На Неве начинается ледоход. Однажды, когда Рита шла в больницу, около нее затормозил автомобиль. Там были мужчина и женщина, водитель выскочил из машины и стал говорить Рите слова восхищения. Похоже, он узнал девушку, когда она переходила дорогу на перекрестке. Приятное внимание.

В один из весенних дней в Санкт-Петербург приезжает на семинар московский хирург Тимофей Сухинин, который вернул Рите левую руку. Анна Овсянникова как раз проводит на семинаре одну из лекций как врач-реабилитолог. Встретить любимого доктора в Северной столице немного неожиданно, но приятно. Хирург осматривает руку Риты и остается доволен увиденным. Через месяц она, Инна и дети едут домой, в Москву и потом в Серпухов. Впереди Риту ждет еще одна операция, курс реабилитации, затем еще операция и вновь восстановление в Петербурге, и вновь операция.

С 11 декабря Маргарита не видела своего бывшего мужа. На заседаниях суда по лишению отцовства ее интересы представляли адвокаты. Рита большую часть времени находилась в больницах, в немецком ортопедическом центре, на реабилитационных курсах в Санкт-Петербурге и Сочи. Да и встречаться со своим истязателем совсем не хотелось. Слушания уголовного дела начинаются в октябре 2018-го, почти год спустя после трагедии. На них Рита обязана прийти и дать показания в зале суда. Настроиться на встречу непросто, Рита выглядит бледной и напряженной. С ней мама, близкие и адвокаты. Грачева еще не привезли из СИЗО, в коридоре и в зале суда очень много репортеров. Риту сразу атакуют вопросами: «Что вы чувствуете, как настроение? Какого наказания хотите своему бывшему мужу? Что испытываете при мысли о встрече с Грачевым?»

Но девушка сейчас не готова к интервью, слишком большое усилие воли понадобилось, даже чтобы прийти сюда. В зале почти физически чувствуется напряжение, противостояние и боль.

Перед началом заседания Рита пьет успокоительные таблетки, чтобы не поддаться эмоциям. Подсудимого доставляют в зал. Он выглядит спокойным, бородка аккуратно подстрижена. На вопросы журналистов Грачев не отвечает. В руках у него тетрадь и ручка, он будет постоянно делать в ней какие-то пометки.

Маргарита дает показания первой. Она вспоминает, как все началось, как разворачивались события ноября и декабря. Как просила бывшего мужа 11 декабря остановиться, предлагала помириться. Тогда она даже не знала, оставит ли он ее в живых. Только один раз в голосе Риты слышны слезы: «Я все еще ничего не сказала о случившемся детям. Я не знаю, как они воспримут эту информацию и как будут с ней жить». Рите задают вопросы помощник прокурора, судья, адвокат обвиняемого и сам Грачев. Со своей бывшей супругой в зале суда он разговаривает исключительно на «вы»: «Скажите, если вы не хотели ехать со мной в лес, то почему же не вышли из машины, когда я притормаживал в районе лежачих полицейских или на светофоре? Это доказывает, что вы ехали со мной по доброй воле и никакого похищения я не совершал».

«Дверь была заблокирована, я не каскадер и не умею выпрыгивать из машины на ходу, это опасно, можно попасть под колеса. Я боялась сердить Грачева, у него был нож, которым он мне угрожал», — отвечает Рита судье.

Казалось бы, любой здравомыслящий человек понимает, что никто добровольно не поедет на такую экзекуцию. Что испытывая страх и опасаясь за свою жизнь, более слабая физически женщина вряд ли сможет оказать эффективное сопротивление. Но в суде нужно еще доказать, что ты не добровольно подставляла руки под топор и приехала в лес не по собственному желанию.

«Раскаивающийся» Грачев продолжает обвинять Риту в неправильном поведении, обмане, измене. Он по-прежнему считает, что совершил своим поступком акт возмездия.

«Однажды Рита с подругой курила, но не призналась мне в этом, — рассказывает Грачев судье. — В доме была одна пачка сигарет. И тогда я стал каждый день пересчитывать их поштучно, но ничего не говорил об этом Рите. И однажды убедился, что одной сигареты не хватает, тогда я понял, что верить своей жене теперь не могу. В начале декабря я решил отрубить ей руки, стал готовиться к этому».

Грачев признает вину только в нанесении тяжких телесных повреждений, пытается убедить судью и помощника прокурора, что никаких похищений и угроз не было, а Рита ездила с ним в лес добровольно. Адвокат Дмитрия поддерживает эту позицию. В разных интерпретациях она вместе с подзащитным задает Рите все тот же вопрос — почему не убежала, почему согласилась ехать.

Адвокат Риты Мари Давтян предлагает сделать небольшой перерыв и пройти к ее автомобилю, припаркованному у входа. Схема сигнализации и замков в нем аналогична той, что в машине Грачевых. Она спрашивает: «Кому-то из присутствующих можно сесть на место пассажира и попробовать открыть правую переднюю дверь во время движения, Ваша честь?»

В этом месте Грачев не выдерживает и тоже обращается к судье: «Ваша честь, я прошу вас прекратить это издевательство».

Показания потерпевшей продолжаются три часа, затем наступает очередь свидетелей — мам истицы и ответчика, друзей семьи, коллег Маргариты, сотрудников полиции. Родня Грачева утверждает, что Дмитрий и Маргарита жили дружно, никаких ссор между ними не было, в том числе и последние полтора месяца. И конечно, никакого насилия вплоть до 11 декабря Грачев не совершал, а значит, не может быть осужден за похищение и угрозы убийством. Ольга, мать Грачева, признает, что ей звонила мама Маргариты, что-то говорила про нож и полицию, но она не восприняла это серьезно. И только отец Дмитрия на вопрос представителя прокуратуры, знал ли он о конфликте в семье сына, ответит утвердительно: «Да, слышал об этом от своей матери и о том, что он вывозил ее в лес, чтобы выяснить отношения, требовал признания. Совета спрашивал, может быть, набить морду Ритиному сослуживцу? Я сказал, что все равно половине города морду набить не получится, и рекомендовал ему развестись спокойно».

Никто из родственников Грачева не решился оценить его поступок. Если в какой-то степени они его и осуждали, то тут же добавляли, что не все так просто, он был вынужден, не мог иначе, его до этого довели. Среди «понимающих» Дмитрия оказалась и его бабушка — педагог детского сада, раньше она очень тепло относилась к Рите, но вдруг осознала, что та вела себя аморально: «Она много ездила по парикмахерским и по подругам, распустилась. Мой внук ее везде отпускал и возил, вот она и стала позволять себе всякое. Измучила парня. И расстаться окончательно никак не хотела, то притянет, то прогонит. Вот вам и результат».

У дедушки Дмитрия Грачева журналисты во время перерыва в суде спросят, нет ли у него желания попросить прощения у Риты. «С какой стати? — ответит он. — Она гуляла при живом муже, а я должен извиняться?!»

— Что вас больше всего удивило сегодня во время суда? — спросят журналисты в конце первого заседания по существу у адвокатов Риты.

Они ответят:

— Удивило полное отсутствие раскаяния у Грачева. Конечно, мы и не ждали, что тот придет на заседание с понурой головой и осознанием того, что натворил. И все же за год, прошедший с момента преступления, он мог что-то переосмыслить, засомневаться в правильности своих действий. Этого мы не увидели даже отдаленно. Если он и произносит какие-то слова раскаяния, то делает это скорее для судьи. Так принято заканчивать свою речь, это может смягчить наказание, а значит, надо это произнести.