– Здравствуй, Пасифая! Ты самая замечательная!

– Лилит, милая моя, оставь в покое эту сетку с сеном!

– Хекет, девочка моя, ты ведь такая красавица, не надо грустить.

И так далее, так далее, так далее. Я прошла мимо кобыл, считавшихся лучшими в своей породе, и добралась наконец до коридора, ведущего в отдельный отсек для воплощения Эпоны, способного затмить даже лучших лошадей Партолона.

Свернув налево, я оказалась в огромном загоне с одним-единственным стойлом. Мой муж и Дугал молча стояли у ограждения, рядом с ними застыли прислужницы, имевшие взъерошенный вид. Взгляд их был прикован к кобыле, нервно метавшейся из угла в угол.

Эпи поистине была божественно красива. Волоски на ее шкуре были серые и белые, что в сочетании давало удивительный серебристый цвет, переливавшийся, словно разлитая ртуть, на ногах и вокруг глаз он переходил в угольно-черный. Эпи была высокой, почти пятнадцать ладоней, при этом безупречного сложения. Мне казалось, в ней нет ни одного изъяна.

Любимица мгновенно чувствовала мое присутствие (так было и на этот раз). Повернувшись, она подняла на меня бездонные глаза. По конюшне разнеслось громкое ржание.

– Здравствуй, милая, – улыбнулась я и подошла ближе. – Мне сказали, ты устроила настоящий переполох.

– Как хорошо, что ты пришла, – произнес Кланфинтан с видимым облегчением, отразившимся и на лицах остальных. Все расступились, освобождая мне проход в стойло.

– Она в таком состоянии с тех пор, как привезли Урана, – сказала я, поглаживая любимицу, и поцеловала ее в бархатистую щеку. – Его держат подальше от храма, но она все чувствует и нервничает.

Эпи потерлась мордой о край моего плаща.

– Ей не терпится его увидеть, – заключил Кланфинтан.

– Конечно, она его получит, но не раньше завтрашнего вечера.

Несколько последних недель я тоже готовилась к празднику Самайн, включавшему сложный ритуал спаривания, который должен был пройти безупречно, чтобы обеспечить плодородие земель в ближайшие три года.

– Не хочешь прогуляться? – спросила я, прижимаясь щекой к голове Эпи. – Сможешь немного отвлечься.

Эпи подняла голову и осторожно выдохнула мне в лицо. Я решила, что на языке лошадей это означает «да».

Одна из прислужниц уже накидывала ей на спину потник, а вторая надевала недоуздок с красивым орнаментом. Я была расстроена тем, что Эпи так волнуется, однако радовалась, что она не паникует и не устраивает истерики, как обычно поступали другие лошади в подобной ситуации. Она знала, что происходит, и не позволяла себе забыть о хороших манерах.

– Я помогу. – Кланфинтан подошел и подставил ногу, чтобы помочь мне забраться на лошадь.

Эпи не шелохнулась, пока я не устроилась у нее на спине, затем гордо проследовала к воротам, уже распахнутым ловкими служанками. Кланфинтан не отставал ни на шаг. Едва я успела махнуть на прощание девушкам и Дугалу, Эпи перешла на легкий галоп, направляясь на север.

– Похоже, мы едем туда! – крикнула я скакавшему слева от меня мужу. – Сейчас она ведет.

Кланфинтан улыбнулся.

Я чувствовала, что Эпи не терпится прибавить скорости и хорошо размяться, поэтому прижалась к ней всем телом, склонилась к уху и прошептала:

– Вперед, красавица.

Ухо дрогнуло и повернулось назад ко мне, улавливая звуки, и Эпи стала набирать темп. Мы приблизились к полосе леса, но даже узкая дорога, ведущая вглубь, не заставила лошадь скакать медленнее, впрочем, меня это не беспокоило. Моя любимица не была обычной кобылой, она знает, когда стоит быть осторожнее, а когда можно дать себе волю. Я вполне могу позволить себе расслабиться и наслаждаться прогулкой.

Становилось прохладнее, и, хотя дождь не начался, над головой висели плотные облака, придавая деревьям сказочный вид. Я только сейчас заметила, как поредели их кроны, и мысленно укорила себя за то, что последнее время была занята лишь своей несуществующей смертельной болезнью и пропустила чудесный момент, когда листва меняет цвет.

Впереди показалась развилка. Я знала, что левая тропа приведет нас к верхним виноградникам, а правая к болоту Ивасах – неприятному месту, к тому же вызывавшему нелучшие воспоминания. Через него мы с Кланфинтаном пытались бежать от фоморианцев, и это едва не стоило нам жизни. К моему большому сожалению, Эпи свернула направо. Если она собирается привезти меня на болото, я воспользуюсь правом ездока изменить направление. Впрочем, до болота еще несколько миль, моя девочка может утомиться и остановится раньше. Или ее остановлю я.

Кланфинтан догнал нас, и теперь мы скакали плечо к плечу. Он выглядел таким расслабленным, будто и не скакал в бешеном темпе, впрочем, он в прекрасной физической форме и может не останавливаться еще несколько часов.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, и я обратила внимание, что у него даже не сбилось дыхание.

– Как мне хорошо-о-о! – пропела я знаменитую фразу из песни Джеймса Брауна.

Кланфинтан мученически закатил глаза. Да, признаю, у меня небольшие музыкальные способности, но огромная любовь к пению, поэтому я не перестаю совершенствоваться. Да и какая разница! Ведь я сказала правду. Однако появилось неприятное ощущение, будто что-то сдавливает мне горло. Так бывает, когда начинаешь заболевать, хотя мой желудок ведет себя очень прилично после того, как получил несколько булочек. Сейчас, когда причина недомогания и видений установлена, я почти совсем расслабилась и больше стала похожа на себя прежнюю, ведь обычно я редко бываю раздражительной.

– Лучше остановись передохнуть. Нам надо вернуться прежде, чем ты устанешь.

– Хорошо-хорошо. – Я закатила глаза, передразнивая мужа. – Буду внимательна к себе.

Мне показалось, что он фыркнул, хотя звуки затерялись в стуке копыт.

Мы замолчали. Эпи немного сбавила темп. Мне это понравилось, теперь ее поступь была размеренной, скользящей, как ее гладкая серебристая шкура. И вот Эпи перешла на рысь, заставив меня почти сразу натянуть повод.

– Тпру-у-у…

Эпи повела ушами, услышав мой голос, и пошла шагом. Кланфинтан вопросительно взглянул на меня.

– Трясет, – объяснила я, и он опять фыркнул. Кажется, Эпи тоже. – Подожди совсем немного, – сказала я, склонившись к ее уху, – очень скоро ты сама будешь в моем положении.

Эпи промолчала, а Кланфинтан усмехнулся.

И тут, к моему удивлению, Эпи резко остановилась и навострила уши, повернув их вправо. Не заметив, что мы стоим, Кланфинтан сделал несколько шагов, затем обернулся и оглядел похожую на каменное изваяние Эпи.

– Куда она смотрит? – спросил он.

– Черт ее знает. – Я прищурилась и вгляделась в туман. – В чем дело, девочка?

Кобыла мне не ответила и неотрывно смотрела в одну точку справа от дорожки.