– Вот, – Натан вручил ему фотоаппарат. На экране был снимок Эфраима, сидевшего на фонтане. За спиной замер каскад воды, и штаны точно были мокрыми. Но вот рюкзак лежал рядом, слегка не в фокусе, и совершенно точно красного цвета.

– Вот! – сказал Эфраим. В снимке было еще что-то странное. На заднем плане, за фонтаном, кто-то словно спрятался за деревом. Эфраим подумал, что увидел лицо и светлую шевелюру, такого же оттенка, как у Натана. Он увеличил изображение, но из-за плохого разрешения оно размывалось.

Эфраим глянул на дерево, но там больше никого не было. Он не упомянул об этом Натану, не желая еще больше запутывать друга.

Тот поднял бровь:

– Это трюк, так ведь? Но я не знаю, как ты это проделал.

– Это магия, – Эфраим пнул ногой камень.

Натан яростно принялся копаться в камере.

Вместо того чтобы испытывать воодушевление, его, похоже, мучило беспокойство. Эфраим не стал облегчать его терзания.

– Знаешь что? Неважно, – улыбнулся Эфраим. – Меня мучила совесть за то, что я бросил тебя вчера, так что я хотел все исправить. Знаю, как ты любишь хорошие шутки.

Натан поднял руки, признавая поражение.

– Эй. Это здорово, парень. Не переживай об этом. Знаю, что ты просто дурачился.

Они недолго посидели в тишине, затем Натан резко подпрыгнул.

– Слушай, мы рядом с библиотекой. У меня есть для тебя несколько новых фотографий. Может, Шелли будет там и захочет со мной встречаться, благодаря «желанию».

Эфраим улыбнулся, притворяясь, что согласен с шуткой. Ему просто надо пустить дела на самотек – они вновь разговаривали, вновь были лучшими друзьями. И монетка все еще у него. Кроме того, он не прочь был провести день в библиотеке. Чтобы еще раз увидеть Джену.

– Проклятие, это что такое? – спросил Эфраим.

– Спокойно, – тихо сказал Натан. – Ты же не хочешь, чтобы она хромала здесь на своих костылях?

Миссис Рейнольдс ненавидела, когда дети использовали компьютеры для чего-то кроме учебы, но принимала это как неизбежное зло. Так они хоть ходили в библиотеку и могли случайно взять здесь книги. Эфраим с сожалением увидел, что из-за него у женщины все еще травмирована лодыжка.

Эфраим перевел взгляд обратно на экран. Он помнил эту картинку: один из снимков Гупала в тренажерном зале – тот только что взял вес в двести фунтов и теперь отдыхал. Его глаза были закрыты, флуоресцентный свет освещал потный лоб, руки свесились по краям скамьи. Через мгновение после того, как был сделан этот снимок, Майкл швырнул мокрое полотенце в Натана и обозвал его гомиком.

Натан открыл другое фото: маленькая темная дыра появилась на лбу здоровяка. Красные линии стекали по лицу и собирались на полу под Майклом. Полотенце под головой пропиталось пурпурными потеками, и Эфраим буквально чувствовал, как они расползаются по ткани. Все было так реалистично, что у него мурашки побежали по коже.

– Проклятие, Натан.

– Хорошо выглядит, правда? В фотошопе сделал.

– Неплохо. Но зачем?

– От этого мне лучше. Позволяет расслабиться. Это моя маленькая месть. И от нее никому нет вреда.

По выражению на лице друга Эфраим понял, что тот был не против, если бы вред все же был.

Натан пролистал подборку ужасов. Снимки их учителей и одноклассников, один красочнее предыдущего, – каждый являл собой устрашающее произведение искусства. Там был мистер Морчесер с окровавленной дырой в животе, словно в него выстрелили из пушки. Сквозь черный туннель в раскромсанной плоти виднелась школьная доска с домашним заданием. Фото футбольной команды с вырванными глазами… Чирлидерша с пропитанными кровью помпонами, с которой Натан на картинке содрал кожу.

У парня явно был талант, хотя его применение оказалось весьма сомнительным.

– У тебя могут быть серьезные проблемы, если кто-нибудь это найдет, – заметил Эфраим. Последнее время у директората начиналась настоящая паранойя от любого намека, что их ученики думают о насилии.

– Только я имею доступ к этим снимкам. Это все, что ты можешь о них сказать? – Возбуждение померкло на лице Натана, вместо него появился гнев.

Эфраим задумался, не было ли в этой коллекции и его фотографий, которые друг ему не показывал.

– Я очень… впечатлен, – выдавил он. Его немного подташнивало, и вовсе не из-за монетки. – Ты, наверное, долго над ними работал.

– Это было весело. В следующий раз покажу, как я некоторые из них сделал, – сказал Натан.

– Да. Здорово.

Натан взглянул за спину друга и торопливо закрыл окно браузера. Эфраим повернулся и увидел Джену.

– Привет, Эфраим, – сказала она. Девушка выглядела расстроенной. Может, увидела снимки на экране? – Привет, Натан.

Натан кивнул.

– Простите, если мешаю. Могу я поговорить с тобой минутку, Эфраим? – спросила она.

– Конечно, – он встал. – Я как раз собирался уходить. Увидимся позже, – сказал он Натану.

Друг отмахнулся от него, уже отвернувшись к компьютеру.

Эфраим последовал за Дженой. Кажется, она вела его к хранилищу. Он вспомнил слова Натана о том, что там можно целоваться, и покраснел.

Но нет, Джена направилась в отдельный кабинет. Кажется, именно там ремонтировали книги. В центре комнаты стоял длинный рабочий стол, заставленный корректирующими лентами, обрывками бечевки, бутылочками с клеем. Повсюду кипами стояли порванные или побитые книги, вокруг лежали обложки.

– Значит, ты здесь прячешься? – спросил Эфраим. Когда они с Натаном зашли в библиотеку, он все высматривал Джену и решил, что сегодня она не работает.

– Да так, запустила все, теперь пытаюсь нагнать, – она, казалось, нервничала или просто была расстроена. – Спасибо еще раз за… ты знаешь.

– Ага.

«Спокойно», – подумал он.

Кажется, она хотела сказать что-то еще, но вместо этого открыла шкаф, вытащила прямоугольный сверток, обернутый в школьную газету, и вручила его Эфраиму:

– Это тебе.

– Подарок? Мне?

Тот оказался твердым и плоским, сквозь бумагу проступали узкие грани. Книга.

– Так, пустяк, – Джена как будто смутилась. – Она даже не новая. Просто я подумала, что тебе понравится.

– Спасибо, – он не знал, что сказать или сделать. – Можем снова встретиться, если хочешь. Сходить куда-нибудь. Вместе.

– С удовольствием, – девушка погрустнела. – Но не думаю, что сейчас подходящее время, учитывая все происходящее. Я должна была тебе сказать раньше.

– Конечно.

Что случилось? Ее настроение резко переменилось. Неужели он что-то сказал или сделал не так?