Сидеть на месте Кики был просто не в состоянии, поэтому он пошел куда-то, не выбирая направления. А что тут было выбирать — кругом одно и то асе, и даже солнце в этой декорации отсутствовало просто как класс (возможно — скрывалось за бурой пеленой, заменявшей здесь облака).

Долго ли, коротко ли он шел, у него не сложилось ни малейшего представления, когда с небес стало что-то падать. Это напоминало очень крупный снег — невероятно крупный, каждая снежинка была величиной с кулак. Одна такая «снежинка» коснулась в сонном отвесном падении его лица — прикосновение было теплым и мягким, как будто пуховым. Он поймал другую «снежинку» в ладонь, сжал, и она тут же рассыпалась, утекла между пальцев легкой пылью. Заноза хотел было лизнуть ладонь, но сдержался: неизвестно еще, что за отрава сыплется с небес в этой гиблой декорации: не исключено, что и кислотная — неспроста же здесь все повымерло, не то что травинки или суслика — даже камушков и пригорков не осталось, все словно разъело и приплюснуло до кондиции каким-то грандиозным небесным прессом.

Заноза отряхнул ладонь и двинулся дальше. Пушистые хлопья все падали и падали, покрывая почву легким покрывалом — точной имитацией снежного, только рассыпающегося под ногами в бесплотный пепел. «Ну и попал!» — методично долбила в мозгу единственная мысль, остальные мысли копошились бессвязно и ядовито, сбившись в змеиный клубок. Вскоре ухо его уловило странный шум, похожий на отдаленный шелест листвы под ветром, одновременно впереди наметилось какое-то движение. Он сделал еще несколько шагов, всматриваясь, никак не в силах разобраться сквозь снег…

Путь его пересекало что-то огромное и бесформенное, плавно переставляя неохватные колонны ног. Заноза замер. Но не в испуге. Слишком могучее озеро злости кипело сейчас в его груди, чтобы он мог просто так взять и испугаться при виде нескольких тонн живого мяса. Зря он сетовал, что в этой пустыне некого пнуть — оказалось, что есть, и очень даже есть кого. «Вот и первый суслик, — хмыкнул Заноза, рассматривая громадину, проплывающую невозмутимо, словно океанский лайнер, шагах в десяти перед ним. — Интересно, из какой норки он вылез? Надо будет повнимательней смотреть здесь под ноги, не ровен час — провалишься. Если только „это“ не слетело с местных небес вместе с первым снегом».

Существо было мирным либо просто не заметило стоящего в стороне крохотного путешественника. Не исключено, что оно вообще было слепым — ни головы, ни глаз… Занозе такое чудо природы было внове: нечто вроде гигантской взбитой перины светло-коричневого цвета, на восьми ногах-колоннах, растущих из брюха в произвольной последовательности. Головы существо действительно не имело, на ее месте висел, равномерно мотаясь из стороны в сторону, громадный хобот с широким плоским раструбом. В этот раструб, как в грандиозный пылесос, с мощно засасывался близлежащий «снежный» покров.

«Снегоядное?..» — с сомнением подумал Заноза, трогая ботинком лежащий под ногами «снег» и давя в себе позывы попробовать все-таки его на вкус.

Вразнобой перебирая ногами, чудо-зверь утонул в снежной пелене, оставив после себя широкую и ровную, как автомагистраль, дорогу. Заноза направился по ней в обратную сторону, интересуясь, из какой такой норки вылезло это гигантское «снегоядное». Вскоре путь пересекла еще одна свежая «магистраль»: зверь обитал здесь не в одиночестве! Занозе стали попадаться новые следы, со всех сторон доносился характерный шорох: где-то в снежной пелене двигались, питаясь, тучные стада снегопожирателей. Оставалось неясным, где они до сих пор прятались и откуда вышли на выпас. Впрочем, каких только чудес не водилось на Перекрестке, чтобы разобраться в каждом, не хватило бы и целой жизни.

Кики ощутил усталость — шипучая газировка злости окончательно выдохлась. Он уселся посреди «дороги» и понуро опустил голову, в которую не стучалось ни единой свежей мысли. Папаша Костен рассказывал ему однажды о похожем случае, произошедшем по молодости с ним самим: Папашу — то есть тогда еще не Папашу, а зеленого юнца Костена — выбросило в безлюдную декорацию, где он бродил в течение нескольких суток. По прошествии многих лет, став уже не единожды папашей и главой клана, Костен пришел к выводу, что Страннику, стоящему на жизненном перепутье, дается таким образом время, чтобы привести в порядок мысли и хорошенько обдумать свой дальнейший шаг, от которого, быть может, зависят в будущем судьбы всего Перекрестка. Заноза не воспринял всерьез философские сентенции Папаши, теперь же такое объяснение показалось ему вполне правдоподобным, к тому же оно льстило его самолюбию.

Стало быть, предстояло теперь Занозе — вероятно, также в будущем папаше (хорошо бы — рыжих бесенят) и, возможно, тоже главе чего-нибудь (может быть, даже помасштабней, чем клан) — сосредоточиться и заняться осмыслением собственной сумасшедшей жизни.

Местечко ему попалось как будто специально отведенное для поисков смысла жизни: пустыня, где скитаются печальные призраки крупногабаритных снегососов (не исключено, что это души тех, кто так отсюда и не выбрался). О хлебе насущном заботиться нечего, хлеб сам падает к тебе в рот с неба в виде натуральной манны. Шевелиться не придется: сиди себе, разинув рот, глотай манну (даже жевать не надо, все предусмотрено!) и осмысляй свое место в бренном мире, вернее сказать — в бренных мирах.

«М-да, перспективка…» Не ощущал он себя, честно говоря, готовым к глубинному осмыслению чего бы то ни было. А куда деваться?.. «Некуда…» — ответил сам себе Заноза и принялся мрачно наблюдать процесс выпадения манны, размышляя, формируется ли она естественным путем в здешних облаках или разбрасывается кем-то, вообразившим себя самим господом богом, из специальных дырок в искусственном небе (а такое действительно не исключалось).

За этим занятием его и застало очередное локальное событие: Заноза ощутил врожденным чутьем Странника, как слегка колыхнулось пространство, принимая в себя что-то новое, как бы давая ему в себе место. Обернувшись, он обнаружил позади себя деревянное строение с забавной архитектурой — то ли магазин, то ли кабак… Парадная дверь изображала птицу, похожую на литворского стервятника, только непохоже раскрашенную.

«Ну и дела! Уже дома стали по декорациям перекидывать. А может быть, это подлинник?..» — осенило его в следующую секунду. Если дом был подлинным, то он вполне мог стоять постоянно на Перекрестке Миров, не исчезая вместе с декорациями, а сменяя их ежедневно, как это делали сами Странники. О домах-подлинниках Заноза до сих пор никогда не слышал, путешествующий по реальностям дом был для него явлением необычным и заслуживающим внимания.

Заноза поднялся на ноги, взошел на терраску и шагнул к двери. Засомневался было, но вспомнил слова Папаши: «Что делаешь, делай до конца» — и осторожно постучал. Сначала внутри дома стояла тишина, и Кики собрался было постучать погромче, как вдруг из-за двери донесся слабый голос:

— Кто там?..

— Кто там?.. — проблеял Фредди Бельмонд от своей стойки.

— Кики Заноза из клана Прорва. Можно войти? — донеслось из-за двери на чистом русском языке.