И Света показала на ощетинившуюся, как еж, даму в собачьей шубе.

Дама презрительно на меня уставилась и сказала:

– Девушка, отдайте приз мне, я вам две тысячи дам.

Света замялась.

– Ну, понимаете, так не положено…

– Ишь, какая… – проворчал над ухом чей-то вкрадчивый голос. – За две штуки стиральную машину оторвать решила. Э-эх… Жалко, не я выиграл. Предложил бы больше, все одно дешевле, чем в магазине.

Прикинув, что цены на "Аристон" в "Алеко" от тринадцати тысяч, я, неожиданно для себя самой, скандально подбоченилась и заявила:

– Ну, раз уж такая фигня творится, я могу предложить четыре!

– Не ссорьтесь, – примирительно предложила Света. – Вообще-то у нас есть и другие призы. Мы их собирались разыгрывать завтра, но ради вас… Какая разница? Правда?

Мы согласно закивали. Света открыла папочку, которую держала в руках.

– Призы выигрываем так. Выбираете фишки, ставите на кон деньги, делаете ходы. Деньги можно добавлять. Выиграет тот, кто больше поставит. За одну игру можно получить телевизор, холодильник, стиральную машину, видеомагнитофон, музыкальный центр. Тот, кто выиграет, забирает себе все призы, деньги остаются у нас. Сами понимаете, на должностное преступление ради вас идем…

У меня закружилась голова. Вокруг собралась толпа людей. Света тарахтела без умолку, подбадривая то меня, то тетку. В результате я поставила на кон все деньги, которые у меня были с собой, и, естественно, проиграла. Прежде чем успела что-либо сообразить, мошенники испарились.

Обливаясь слезами в отделении милиции и чувствуя себя полной дурой, я написала никчемное заявление. Добрые милиционеры пожурили меня за жадность: мол, не гонялся бы ты, поп, за дешевизной. Сообщили, что лохотронщики действуют группами. Одни изображают толпу вокруг, подбадривают всякими замечаниями, советуют ставить деньги, другие "разыгрывают призы", а третьи выступают в роли подставных соперников. В день одна такая группа способна заработать десятки тысяч долларов. Работают на рынках, около станций метро, на площадях, словом, везде, где много народу и легко затеряться.

– Ну тянет наших граждан на дармовщинку! – всплеснул руками следователь. – Никак про бесплатный сыр не усвоят! Даже если мы этих лохотронщиков поймаем, привлечь будет трудно. Вы же сами деньги отдали? Так? Никто ведь у вас их не отнимал силой?

Посоветовав на прощание плюнуть и все забыть, милиционеры отпустили меня домой. Так что с лохотроном я познакомилась вплотную. Надеюсь, что Роза здесь ни при чем, иначе мне придется прекратить с ней сотрудничество.

Прихватив с собой магнитофон, я постучалась в комнату Жемчужной.

– Кто?

– Это тетя! – ласковым голосом ответила я.

– Ох, заходи, – дверь открылась, и Роза втянула меня внутрь.

Сев в кресло, возле окна, я уставилась на Жемчужную. Она смыла косметику, размазавшуюся от слез, и теперь, при свете дня, казалась много старше девятнадцати лет. Впрочем, женщины восточных народов вообще очень быстро стареют, да и горе наносит непоправимый ущерб красоте…

– Роза, скажи честно, – нахмурилась я, – ты мне наврала про Олега Корсакова? Откуда ты его знаешь и как к тебе попал паспорт Ольги Колесниковой?

Жемчужная вздрогнула и перевела взгляд на магнитофон.

– Я предполагала, что вы догадаетесь или услышите это из разговора Василис, – спокойно ответила она. – Иначе зачем бы сама стала настаивать на установке жучков?

"Логично", – подумала я.

– Олег – давний знакомый Жанны, – Роза опустила глаза. – Я его видела только однажды. Когда сестру арестовали второй раз, мы столкнулись на суде. Десятерых еще человек посадили за мошенничество. Не хотела сразу все рассказывать, боялась, что вы подумаете, что все цыгане жулики, и не станете мне помогать.

– Ты сказала, что купила паспорт у своих в Москве, – строго заметила я.

– Я боялась, что вы откажетесь мне помогать! – воскликнула девушка, приложив руки к груди.

– Ладно, проехали. Расскажи правду, как у тебя оказался паспорт Ольги Колесниковой?

– Мне Олег дал, – Роза опустила глаза. – Сказал, что можно им пользоваться, только фотографию переклеить надо.

– Кто такая Ольга Колесникова и откуда в ее паспорте штамп о заключенном браке? – я решила идти до конца.

– Это жена Олега, – Жемчужная закусила кулак. – Я обещала об этом никому не рассказывать, но после того, как все это началось – люстра, дурацкие розыгрыши… Поймите, я действительно боюсь, что меня убьют!

– Куда делась настоящая Ольга? – я уставилась на Розу немигающими глазами.

– Я точно не знаю, – Жемчужная подошла ко мне поближе, огляделась, будто в комнате мог случайно оказаться кто-то еще, и прошептала на ухо, – думаю, они ее убили!

– Чудно, – всплеснула руками я. – И что ты мне предлагаешь с этой информацией делать?

– Ладно, – Роза откашлялась, – теперь можно рассказать вам все начистоту.

– Да уж хотелось бы, – саркастически усмехнулась я, – хотя бы с третьего раза узнать, зачем меня сюда притащили?

– Понимаете, если Олег когда-нибудь узнает, что Жанна погибла по моей вине, он… я не знаю, что он со мной сделает, – смущенно пробормотала Роза. – Он ее очень любил. Большую часть вины на процессе на себя взял, чтобы ее выгородить.

– И что? – я смутно догадывалась, что мне сейчас предложат, но хотела услышать все из уст Жемчужной.

– Но если у меня будут доказательства, что его мать, – Роза замялась, – виновна в смерти этой девушки, Ольги, то…

– То есть ты хочешь, чтобы мы добыли тебе материал для шантажа?

– Для самообороны! – воскликнула девушка.

– По-моему, вы, Роза Ефремовна, этим понятием злоупотребляете, – заметила я.

– Но ведь они же действительно виновны!

– Это может определить только суд, для чего собранные материалы нужно передать в соответствующие органы.

У меня в голове мелькнула мысль, что в этом случае придется рассказать и о том, как эти материалы у нас оказались, а тот самый закон, о котором мне так мучительно думалось все утро, запрещает частным детективам устанавливать подслушивающие устройства "без согласия компетентных органов". Отправка сведений о Регине Васильевне и Владилене может обернуться для моего агентства лишением лицензии, а то и неприятностями посерьезнее.

– Вы можете спасти меня, а можете погубить, – трагично вздохнула Роза. – Жизнь моя в ваших руках. Решайте сами. Впрочем, – девушка взглянула на меня жестко и холодно, – как вы уже, наверное, поняли, я богатая наследница. Если вы поможете мне спокойно уехать, я заплачу… миллион. Или, может быть, два? Как скажете…