И все равно он вздрогнул, увидев сообщение от пользователя без аватарки, с ником из бессмысленных букв и цифр:

«прѝветстве И3ББАВЛЮ от во3действе)))) во3можно∞во3можно∞во3можно каждыї любої)))))) небудет болЬ))) хоршо∞хоршо добро с4ăстjе !!!КĄК!!! у3наї пüшѝ∞пüшете∞пüшѝте»

***

Матильда выдернула телефон из рук Славика, пробежала глазами сообщение, пожала плечами:

— В интернете полно наших. Там удобно ловить таких, как ты. Один гахэ сменил пятнадцать кадавров за три месяца. Он писал в сообщества самоубийц, что готов помочь и устроить все в лучшем виде. И новые тела привозили ему прямо на дом.

— Подожди, один кто?

— Гахэ. Такой, как я. Снаружи кадавр, — Матильда постучала пальцем по своей ключице, — внутри гахэ. Дух.

— У тебя внутри чей-то дух? То есть… то есть ты, ну, как это… одержимая, что ли?

— И за что ты на меня свалился, — вздохнула Матильда. — Славик, я не одержимая. Технически я и есть одержимость. Я — гахэ. Понял?

— Понял, — машинально кивнул Славик, польщенный тем, что его в кои-то веки назвали не крумом, а по имени. — Подожди, но это же они, как их, из-за которых все случилось, которые… которые… — Он хотел сказать «которые убили Лесю», но не смог, поэтому упавшим голосом закончил: — Которые пробрались в магазин.

— Хозяин зовет их бесомраками. Они не то чтобы злые, просто тупые и упорные. Вечно лезут на перекрестки, им самим трудно ходить между осколками. Понятия не имею, зачем они к вам так рвутся, может, бегут от чего-то. Наверное, у них там война или свой собственный конец света…

— Так они что, беженцы? — сквозь наведенный Женечкой исцеляющий морок вдруг явственно проступил образ хихикающей Леси с ножом в руке. Нет, тот, кто сам спасается от опасности, не будет творить подобное, не станет нападать, устраивать ловушки, убивать, впутывать невинных людей в свои зловещие планы…

— Беженцы или нет, сейчас они точно не наша проблема, крум. Забудь о бесомраках. Займись делом, приноси пользу.

Данные пользователя без аватарки и с бессмысленным ником Славик все равно заскринил — и заодно определился с содержанием своего будущего расследования. Он решил, что снимет развернутый ролик, целый фильм о бесомраках, расскажет людям правду об их преступлениях и добьется их депортации обратно в это самое иное измерение, или на тонкий план, или как еще называется чуждая вселенная по ту сторону мировой скорлупы, откуда они приходят. Беженцы должны соблюдать законы мира, в который являются, а не умножать зло, нападать на местных жителей и захватывать чужие тела. А так, может, они и не бегут, и это самая настоящая экспансия, очередное вторжение, которое человечество прозевало, и он всем наконец докажет…

И тут Славик наткнулся в безднах ПАВВЛИНа на самый странный онлайн-дневник из всех, что ему доводилось видеть. Скрупулезно нумеруя свои записи — счет уже шел на сотни, — пользователь с ником Иона во чреве описывал грядущий конец света, а также более мелкие катаклизмы, катастрофы и военные конфликты, о которых его регулярно предупреждали по телефону. Звонили ему — и вот это было самое любопытное — покойная жена, отец, тоже покойный, какие-то киноактеры и публицисты, при беглом поиске оказавшиеся не так давно умершими, разбившийся на вертолете министр, популярная рок-группа 90-х, которая сгорела в собственном гастрольном автобусе… Иона во чреве тщательно фиксировал пророчества и передавал их в полицию и прочие компетентные органы, однако его заявления игнорировались. А мертвые абоненты требовали, чтобы он передавал их предупреждения людям, и очень сердились, если этого не происходило. Поэтому он рассказывал всё пользователям ПАВВЛИНа в надежде, что они тоже начнут писать в полицию заявления о грядущем конце света и наконец разрушат стену молчания. В дневнике Ионы во чреве пророчества перемежались размытыми фотографиями, на которых можно было различить какие-то случайные предметы — чаще всего попадались пепельница, электроплитка и старые дисковые телефоны. На некоторых фото были видны части тела — видимо, самого Ионы. Его кожа была сплошь покрыта многочисленными порезами, старыми и совсем свежими, которые складывались в цифры. Между некоторыми цифрами проступали черточки, другие были заключены в скобки… Наконец Славик понял, что на теле сетевого пророка вырезаны телефонные номера.

— Наш клиент! — обрадовалась Матильда и после паузы с неохотой признала: — Неплохо, крум… Напиши ему, спроси, где он живет.

Гордый похвалой Славик, вспомнив свое небогатое расследовательское прошлое, развернулся на полную. Он написал Ионе во чреве подробное письмо, в котором представился сетевым журналистом, исследователем непознанного, посвятившим многие годы изучению электронного голосового феномена, когда призраки и духи оставляют сообщения для живых на различных устройствах. Славик писал, что крайне впечатлен описанными Ионой явлениями, и просил об интервью, чтобы поведать о них миру и обсудить с ведущими парапсихологами. Он вместе с коллегой готов приехать в любое время, нужен только адрес. Заранее благодарю… Славик пробежался по письму еще раз, украсив его подобострастным канцеляритом в необходимых местах, добавил к заблаговременной благодарности надежду на плодотворное сотрудничество и, сам впечатленный правдоподобием написанного, нажал кнопку «Отправить».

Ответ пришел часа через два, когда Славик уже совсем извелся. Короткое послание состояло в основном из матерных обвинений Славика в некомпетентности и вранье, а также из уточнений, на чем именно сетевой пророк вертел ведущих парапсихологов и электронный голосовой феномен. Впрочем, к этому прилагалось снисходительное обещание рассказать Славику такое, о чем он никогда и ни от кого в своей жизни не слышал. И адрес.

Иона жил не во чреве, он жил все в том же южном районе Синицыно, неподалеку от парка, в котором не сошелся человеческий пазл.

***

Матильда быстро собралась, перекинула в новенький рюкзак несколько пачек купюр из спортивной сумки. Эта сумка, врученная ей в секретном баре «Почта духов», была набита наличными разного номинала, и Славик даже особо не удивился, когда Матильда, совершенно не таясь и особо не считая, в первый раз выдала ему оттуда деньги — на новую одежду, кажется. Но он все равно не удержался от вопроса, кто же проявил такую щедрость.

— Касса взаимопомощи, — коротко объяснила Матильда. — Странники всегда помогают странникам.

Гораздо больше Славика удивили сами купюры: среди привычных желтых сотен, ягодно-розовых пятисоток и сине-зеленых тысяч попадались совершенно незнакомые ему апельсиновые, фиолетовые и золотистые купюры странного номинала: четыреста рублей, три тысячи. Отправившись за одеждой и кроссовками в ближайший торговый центр, он долго бродил у касс с уже выбранными товарами, боясь, что деньги фальшивые и продавщица сейчас вызовет полицию. Но