— Правда? — спросил Брайс. — Так романтично!

— Это так, правда, Кэйт? Она была на той вечеринке у Макса — ну, знаете, соседа Кэйт, что живет напротив, — на которой я познакомилась с Джеком.

Кэйт отвела глаза. У Бины была привычка заниматься тем, что ее друзья называли «еврейской географией». Кэйт получила квартиру, потому что брат Бины был знаком по летнему лагерю с Джейсоном, сыном владельца дома, и он рассказал Бине о том, что есть квартира, а она передала информацию Кэйт. Так Кэйт попала сюда. Потом они с Биной были приглашены ее братом на одну манхэттэнскую вечеринку, которую Макс устраивал еще на своей старой квартире. И Бина во время одного из немногих ее путешествий через Ист-Ривер встретила там Джека. В общем, это могло продолжаться бесконечно, через еврейские школы, летние лагеря, мицва-бары, свадьбы, кузенов, и так далее.

— Странная вещь, мы выросли в Бруклине, всего в шести кварталах друг от друга, а познакомились только в ту ночь и с тех пор не расставались. Я помню, он позвал меня выпить после вечеринки и пригласил на следующий вечер тоже. А потом тот уикенд, когда он пришел к нам на обед с моими родителями и братом и… мы так долго прощались друг с другом. Так что я подумала, было уместно сказать, что мне будет не хватать его. И понимаете, мне казалось, что это послужит ему толчком, что он начнет говорить. Наверно, мы уже закончили с закуской и основным блюдом. Я должна была ждать, когда он сделает предложение сам?

— Мужчин так легко вспугнуть, — добавил Брайс. — Помню, когда Этан Хаусхолдер мне сказал…

— Не сейчас, Брайс, — прервала его Кэйт.

— Да, простите. Продолжай, дорогая.

Кэйт должна была признать, что Бина не могла найти двух более благодарных слушателей, чем Брайс и Эллиот. Иногда просто выговориться было лучшим методом лечения. Но тут, как только она подумала, что они начинают выпутываться, Бина снова заплакала. Легкие пошлепывания Эллиота и воркование Брайса только усугубляли дело.

— И вот его лицо словно все побелело. И он сказал: «Бина, ты знаешь, что мне придется пробыть в Гонконге почти пять месяцев, и это будет непросто». Он все держался за свой нагрудный карман, и напряжение было почти невыносимое. Мне все казалось: сейчас это произойдет. А он все сидел. Мне хотелось крикнуть: «Почему ты сейчас же не вытащишь эту вещицу оттуда и не попросишь выйти замуж за тебя?» Но — ничего. Он просто сидел, смотрел вниз и доедал этих чертовых цыплят по-рангунски.

— И как ты поступила? — спросил Эллиот.

Кэйт боялась, что сейчас услышит, как Бина впала в истерику, набросилась на Джека, устроила страшную сцену или что-то еще более драматичное. Однако Бина ее удивила.

— Конечно же, я пошла в комнату для леди.

— Конечно, — одобрил Брайс. — Не будем говорить, сколько раз мне хотелось самому пойти туда.

— Итак… — продолжала Бина. Она широко распахнула глаза, и они остекленели, словно она увидела ту сцену опять.

Кэйт, Эллиот и Брайс задержали дыхание. Тут зазвонил телефон.

— Черт! — бросила Кэйт и схватилась за трубку, проверяя определитель. — Это опять твоя мама. Я думаю, тебе лучше поговорить с ней.

— Лучше застрели меня! — был ответ. Кэйт застыла на мгновенье. Она бы не смогла изложить ситуацию Майре Горовиц, но сердце не позволяло ей передать трубку Бине. Но она не могла снова не отвечать на звонок…

— Я отвечу, — вызвался Эллиот.

— Не смеши, — сказала Кэйт, осознавая, что он все глубже увязает в ее бруклинской жизни. Она нажала кнопку ответа.

— Кэти! Слава богу! Слушай, тебе известно, где Бина?

— У нее все отлично. Она здесь, со мной, — ответила Кэйт, солгав один раз вместо двух.

— Так пусть она подойдет.

Бина бешено трясла головой, прижав руки к лицу, будто защищаясь от удара.

Кэйт была благодарна за каждую минуту, проведенную в доме Горовицей, иначе даже с учетом ее тренировки никаких психотерапевтических приемов было бы недостаточно, чтобы переговорить миссис Горовиц. Кэйт сыпала льстивыми словами, отвлекала вопросами, убеждала, потом выразила свою любовь к доктору Горовицу. Все это время Эллиот, вращая рукой, настаивал на продолжении разговора, в то время как Брайс, наоборот, приставлял указательный палец к горлу, призывая закончить его поскорее. Можно подумать, ей нравилось быть посредницей! Наконец она повесила трубку.

— Кончено, — сказал Брайс.

— Итак, ты была в комнате для леди, — подсказал Эллиот.

— Да. Знаете, я просто хотела побыть одна хотя бы минуту, перед тем как вернуться, — объясняла Бина. — Я подправила макияж, и я до сих пор должна доллар работнице, хотя и не воспользовалась туалетом. Я только посмотрелась в зеркало и сказала себе: «Бина Горовиц, эта ночь изменит твою жизнь. Будь мила и счастлива».

— То, что и нужно было, — заметила Кэйт.

— Я вернулась к столу, и Джек встал. Он обычно делает так, когда мы в дорогом ресторане. Он наклонился, чтобы помочь мне со стулом и… — она подавилась, — коробочка с кольцом выскользнула из кармана. Это было похоже на автомобильную аварию. Я будто видела происходящее в замедленной съемке. Коробочка с кольцом падала, падала, падала. В момент, когда коробочка коснулась пола, Джек выпустил из рук мой стул. Кольцо вылетело из коробочки, и он пополз за ним. Я застыла, я видела, как кольцо скользило по полу, а эта тупая сволочь официантка согнулась в три погибели, чтобы поднять его.

— Bay! — все, что могла сказать Кэйт.

— И правда — вау, — добавил Брайс.

— И что же ты?

— Я просто села, как индейка, и поняла, что Джек с полу мог заглянуть этой женщине под юбку. Правда, это произошло быстро, потому что она сразу же распрямилась. И она не присела, сгибая колени, как вы, наверно, подумали, а согнулась в талии. И на ней не было нижнего белья.

— Что? — все трое воскликнули в изумлении.

— Ничего. И Джек на полу, смотрит прямо вверх на нее, прямо на нее…

— Мы можем себе представить, — сказала Кэйт.

— И Джек это видел. Все смотрели. Наверно, тогда он и потерял рассудок. Должно быть, именно в тот момент. Джеку удалось подняться и оторвать глаза от ее голого зада, а она поворачивается и отдает ему кольцо. Он встает и кладет его в правый карман. Потом он поднимает коробочку и кладет ее в левый.

Бина на минуту остановилась и замотала головой.

— Он идет назад к столу, — она повернулась к Кэйт. — Я уже не могу быть счастливой, Кэти. Я сказала Джеку, что если он хотел сделать вечер запоминающимся, то ему это удалось. Я чуть не ударила его, я была вне себя. И как вы думаете, что сказал этот гад?

— И что же? — спросила Кэйт.

Бина, снова подражая Джеку, сказала:

— «Я бы не хотел запомнить тебя именно так, Бина».