Мы помним, с каким азартом и увлеченностью этот бог сам, лично, кидался с небес камнями, поражая врагов израильского народа, поднявших руку на Израиль и его святыни, то есть тоже кощунствующих. Это, если я не ошибаюсь, Книга Иисуса Навина, глава десятая. То есть мы видим, что в своих книгах христиане декларируют немедленную реакцию бога.

Здесь же не было реакции никакой, ни медленной, ни немедленной. И понятно, что уже и не будет. И та ярость, то остервенение, то людоедство и кровожадность, которые продемонстрировали в истории с певичками христиане, – на самом деле трагедия. Потому что они прекрасно понимают, что в очередной раз получено доказательство несуществования бога. В очередной раз мы видим, что все эти угрозы, все эти проклятия, вся эта свирепость являются, в общем, литературным вымыслом, и более ничем. Конечно, это не может не разъярить. И тут уже христиане сами берут на себя, что называется, работу бога и желают покарать кощунниц лично – кроваво, кошмарно, но лично, полностью отдавая себе отчет в том, что никто за них этого не сделает. Что не будет не то что молний, но даже короткого замыкания.

В этом смысле то, что называют кощунством христиане, приносит им очень существенный вред.

Я предлагаю вам подумать над тем, что такое вообще кощунство. По своей природе это такая богословская вещь, теологическая.

Вспомним, как низвергались русские боги в годовщину крещения Руси. Разве их изваяния тихонько, укромно, тайно, под покровом ночи закопали, выволокли за околицу или сожгли? Нет. Это делалось прилюдно – «идолов» сообща заваливали, их секли ремнями, волокли через весь город, их палили, на них гадили, их сбрасывали в реку. Для чего это делалось? Тоже очень легко понять. Доказывалась слабость этих богов, их неспособность постоять за себя и ответить опять-таки молниями, громами, землетрясениями, эпидемиями или чем-нибудь в таком духе.

То есть кощунство всегда приводит к тому, что определенные группы верующих начинают как-то сложно осматриваться по сторонам, понимая, что получено, к сожалению, еще одно доказательство небытия так называемого вероятного бога. Переносить это очень тяжело, и рождается уже увиденная нами яростная агрессия.

Возникает закономерный вопрос: как бы отнеслись к этим же самым девочкам в каком-нибудь другом храме какой-нибудь другой конфессии? Наверное, столь же плохо, потому что последствия были бы примерно такими же. Я имею в виду смысловые последствия их действий и отсутствие ответа от сверхъестественных сил.

Впрочем, есть святыни, которые не боятся кощунства. В моей системе координат тоже есть достаточно симпатичные и много значащие для меня символы и изображения. При этом можно взять дорогой для меня портрет Хаксли, или Дарвина, или Павлова и нарисовать на нем хоть пятьдесят рожек, фингал, усики – у меня не возникнет желания никого топить, жечь или наказывать. Я прекрасно знаю, что от того, кто изображен на этом портрете, ничего не убудет, что его вклад в человечество работает и никуда не денется, что этот великий вклад не может быть минимизирован ни рожками, ни фингалом, ни матерным словом, написанным на лбу, – ничем. И точно так же это, вероятно, не взволнует и даже не удивит ни одного атеиста.

Возвращаясь к истории с кощунством, мы должны честно сказать себе, что все время наблюдаем подмену понятий. В чем она заключается? В том, что человек, который заявляет, что верит в бога, на самом деле говорит абсолютную ахинею. Почему? Видите ли, я понимаю, если бы в какой-то момент, в определенный день, в определенный час, в определенном месте материализовывались бы некие сверхъестественные существа, которые охотно рассказывали бы всем желающим о боге, о своей роли в возникновении вселенной, о том, как они провоцировали Большой взрыв, как влияли на ход эволюции, как одевали первых трилобитов панцирем, а вокруг стояли бы люди и внимали… Вот тогда можно было бы говорить о том, верим мы в этого бога или не верим.

Но мы имеем дело не с этим. Мы, говоря о вере в бога, вынуждены говорить о доверии Гундяеву, Чаплину или их предшественникам. А судя по поведению, которое демонстрируют христиане сегодня, их предшественники не сильно от них отличались. У меня нет оснований предполагать, что какой-нибудь Чаплин хуже, чем тот же самый Чаплин, только живший в V или в XV веке нашей эры.

И мы видим, что основная причина всех этих телодвижений – материальное благополучие, дачи в Геленджике, часики с бриллиантами, толстые попы на «Мерседесах». И, в общем, никаких других причин для существования у этой организации нет.

Сейчас в России, ввиду откровенной и очевидной дискриминации людей, свободно и критически мыслящих, атеистически мыслящих, агностиков или чистых атеистов, практически невозможно развенчать те мифы о несчастной судьбе служителей культа в начале XX века, которые усиленно создают церковники. Отдельно подчеркну, что тема эта болезненная, скользкая и не все надо воспринимать абсолютно буквально. Хотя есть прекрасная книга Андрея Георгиевича Купцова – кстати, верующего, – «Миф о гонениях на церковь», которая бесконечно ценна тем, что в ней собрана огромная масса документов, касающихся той кровавой, страшной и беспокойной поры 1920-х – 1930-х годов.

Начнем с вопроса о том, действительно ли большевики закрывали, громили и рушили церкви.

Конечно, не исключено, что в частных, отдельных случаях, в удаленных губерниях мы в то время могли иметь дело и с маньяками, и с шизофрениками, и с террористами, которые пользовались своей властью и совершали какие-то чудовищные, абсолютно противоправные действия. Но в целом – как принцип, как система – массового разгрома церквей, безусловно, не было и быть не могло.

Что вообще тогда произошло? Произошла Октябрьская революция, которой предшествовало еще много всяких революционных событий, произошли разные послереволюционные события, и церковь была отделена от государства.

Что это означало? Это означало, что с данного момента организации как таковой не существует. Не существует этого государственного департамента, на который в одном лишь 1911 году Россия потратила 37 535 478 золотых рублей, причем 14 220 192 рубля из этой суммы ушло на зарплату духовенству. Я подчеркну – церковь была абсолютно государственной структурой, и в «Своде уставов государственного благоустройства», в разделе «О производстве церковных построений», в статье 196 мы читаем: «Церкви сооружаются и содержатся за счет казны», – и рядом в скобочках: «за счет прихожан». И приводится примерная процентовка, из которой мы видим, что расходы частных лиц здесь составляют совершенный мизер, и то имеется в виду не содержание, а постройка церквей, когда какой-нибудь воодушевившийся купец действительно решался на воздвижение небольшой церквушки. Это ничтожный процент.

Итак, повторю: вся эта церковная инфраструктура была государственной и содержалась на государственные деньги. Как вы уже поняли по приведенным суммам, содержание такого количества церквей обходилось весьма недешево. Но и содержание одной церкви – тоже очень затратное дело. Церковь, как любое здание, постоянно нуждается в ремонтах, в реставрациях, в уборке, в очистке; чтобы отапливать такое большое помещение, требуются значительные суммы на уголь или дрова, а не топить нельзя, иначе все начинает сыреть, осыпаться, плесневеть. Я уже не говорю про зарплату причту – а это же не только поп, это, как правило, еще как минимум дьякон, параекклисиарх, хор, всяческие алтарницы и т. д.