В ту ночь Аля омыла обильными и чистыми слезами свое прошлое, свои несчастья, свое преступление. Свою добровольную казнь и свое спасение. Самым невероятным открытием стало то, что она, такая тупая, жестокая, примитивная и никчемная, показалась достойной спасения светлому и умному человеку. Она рыдала до утра, пока из соленых озер не протянулись к ней зеленые стебли с коронами белых лилий. То была жизнь, о которой она еще ничего не знает.

Западня для ангела-хранителя

Алло, Марго?

Мужской голос в трубке был смутно знакомым, но я никак не могла вспомнить, кому он принадлежит, а номер на дисплее не высветился. Черт бы подрал этих шифрующихся граждан! Такое впечатление, что полстраны находится в глубоком подполье и не желает, чтобы кто-то видел номера их телефонов! Что за жизнь…

– Да, это я.

– Вы не узнаете меня?

– А должна?

Манера собеседника говорить загадками раздражала, и я уже собралась положить трубку, как услышала:

– Немудрено, конечно. Мы с вами давно не виделись. Это Арсен.

У меня внутри что-то ухнуло. Арсен… Это же… о, черт…

– Д-да, теперь я узнала, – выдавила я, лихорадочно прикидывая, что нужно от меня этому человеку.

– Марго, я не решился бы тревожить вас, но ситуация критическая. Алекс арестован.

Ну, вот оно! Конечно! Что еще могло случиться, чтобы сводный брат Призрака позвонил мне в понедельник с утра и разбудил! Разумеется, у Алекса проблемы! Разумеется!

– Что произошло? – стараясь говорить ровно и не разбудить спящую рядом дочь, произнесла я, нащупывая на спинке кровати халат. – Погодите минуту, я выйду в другую комнату, у меня спит ребенок.

– Да-да, конечно, я подожду.

Я натянула халат, зажимая трубку плечом, сунула ноги в тапки и встала. Вторая половина кровати была пуста – Джеф уже уехал на работу, он привык вставать рано и всегда с утра объезжать принадлежащие ему заведения. Прекрасно, потому что все, что связано с Алексом, нервирует его. Мой нынешний муж испытывал вполне оправданную неприязнь к мужу бывшему – что тут странного. Мы долгое время жили спокойно, и вот снова Алекс объявляется в моей жизни, да еще вот так – через посредника.

Обосновавшись в кухне, я проговорила в трубку:

– Я вас слушаю.

– Марго, я понимаю, что вы не особенно хотите слышать о моем брате, но, кроме вас, я сейчас ни к кому не могу обратиться. Ситуация сложная, я бы сказал – запутанная какая-то, – нерешительно заговорил Арсен.

– Если он арестован, то куда уж запутанней-то, – перебила я. – Давайте без реверансов, Арсен.

– Простите. Словом, ему предъявили обвинение в массовом убийстве…

– В чем?! – ахнула я, чувствуя, что сейчас свалюсь на пол.

– Он якобы застрелил в ресторане десять человек.

– Сколько?! – цифра никак не желала помещаться в моем сознании, это было чересчур даже для профессионального киллера.

– Десять, Марго, вы ведь не глухая. Говорят, что он вошел в ресторан с винтовкой Мосина в руках и расстрелял десятерых мужчин, сидевших за одним из столов.

– Его задержала охрана?

– Нет. Он спокойно вышел из ресторана и уехал, а арестовали его в гостинице.

– В какой гостинице, я вообще не понимаю…

– Марго, и я не понимаю, – перебил Арсен, – потому и звоню вам, чтобы попробовать разобраться.

– Но я-то чем могу вам помочь? Я не видела его около года, только изредка созванивались да пару раз в аське пообщались.

– Он случайно не говорил вам, что собирается в N?

– Куда?! – название города удивило меня – один из провинциальных центров крупной области, где, по идее, у Алекса вообще не должно бы быть никаких интересов.

– В N, – повторил Арсен. – Это случилось там.

– Господи… – пробормотала я, схватившись рукой за голову.

– То есть вы не в курсе, – подытожил Арсен. – Я примерно так и думал, но надеялся, что, может быть…

– Не может! – отрезала я. – Я ведь сказала – мы давно не виделись, а в телефонных разговорах это название не звучало, я бы запомнила. Так он там, в N?

– Нет, он здесь, в Бутырке.

– Это легче. Вы не были у него?

– Был. Но он категорически отказался обсуждать со мной хоть что-то. Все, что я сейчас рассказываю, я узнал через приятеля от следователя, ведущего дело.

– Арсен, давайте честно – чего вы хотите от меня?

– Марго… не прикидывайтесь. Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Если есть человек, которому Алекс скажет хоть что-то, то такой человек – вы.

Ну, совсем хорошо! Я! А меня спросить не пробовали – мне-то оно надо? Я с таким трудом пыталась избавиться от присутствия Алекса в своей жизни, и теперь, когда это практически удалось, все начинается снова. А у меня муж и двухлетняя дочь! И мне ну никак не нужен сейчас Призрак с его проблемами – никак!

– Вы хотите, чтобы я поехала к нему?

– Это было бы неплохо…

– Я подумаю! – отрезала я и попрощалась: – Всего доброго, Арсен, спасибо за подкинутые в понедельник с утра проблемы, это как раз то, чего мне сейчас остро недоставало.

Отключив телефон, я застонала – ну, за что, за что мне это?! Только за то, что Алекс возомнил себя когда-то моим ангелом-хранителем? И теперь что – я остаток жизни обязана бросать все и помогать ему, когда у него проблемы? Расплачиваться за то, что он в свое время помог мне? Вроде как – долг платежом красен? О черт, черт, черт!

В спальне проснулась Маша, выбралась из кроватки, и я услышала ее шаги.

Надо собрать себя в кучу, встать со стула и поставить кашу на огонь – ребенок завтракать хочет, а я тут вожусь со своим прошлым и его посланниками.

– Ма-ма! – заявило мое лохматое рыжее чудо, явившись в кухню в пижаме и тапках, обутых не на ту ногу.

– Привет, моя хорошая. – Я подхватила ее и усадила на колени, пригладила взъерошенные рыжие локоны и чмокнула в макушку.

Маша, или Мэри, как мы звали ее дома, была очень похожа на Джефа, но я порой необъяснимо находила в ней черты моей любимой подруги, трагически ушедшей из жизни несколько лет назад. Моей рыжей Мэрьки, профессиональной танцовщицы и французской романистки, писавшей детективы под псевдонимом Мэри Кавалье. На самом же деле звали ее Мария Лащенко, она никогда не говорила и – уж тем более – не писала по-французски, но известность обрела именно в этой стране – не без моей, конечно, помощи. Я была ее редактором, переводчиком, агентом, стилистом, нянькой, лучшей подругой – словом, всем. Мы делили все в жизни пополам – и горе, и радость, несколько лет были почти неразлучны, даже жили в одном подъезде. Собственно, и сейчас мы с Джефом живем в ее квартире, а свою несколькими этажами ниже сдаем. Это решение я приняла внезапно, поддавшись порыву – мне вдруг стало так невыносимо одиноко после ее похорон, что я решила переехать в ее квартиру, где все напоминало о ней. Джеф, к счастью, понял и не стал возражать. Он вообще не умеет возражать мне, хотя характер у него непростой, и я всегда прислушиваюсь к его мнению. Но Джеф – он такой, никогда не станет упираться на ровном месте и перечить, если нет веского повода. Мне с ним очень повезло, и именно Мэри в свое время подталкивала меня к этому браку, убеждая, что никого лучше я не найду. Оказалась права, рыжая стерва… Как же мне ее не хватало порой!