– Что, серьезно? – удивился Амиар. – Мы знаем?

– Говоря «мы», я имел в виду себя и Свету. Когда стало известно, что за тобой охотится Ангел тысячи лезвий, я стал собирать информацию о ней. Клан Арма давно работает с инквизиторами, и лишь поэтому мне удалось кое-что найти. Совсем немного, да и времени у меня было мало, но сейчас, благодаря помощи Даны, это нам поможет. Первый вариант, который я могу предложить, – ее отец.

Оказалось, что Хорана Иллари осиротела в шесть лет. Ее родители, оба чистокровные инквизиторы, не были охотниками. Они занимались исследованиями: растили чудовищ, на которых потом будущие воины отрабатывали свое мастерство. Такие школы были у многих ловцов нечисти, и хоть магическое сообщество не одобряло это, ссориться с инквизиторами не хотелось никому.

Так что первые годы своей жизни Хорана провела в кластерном мире, который называли Эден. Ее отец возглавлял дрессировщиков чудовищ, мать ему помогала. Это была безопасная жизнь по сравнению с тем, чем занимались другие инквизиторы. Однако им не повезло: однажды чудовища вырвались из клеток. Их оказалось так много, что инквизиторы, которых чуть ли не с младенчества учили сражаться, ничего не смогли сделать. Почти все они погибли тогда, но маленькая Хорана сумела остаться в живых.

– Она росла под опекой родственников из ордена Белой Лилии, – пояснил Наристар. – Но по сути – одна. Инквизиторы не отличаются эмоциональностью. Им важно было, чтобы она была сыта, защищена и обучена драться, так что детства у нее не было. Возможно, она хочет вернуть отца, чтобы обратить время вспять.

– Но почему только отца? – засомневался Амиар. – Чем ее мать не устраивала?

– Так иногда бывает, – возразила Света. – Ребенок любит одного из родителей больше. Я согласна с Наристаром, отец – действительно вариант.

– Ты всегда согласна с Наристаром, – фыркнул Катиджан. – Что нам с того? Весь орден Белой Лилии уничтожен, вряд ли кто-то помнит ее родителей. А того кластера давно уже нет.

Монстров Эдена так и не одолели. Инквизиторы просто запечатали кластерный мир, превратив его в одну огромную клетку. Никто не сказал бы наверняка, что происходило там все эти годы.

Это могло остановить кого угодно, но не Унику:

– Нужно отправиться туда!

На этот раз даже Рин был удивлен ее энтузиазмом:

– Зачем?

– Насколько я поняла, нигде не сказано, что именно там произошло. – Она перевела взгляд на Наристара, и тот кивнул. – Вот! Вам это не кажется странным: просто чудовища вырвались из клеток, а в итоге – такой погром? То есть, это страшно, да… Но в мире, где воспитывают чудовищ, должны готовиться к их побегу. Я такие школы видела, знаю, как они работают. Инквизиторы не дураки, и силы им не занимать. А их там все равно раздавили! Думаю, они указали в отчете не все.

Амиар прекрасно понимал, к чему она клонит. Между охотниками за нечистью и нелюдями много столетий существовал договор: для тренировок могли использоваться только определенные чудовища, неразумные и не находящиеся на грани вымирания. Однако в Эден могли притащить кого-то гораздо более сильного, и именно он устроил погром. Чтобы скрыть свой позор и нарушение закона, инквизиторы навсегда запечатали кластерный мир и подделали документы.

– Это важная часть жизни Хораны, – признал Амиар. – Даже если она не по отцу тоскует, Эден все равно повлиял на нее. Никто ведь не знает, почему она обладает такой грандиозной силой. Возможно, дело как раз в том несчастном случае.

– И узнав побольше о ней, мы сможем вычислить ее слабости, – подхватила Дана. – Это важно! Мы ведь еще не знаем, получится ли у нас выполнить ее желание и перетянуть ее на свою сторону. Так что слабости – это хорошо.

– Вы сейчас одну губу на двоих раскатали или две по отдельности? – с невинным видом осведомился Катиджан. – Напоминаю: Эден закрыт. Все, труба, просьба не заходить за ленточку!

– Это как раз не проблема, – заметил Наристар. – Я смогу открыть туда портал, без проблем, и никто даже не заметит наш приход.

– Кроме чудовищ, у которых там клуб по интересам, – сухо напомнил Катиджан. – На кой фиг нам туда соваться? Сколько с тех пор лет прошло, двадцать? Там нет никого и ничего полезного!

– Но есть сам Эден, и это уже много, – заявила Уника.

– С какой стороны это много?

– Оказавшись там, я смогу заглянуть в прошлое, – пояснила ведьма. – Но на расстоянии это не получится. Место очень важно! Зато если я нахожусь там, уже не принципиально, когда произошло нужное событие – хоть двадцать, хоть сто лет назад. Мы узнаем, что случилось в Эдене на самом деле, что случилось с Хораной!

Амиар знал, что у нее, ведьмы-одиночки без шабаша, такой силы нет, но и удивлен не был. Уника уже сотворила сложное заклинание с помощью Даны. А сейчас ей и напрягаться не нужно: на ее стороне маг из клана Интегри, повелителей времени.

Представители высших ветвей клана могли заглянуть в прошлое безо всякой ведьмы. Рин был на такое не способен – без нее. Получается, они с Уникой идеально дополняли друг друга.

Но это не означало, что такая миссия будет простой. Кластерные миры просто так не запечатывают, это крайняя мера, верный знак смертельной опасности.

– Давайте все-таки начнем с других вариантов, – предложил Амиар. – А Эден и печальную историю ее отца, которого она почему-то любила больше матери, оставим как план Б.

– Другого варианта, а не других вариантов, – поправил Наристар. – Их всего два. Один – отец Ангела, другой – кто-то из ее ордена. Я тут уточнил, почему был распущен орден Белой Лилии.

– И?

– И вам это не понравится.

Орден Белой Лилии был одним из самых могущественных среди демонов, созданных когда-то инквизицией. Они давно утратили связь с церковью, действовали жестко и смело, выполняли даже самые сложные задания. Их сила пылала ярче солнца, поэтому их сторонились нелюди, а другие ордены боялись с ними соперничать.

Но восемь лет назад ордена Белой Лилии не стало. В день общего собрания в кластерном мире Белый сад, принадлежавшем им, Хорана Иллари убила двадцать семь сильнейших воинов из собственного клана. Остальные были вынуждены спасаться бегством, а для инквизиторов это считалось позором. Они навсегда отреклись от своей силы и больше не занимались охотой на нелюдей, такой была цена их выживания. Осталась только Хорана.

– Она одна… убила двадцать семь воинов? – поразилась Света. – Сколько же лет ей тогда было?

– Семнадцать.

– Но это невозможно! – воскликнул Рин. – Откуда у семнадцатилетней сопливки такая сила? Они там все были лучшими инквизиторами, а магистр их ордена вообще мог Великим Кланам приказывать, и они не всегда решались огрызаться. Как такое произошло?!

– Никто не знает, – ответил Наристар. – Те, кому удалось спастись, были слишком напуганы, чтобы рассказать правду. Если какие-то сведения и есть, то они хорошо спрятаны. И даже эту версию узнать было нелегко. Но судя по тому, как к Ангелу относятся другие инквизиторы, доля истины в этом есть.