые цветочные горшки, пол был усеян грязными следами ботинок. Земля из горшков была разбросана по всему полу.

Здесь что-то искали. Искали второпях, переворачивая вещи, отбрасывая в стороны ненужное… Я подошел к столу, оперся о него руками, чувствуя, как на лбу выступает холодный пот. Что здесь произошло? Где остальные?

Послышался шум в коридоре, и я вскинулся. Черт! Они еще могли быть здесь! Вот дурак, что ж я так расслабился!

Я попытался обшарить Астрал, но, натолкнувшись на непреодолимую стену, лишь скрипнул зубами. Астрал закрыт. Тогда я попытался найти ауры живых, нащупать их сквозь камни, наугад.

Есть! В коридоре, почти у самой двери, живой человек, и в его ауре нет серых пятен. Я бросился к двери, но она вдруг распахнулась, ударив меня по лицу и по рукам. У меня перед глазами вспыхнул ворох искр, я отлетел назад, повалился на спину…

Тотчас в меня вцепились сильные руки, встряхнули, подняли в воздух, развернули и бросили животом на стол. Я ударился подбородком и вскрикнул. Моя правая рука словно сама по себе завернулась за спину. В волосы вцепилась пятерня и дернула, поднимая голову над столом.