— Слабаки.

Я докатил свою до сходни. Там меня дожидался Бьярни.

— Давай-ка вдвоем.

И мы довольно шустро закатили обе бочки на борт по наклонной доске. На корабле их принимали Ойвинд и Моди. Оттуда же слышалось карканье Кнуда. Понятно — хольды, как опытные чуваки распределяют груз равномерно, а кормчий там за старшего.

— И незачем надрываться, — просветил меня наш увалень, — мне отец всегда говорил: важно не вид сделать, что ты работаешь, а работу.

— Это не работа! — заявил все тот же парняга, успевший притащить за это время еще одну бочку.

И он скинул ее с плеч прямо на борт корабля, от чего тот обиженно затрещал.

— Ролло! — завопил как резанный Фритьеф, — Планширь не раздолбай, баран здоровый! Увижу трещину — твои кости на ее ремонт пойдут!

— Извини, Фритьеф, — тот приложил руку к груди, — но сил нет смотреть как детишки корячатся. Мы так и до ночи не погрузимся!

— Аккуратней, я сказал, — сверкнул глазами ветеран.

— Ты его слушай, — не удержался от подколки я, — он может. Он из твоих костей клей сварит, чтоб корабль починить.

Новый боец, Ролло, ответил кривой ухмылкой. Но тут Фритьеф перевел взгляд на нас:

— А вы тоже, давайте, поторапливайтесь. А то действительно, с вами до осени в море не выйдешь!

— Чего торопиться, — ворчал на обратном пути Бьярни, — из-за спешки можно и поясницу сорвать. Сходишь тогда в поход, заработаешь для семьи!

А парень-то, прям на глазах очки набирает! Обстоятельный, не суетливый. А я все: увалень, да увалень!

Тем не менее, груз, в конце концов, оказался поднят на корабль и уложен под палубу. Личные пожитки разложили по рундучкам, что не вошло, так же отправилось под палубу.

— Сигмунд! — заорал сверху Фритьеф. — Кнуд советует еще балласта взять. Давай сходим, я знаю куда!

— Хорошо, — долетело с берега, — я тут нам стрелка нашел!

— О! Дело! — кивнул ветеран.

Погодите! А я вам тогда кто? Забытая было за утро обида вновь напомнила о себе.

Меж тем на палубу легко запрыгнул новый боец. Я с подозрением пригляделся: Среднего роста, жилистый, и уже немолодой орк окинул палубу прищуренным взглядом.

— Я Ре́гин Гу́дрисон, — представился он Фритьефу, — как и говорил вашему форингу, пятнадцать лет ходил в походы, потом осел на земле. А сейчас дети выросли, жена умерла этой зимой. Что мне делать на земле, стареть?

Одет добротно, но без изысков. Разве что из-под левого рукава выглянул браслет белого металла с самоцветами, да на украшенном бронзовыми плашками поясе висит богатый скрамасакс.

— Сигмунд говорит ты стрелок?

— С луком управляюсь, — с достоинством кивнул Ре́гин, — правда с собой не захватил, на постоялом дворе лежит. Но если хочешь, могу сходить, покажу что умею.

— Потом, — отмахнулся Фритьеф, — сейчас занимай место. Пойдем за балластом сходим, да и парней погоняем. Дренгов у нас слишком много в команде, — с некоторым сожалением добавил он.

— Что ж, — согласился стрелок, — чтоб взять добычу иной раз и десятка опытных воинов хватит, а вот чтоб доплыть туда и вернуться обратно нужны гребцы… Где мое место будет?

— Вот рядом с ним, — рука ветерана вытянулась в мою сторону, — он тоже стрелок.

Нагруженный корабль осел в воду, так что для отхода от берега потребовалась целая процедура. Во-первых, все гребцы переместились максимально на корму, так что мне снова пришлось пересаживаться.

Во-вторых, на корму перебрались и Фритьеф с Сигмундом. Кнуд наклонил рулевое весло так, чтоб его лопасть вышла из воды.

И в-третьих, четверо носовых гребцов вооружились шестами.

— И-и-и навались! — прокаркал кормчий.

Я вцепился в весло, стараясь попасть в ритм с Бьярни и Снором. Грести лицом вперед было непривычно. Приходилось не тянуть, а наваливаться на весло, толкая его от себя для гребка.

— И-раз!

Корабль вроде бы поддался, еще гребок и наш «Морской ворон» с протяжным звуком соскользнул с песчаного ложа.

— И-раз, и-раз, и-раз!

Послышался стук сталкивающихся весел, народ не выдерживал ритма.

— Суши весла! — прокаркал кормчий.

Весла замерли параллельно воде. Корабль, по инерции отходил от берега. Наконец, когда по мнению Кнуда мы отошли достаточно, его левая рука вытянулась в сторону Снора:

— Левый борт, табань!

Что еще за…? Не успев сообразить, я увидел, как Снор, без замаха на гребок опустил свое весло в воду. Я тут же повторил.

— Правый борт, и-раз! — правая рука Кнуда вытянулась на Торольва.

И Торольв, судя по всему, повторил движение Снора! Корабль, клюнув кормой начал ощутимо тормозить.

— Куда, дерьмо овечье?!! — заорал на него Кнуд, — И-раз! И-раз!

Я, хмыкнув качнул головой. Тебе бы, дятел клювастый, вместо того, чтоб брызгать слюной, повторяя свое дурацкое «и-раз!» лучше объяснить чего хочешь. Думаешь, чем громче будешь орать, тем быстрее до Торольва дойдет?

Обернулся. «Ворон», перестал отдаляться от берега и лег в дрейф. Понемногу нас начало разворачивать ветром. На берегу несколько зевак показывали руками. Смеха было не слышно, но то, что мы их изрядно веселим стало очевидно.

— Правый, держите так, — раздался громом голос Фритьефа, — левый борт, гребите от себя.

Снор тут же выдернул весло из воды, выдержал мгновенную паузу, видимо, чтоб повторили остальные, и сделал гребок. Как и было сказано — от себя. Несмотря на стук сталкивающихся весел за моей спиной, нам всё же удалось сделать хороший гребок. Корабль тут же начало разворачивать.

— И-раз, и-раз, и-раз, — тут же включился Кнуд. Блин, сменил бы ты пластинку! Заклинило, что ль?

Наконец в поле моего зрения вполз берег, значит корабль все-таки развернулся носом от него.

— Оба борта! И-раз!

Опять столкновения весел, матюги Кнуда.

— Сто-о-й! — вновь выкрикнул Фритьеф. — Суши весла!

Я, выдернув весло из воды, повернулся к Си́ндри:

— А он у нас точно кормчий?

— Кто? — шустрик, как и я застыл, удерживая весло параллельно воде, — Кнуд что ли?

— Ага.

— Отец говорит, что слышал про него.

— А что слышал?

— Ну, что есть такой кормчий… Да в общем-то и все. — Си́ндри пожал плечами.

— Так! Не трепаться там!

К кому обращался Фритьеф было не понятно, но я предпочел развернуться, и сделать дебильно-честное лицо.

— Кнуд, — повернулся багровеющий лицом ветеран к кормчему, — в мое время, кормчие давали такие команды гребцам: когда надо грести вперед, так и говорили: «вперед» или «навались». А когда надо сделать гребок в обратную сторону: «табань».