Вскоре машина подъехала к одному из старинных зданий исторического центра Цюриха. Фасад выглядел безупречно, но в его камне чувствовалась тысячелетняя история.

– Анатолий, мы приехали немного рано, давай прогуляемся, – Сергей с удовольствием осмотрелся. – У нас есть двадцать минут. Мы сейчас находимся в Старом городе, а вон там река Лиммат. Пойдём посидим пока на набережной.

В назначенное время Сергей и Анатолий вошли в фойе нотариальной конторы. Секретарь, мужчина лет тридцати в идеально сидящем костюме, проводил их в кабинет нотариуса.

– Bonjour. Asseyez-vous, messieurs (фр. Здравствуйте. Присаживайтесь, господа), – обратился к ним мужчина в идеально сидящем костюме. – Monsieur Anatoly Lazarev, parlez-vous franais ? Comprenez-vous ce que je dis ? (фр. Господин Анатолий Лазарев, вы говорите по-французски? Вы хорошо понимаете то, что я говорю?).

– Oui, je parle franais, mais je demande Monsieur le comte Plumin de m’aider avec la traduction. J’espre que cela aide liminer les incomprhensions. (фр. Да, я говорю по-французски, но прошу господина графа Плюмина помогать мне с переводом. Надеюсь, это поможет исключить непонимание), – несколько растягивая слова ответил Анатолий.

– Vous acceptez donc que Monsieur le Comte soit prsent lors de notre conversation avec vous? Je tiens vous avertir que ces informations ne vous concernent que personnellement. (фр. Таким образом вы согласны, что господин граф будет присутствовать при нашем с вами разговоре? Хочу предупредить, информация предназначена только для вас персонально), – на непроницаемом лице нотариуса на мгновение промелькнуло удивление.

– Oui, j’accepte votre avertissement. Et demandez Monsieur Plumin de m’attendre dans le hall. (фр. Да, я принимаю ваше предупреждение. И попрошу месье Плюмина подождать меня в фойе), – ответил Лазарев и обратился к графу по-русски:

– Сергей, прошу, пожалуйста, подожди в фойе. Если это не государственная тайна, то потом всё тебе расскажу.

Анатолий отметил, что чувствует себя прекрасно и уверенно в кабинете старинного и одного из самых дорогих, но и самых надёжных европейских нотариальных бюро. Нотариус специально говорил медленно, поэтому Анатолий вполне хорошо понимал всё, что ему объяснял пожилой мужчина с холёными руками и идеальной причёской на седых волосах.

– Voici le testament de Abamelek-Lazareva Maria en faveur de Monsieur Lazarev Anatoly. (фр. Это завещание Абамелек-Лазаревой Марии для Лазарева Анатолия).

Он подал довольно большой и увесистый пакет из плотной бумаги, перевязанный почтовой бечёвкой, концы которой были скреплены печатью с тиснением герба князя Лазарева. На конверте было написано по-французски:

«Хранить, не вскрывать. Передать лично в руки Лазарева Анатолия, внука моего любимого мужа Семёна Лазарева. Если такой не обратится за пакетом, то передать его детям или его внукам, при предъявлении доказательств прямого родства.»

Внизу стояла подпись и дата:

«Абамелек-Лазарева Мария, урождённая Демидова, 18 мая 1953.»

– Eh bien, je vous laisse tranquille pour que vous puissiez facilement lire le contenu de cette enveloppe, (фр. Что ж, оставлю вас одного, чтобы вы могли спокойно ознакомиться с содержанием этого конверта), – нотариус встал и вышел из кабинета.

Анатолий взял ножницы, разрезал бечёвку, вскрыл конверт и высыпал содержимое на массивный дубовый стол.

Там оказалось несколько листов бумаги, фамильный перстень князей Лазаревых, несколько фотографий, три ключа, разной конфигурации и непонятный предмет. Он напоминал массивное кольцо, похожее на бублик, сантиметров семь в диаметре, с неровными насечками на полированной поверхности и тремя гладкими выступами по краям. Внутри него было вставлено меньшее кольцо.

Анатолий взял плотный лист, сложенный вдвое. На нём размашисто было выведено «Анатолию». Развернул и начал читать.

«Анатолий, сердце моё, если ты читаешь это письмо, то Бог услышал мои молитвы и вздох мой долетел до тебя. Если ты держишь это письмо, то мой поцелуй касается твоих пальцев.

Прости, что не уберегла тебя. Прости, что не смогла дать жизнь, которой ты был достоин по рождению. Знаю, верю, чтобы не пережил, ты сохранил в сердце чистоту помыслов и справедливость поступков. Я никогда не верила, что тебя больше нет. Всегда знала: ты жив, моё сердце это подсказывало.

Я покинула Россию, которую так любила, в которую так верила. Но пришли чёрные времена для моей Родины. Я уехала в Италию, но нелюди меня и здесь не оставили в покое. Тех несметных богатств, что они смогли украсть у моей семьи в России, им показалось мало. Жажда их наживы безмерна. Тебя похитили и потребовали большой выкуп. Я согласилась на их условия и заплатила. Но меня обманули и потребовали ещё больших выплат. Я согласилась и на это, но тебя мне так и не вернули, лишь сообщили, что ты погиб. Все мои деньги, все мои знакомства не помогли вернуть тебя. Прости.

Я перестала платить шантажистам, но продолжала разыскивать тебя. Всё, что удалось узнать: ты жив, живёшь в Москве с Агатой, твоей няней-итальянкой. Она отказалась покинуть тебя и осталась рядом. Узнав, что живёшь под охраной КГБ, я предприняла попытку выкрасть тебя и вернуть в Италию. Но план провалился, а мне пригрозили, что убьют тебя, если стану вмешиваться. Но всегда верила, когда-нибудь ты сможешь уехать из этой страшной страны, а, возможно, мы сможем увидеться, и ты простишь меня. Моё здоровье ухудшается, поэтому пишу тебе это письмо и оставляю распоряжения для моего нотариуса.

Прощай, сердце моё, любимое дитя. Пусть Бог хранит тебя.

Твоя Мария.»

Анатолий взял фото. Он помнил, когда оно было сделано. Княгиня Мария сидела на траве на фоне фигурно подстриженных кустарников, буйно цветущих растений. Она улыбалась в кадр и выглядела очень счастливой. Рядом с ней стоял мальчик в серых бриджах и белой, расшитой белым же шёлком рубашке. Он держал руку Марии, смотрел на неё влюблёнными глазами и тоже улыбался. Анатолий, конечно, узнал себя и даже почувствовал на пальцах тёплый шёлк платья Марии, как тогда много лет назад.

Взял другое фото. И здесь сразу же узнал себя. Там ему было года четыре. Он сидел верхом на белом в пятнышко пони и улыбался в кадр.

«Локи, пони звали Локи», – услужливо подсказала память.

Анатолий просмотрел фото. Взял и рассмотрел каждый из ключей. Повертел в руках странное массивное кольцо, похожее на бублик.

Следующий документ был подписан княгиней Марией Лазаревой и скреплён фамильной печатью Лазаревых и гербовой печатью. Это было распоряжение на вступление в силу документа под номером NF 56871 от 18/05/1953 года. Анатолию предписывалось вручить это распоряжение нотариусу в любой момент, когда он сочтёт нужным.

Ещё один из документов был доверенностью на имя Анатолия для доступа к ячейке в одном из Швейцарских банков, там было указано, что он должен предъявить ключ, который прилагается, и код, что ему известен. Следующий документ тоже оказался доверенностью, но уже для доступа в банк в Англии.