–Наш секретарь,– пояснил Майя.

–О!

Она, казалось, тут же забыла о его существовании. Ксевет явно оскорбился. Женщина смотрела наМайю молча, с недовольной гримаской.

Наконец, Майя заговорил:

–Если нам не изменяет память, Ксору Джасанай, вы желали нас видеть.

Она ответила:

–Мы надеялись, что вы прислушаетесь к нашим советам.– Ее тон говорил о том, что надежды потерпели жестокое крушение.

–Какой же совет вы желали нам дать?

–Мы не думаем, что вы нас послушаете,– сказала она, тряхнув головой. Со стороны императрицы такой жест выглядел странно и неприлично.

Майя вежливо помолчал, потом заговорил:

–В таком случае, мы хотели бы обсудить с вами вопрос, касающийся нашей чести и нашего суверенитета.

Ксору оживилась, Ксевет встревожился.

–Меррем, вы больше не можете называть себя Этувераджид Джасан, и, поскольку у вас нет детей, вы не можете надеяться стать ею. Если, конечно, вы не носите ребенка, о чем нам неизвестно.

Ксевет издал странный сдавленный звук, аКсору гневно воскликнула:

–Мы супруга императора!

–Вы вдова императора. Вы можете сохранить титул императрицы лишь в том случае, если зачали ребенка от моего отца. В противном случае вам придется расстаться с ним.

–Нет, я неношу ребенка,– мрачно сказала она.– Но увас нет императрицы.

–Это не означает, что титул принадлежит вам,– возразил Майя.– Меррем, удовольствуйтесь титулом «Джасанай», поскольку именно ею вы и являетесь. Просим также обращаться к нам «Эдрехасивар Джас». Если, конечно, вы намерены остаться при Унтэйлейанском Дворе.

Ксору молчала, иМайя понял, что она обдумывает новую стратегию. Через несколько секунд она склонила голову и произнесла гораздо тише и смиреннее:

–Эдрехасивар Джас, вы должны простить вдову, убитую горем.

–Мы вас прощаем, но только в случае, если горе не побудит вас нанести очередное оскорбление императору или дому Драджада. Если вы настолько потрясены случившимся, что не находите в себе сил соблюдать приличия, возможно, вам стоит некоторое время пожить за городом. Мы с удовольствием предоставим в ваше распоряжение одно из наших поместий.

Ксору распахнула глаза и опустила уши. Намек был весьма прозрачен – без сомнения, ей были известны судьбы первой жены Варенечибеля – Арбелан Драджаран и его четвертой жены – Ченело.

–Ваша светлость,– сказала она, низко кланяясь,– благодарим вас за сочувствие, но мы считаем, что вдовствующей императрице не следует проявлять слабость.

–Как вам будет угодно,– сказал Майя.– Мы очень заняты, Ксору Джасанай. У вас есть срочные вопросы к нам?

–Нет, ваша светлость,– ответила она.– Благодарим вас.

Ксору не выбежала из комнаты, но покинула ее уже не так величественно, как вошла. Мужчины некоторое время молчали, слушая удалявшийся стук ее каблуков.

–Ксевет,– задумчиво протянул Майя.– Вы не могли бы написать Арбелан Драджаран вКетори и пригласить ее на нашу коронацию?

–Да, ваша светлость,– кивнул секретарь и сделал пометку в своем списке.

Оставшуюся часть утра и несколько часов после полудня Майя иКсевет провели за разбором корреспонденции. Они решили, что с большинством проблем и вопросов следует подождать до коронации, после которой положение императора укрепится, и тогда ни укого не возникнет ни малейших сомнений в его правах. Увидев новое послание отЭшевиса Тетимара, Ксевет нахмурился и пробормотал:

–Какая дерзость!

Сказано это было достаточно громко для того, чтобы Майя расслышал. Также пришло письмо отСетериса, который жаловался, что его не впустили вАлкетмерет.

«Рано или поздно тебе придется выяснить отношения сСетерисом»,– устало сказал себе Майя. НоКсевет уверил его в том, что отказ принимать кого бы то нибыло перед коронацией не может считаться неуважением. ИМайя собственноручно написал бывшему наставнику ответ, пообещав дать ему аудиенцию после того, как он официально станет императором и сможет покинуть Черепаховую Комнату.

Ксевет принялся составлять любезные, но бессодержательные ответы императорским советникам, аМайя в компании Телимеджа иДаджиса отправился по делам.

Для начала ему хотелось осмотреть Алкетмерет от подвала до верхнего этажа и познакомиться со слугами. Услышав о слугах, Эсаран не поверила своим ушам и соскорбленным видом поджала губы, ноМайя решительно выставил вперед подбородок и сказал, что настаивает.

–Император, ваш батюшка…– начала экономка, но он оборвал ее.

–Мы желаем знать, кто нас обслуживает,– сказал он.

Эсаран неохотно уступила, ноМайя видел, что она недовольна. И все-таки Майя не пожалел о размолвке сЭсаран. Он узнал, что застенчивую девушку, которая прислуживала ему за столом, зовут Ишейан, узнал имена всех прачек и уборщиц, конюхов, судомоек и садовников. Оказалось, что при Алкетмерете был сад, не относившийся к хозяйству Унтэйлейанского Дворца, и что там выращивали множество сортов роз. Весной и летом вокруг башни витал их чудесный аромат. Майе показалось, что Ошет проявил неслыханную дерзость, подмигнув императору. Шеф-повар оказался вовсе не таким страшным, каким его представлял себе Майя. Это был пожилой мужчина с длинными белыми усами, похожий на доброго дедушку. Его звали Эбремис, он почтительно расспросил Майю о его любимых и нелюбимых блюдах и внимательно выслушал ответы. Майя постарался поменьше говорить о кухне Эдономи, где хозяйничал скупой Сетерис, требовавший угождать исключительно собственным вкусам, однако Эбремис о многом догадался из его недомолвок, иМайю охватило неприятное, унизительное чувство.

В подвале Алкетмерета он увидел девушек, которые сидели среди путаницы пневматических трубок, служивших средством связи при Унтэйлейанском Дворе, и некоторое время с интересом наблюдал, как они работают. Вернувшись вЧерепаховую Комнату, он вспомнил нервного пажа Ксору и спросил Ксевета, почему обитатели Двора вместо пневмопочты пользуются услугами личных курьеров.

Ксевет приподнял брови.

–По разным причинам, ваша светлость. Например, желая сохранить тайну.

–Вот как… Нет. Дело не вэтом. Письмо было отКсору Джасанай.

–Что ж,– протянул Ксевет,– очевидно, отправитель желал быть уверенным в том, что письмо попадет в руки адресата. И, конечно, хотел немедленно получить ответ. Возможно, также это означало, что отправитель считал свое послание исключительно важным и очень срочным.

–Разумеется,– сказал Майя, иКсевет едва не рассмеялся, но вовремя опомнился.

В тот вечер за ужином Майя улыбнулся Ишейан, и она улыбнулась ему в ответ.

Едва служанка убрала со стола, доложили о прибытии лорд-канцлера. Он ворвался в столовую как ураган. Майя даже не успел предложить ему стул и рюмку ликера – он начал довольно непочтительным тоном в мельчайших подробностях описывать ритуал коронации императора. Среди прочего Чавар упомянул о посте и медитации: