ней доклад. Жизнь в ней бьет ключом». На счет «манеры чтения», видимо, спорно: «она безбожно картавила». А на счет «бьет ключом» – в точку. Из дневника Мачтета: «<…> она живая, молодая, жгучая, и здесь верна себе, с копной черных, как смоль, волос ни минуты не сидит спокойно. Вот вскочила, убежала куда-то, вот снова села и, перегнувшись через два стула, переговаривается с Вольпин». С Надей Вольпин они, ровесницы, подружились: «Сусанна – поистине справочное бюро! К ней, как по речкам в озеро, стекается всяческая информация». Девушек мгновенно сблизили общие интересы – к имажинизму и имажинистам. Надя влюблена в Есенина, Сусанна – в Анатолия Мариенгофа. В 1922 году выйдет ее сборничек «АБЭМ», в нем зашифровано имя – Анатолий Борисович Мариенгф. Шершеневич рассказал в «Великолепном очевидце»: «Сусанна Мар хотела выпустить книгу любовной лирики. Я в шутку предложил ей название книжки: «Память губ». Когда я рассказал об этом Есенину, он поправил меня: «Не «Память губ», а «Память губной помады»» Судя по стихотворению Сусанны, датированному августом 1921 года, любовь к адресату была весьма драматичной:

– Осушить бы всю жизнь, Анатолий, За здоровье твое, как бокал. Помню душные дни не за то ли, Что взлетели они, словно сокол. Так звенели Москва, Богословский, Обугленный вечер, вчера еще… Сегодня перила скользкие – Последняя соломинка утопающего. Ветер, закружившийся на воле, Натянул, как струны, провода. Вспоминать ли ласковую наволоку В деревянных душных поездах? Только дни навсегда потеряны, Словно скошены травы ресниц, Наверное, так дерево Роняет последний лист.

Когда Есенин вернулся из дальних стран, Наденька Вольпин решила не восстанавливать с ним болезненные отношения. Пряталась. «Где пропадала? – накинулась на меня Сусанна Мар. – Есенин мне проходу не дает: куда вы подевали Надю Вольпин. Просто требует и с меня, и со всех, Мартышка уже пристраивает к нему в невесты свою подругу, Августу Миклашевскую. Актриса из Камерного. Записная красавица».

В 1921 году Сусанна стала женой Ивана Александровича Аксенова (1884–1935), потомственного дворянина Курской губернии. Он окончил Кадетский корпус, был шафером на свадьбе Н. Гумилева и А. Ахматовой, председателем ВЧК по борьбе с дезертирством. Членом Совета ЛИТО Наркомпроса, редактором литературно-издательского подотдела.

Сподвижник Мейерхольда, он перевел пьесу «Великодушный рогоносец» бельгийца Фернана Кроммелинка. Он был ректором Государственных высших режиссерских мастерских (ГВЫРМ), созданных Всеволодом Эмильевичем. Переводчик, поэт, критик, знаток английского елизаветинского театра, заместитель председателя Союза поэтов – в историю вошел участником уморительного эпизода «Суда над имажинистами», благодаря Сергею Есенину! Только ленивый не вспомнил этот случай в своих мемуарах. О нем писали и Грузинов, и Мариенгоф, и Ройзман… Слово Моте Ройзману как самому молодому и шустрому: «4 ноября 1920 года в Большом зале консерватории состоялся суд над имажинистами <…> Хорошо выступил Есенин, очень умно иронизировал над речью обвинителя Брюсова. Сергей говорил, что не видит, кто бы мог занять позицию имажинистов: голыми руками их не возьмешь. А крылатый Пегас ими давно оседлан и имажинисты держат его в своем стойле. Они никуда не уйдут и еще покажут, где раки зимуют. Свою речь Сергей завершил с блеском. «А судьи кто? – воскликнул он, вспомнив «Горе от ума». И, показывая пальцем на Аксенова, у которого была большая рыжая борода, продолжал:

Сусанна Мар и Иван Аксенов

– Кто этот гражданский истец? Есть ли у него хорошие стихи?

Чистый переулок, дом 5

И громко добавил:

– Ничего не сделал в поэзии этот тип, утонувший в своей рыжей бороде!

Это был разящий есенинский образ. Мало того, что все сидящие в зале консерватории громко хохотали. Мало того! В следующие дни в клуб Союза поэтов стали приходить посетители и просили показать им гражданского истца, утонувшего в своей рыжей бороде. Аксенов, зампред Союза поэтов, ежевечерне бывавший в клубе, узнал об этом и сбрил бороду!» Ну и хохот стоял, когда Аксенов появился в клубе без бороды, только представьте себе эту сцену.

Итак, в 1921 году Сусанна Мар становится женой человека без рыжей бороды, и даже иногда прибавляет к псевдониму Мар его фамилию: Мар-Аксенова. Живет супружеская пара в Чистом переулке, 5. В ближайшем соседстве с особняком Дункан. От Вольпин известно, что Айседора приглашала к себе на дружеские вечера Сусанну как исключение: великая босоножка предпочитала собирать у себя чисто мужскую компанию. Возможен ли ответный визит? Вполне. Хотя, думаю, Аксенов не простил Есенину его шутку с бородой и жаждал мести.

P. S. А где же Рюрик Рок, первый муж Сусанны? В середине 1921 года, после скандала с поддельными печатями Союза поэтов, он оказался в Берлине. Посылал Мейерхольду вырезки из немецких газет о театральной жизни Германии. Далее его следы теряются…

Высший литературно-художественный институт им. В.Я. Брюсова (ВЛХИ)

Поварская, дом 52

Высший литературно-художественный институт был создан по инициативе Валерия Яковлевича Брюсова в Москве на основе студии при ЛИТО Наркомпроса (также открытой Брюсовым), литературных курсов при Дворце искусств, закрытом в феврале, и Профессионально-технической школы поэтики, где трудились все преподаватели ВЛХИ, включая самого Валерия Яковлевича. Просуществовал институт с 1921 по 1925 год, еще при жизни его создателя ВЛХИ было присвоено имя В.Я. Брюсова в связи с торжествами по случаю юбилея поэта в декабре 1923 года. Институт под руководством ректора В.Я. Брюсова в течение 3-х лет обучения готовил писателей, поэтов, драматургов, критиков и переводчиков.

Преподавательский состав был солидный: Г.А. Шенгели, М.А. Цявловский, Ю.М. Соколов, Я.О. Зунделович, К.Г. Локс, В.Ф. Переверзев, П.А. Коган, И.С. Рукавишников…

Осенью 1924 года В.Я. Брюсов скончался. До весны 1925 года ректором был Вячеслав Павлович Полонский. Несмотря на его старания, ВЛХИ расформировали. Жилищной Комиссией во главе с Н.М. Шверником было принято решение о переводе вуза в Ленинград, но из преподавательского состава переехать из столицы согласились только двое: Г.А. Шенгели и Я.О. Зунделович. Часть студентов перевели в Московский университет, а остальных – в Ленинградский. Еще один курс выпустили досрочно.

Студенты любили свой институт и очень гордились им. Здание XVIII века на Поварской описала в мемуарах студентка Наташа Зиновьева, впоследствии ставшая женой студента Ивана Приблудного – единственного, кого Сергей Есенин считал своим учеником: «Институт помещался в старинном особняке, в котором сохранилось много старинной мебели. В вестибюле, справа от мраморной лестницы в овальной нише нас встречала статуя Венеры. Открыв дверь с площадки, попадали в небольшой пустой холл, около одного из окон одиноко возвышалась фигура средневекового рыцаря в кожаных доспехах. Была «китайская» комната, «диванная» комната <…> По