Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Неужели же и конца войне не видно?» — спросил я, содрогнувшись от ее слов.
«Войне конец будет скоро, скоро, — еще раз подтвердила старица, — а мира долго не будет».
Через несколько дней старица скончалась, правду она прорекла: «Война давно кончилась, а мира и до сего времени нет» [9].
В 1914–1915 гг. уже очень многие политики говорили о неизбежности революции. Царский министр П. Н. Дурново и крупнейший промышленник А. И. Путилов почти точно предсказали катастрофический для России итог надвигавшейся войны — русскую революцию. Пожалуй, об А. И. Путилове стоит рассказать несколько подробнее.
Алексей Иванович Путилов родился 24 июня 1866 в семье тайного советника, почетного мирового судьи, члена консультативного совета при Министерстве юстиции. Окончил юридический факультет Петербургского университета. С 1890 года служил помощником юрисконсульта Министерства финансов, в 1898 году стал делопроизводителем общей канцелярии министра. Обратил на себя внимание С. Ю. Витте. После того как Витте стал председателем Совета министров, Путилов в октябре 1905 года был назначен товарищем министра финансов, а также заведующим Дворянским земельным и Крестьянским поземельным государственными банками. После отставки Витте Путилов в 1906 году покинул государственную службу, но сохранил тесные связи с Министерством финансов, при поддержке которого еще в 1905 году был избран членом правления Русско-Китайского банка (затем Русско-Азатский банк). Путилов стал миллионером, одним из ведущих финансистов и промышленников в стране. Был председателем или членом правлений свыше 50 акционерных предприятий. Имел широкие связи в высших сферах государственной бюрократии, финансово-промышленных кругах России, Франции и ряда других стран. По нынешним временам его называли бы крупнейшим олигархом России.
По мнению французского посла Мориса Палеолога, А. И. Путилов сочетал в себе качества американского бизнесмена и русского патриота, славянина: в мае 1915 Путилов говорил ему:
…необходима коренная перестройка всего административного механизма России; дни царской власти сочтены и революция неизбежна, но она будет гибельна потому, что от буржуазной революции мы тотчас перейдем к революции рабочей, а немного спустя к революции крестьянской. Тогда начнется ужасная анархия, бесконечная анархия… анархия на десятки лет… Мы увидим вновь времена Пугачева, а может быть и еще худшие… [21, с. 172–173].
В начале июня 1915 года Путилов повторил свой прогноз представителям Антанты [36]:
Поводом для революции послужит военная неудача, голод или стачка в Петрограде, мятеж в Москве или дворцовый скандал. Революция будет исключительно разрушительной ввиду того, что образованный класс в России являет собой незначительное меньшинство населения. Он лишен организации и политического опыта, а главное, не сумел создать надежных связей с народом.
Величайшей ошибкой царизма, по словам Путилова, являлось то, что он не создал иного очага политической жизни, кроме бюрократии:
Режим настолько зависит от бюрократии, что в тот день, когда ослабнет власть чиновников, распадется русское государство. Парадокс заключается в том, что сигнал к революции дадут буржуазные слои, интеллигенты, кадеты, — думая, что спасают Россию. Но от буржуазной революции Россия тотчас перейдет к революции рабочей, а немного позже — к крестьянской. Начнется ужасающая анархия длительностью в десятки лет [36].
* * *
Пожалуй, только Ленин в Цюрихе (еще в январе 1917 года) не верил, что он и его поколение «увидят революцию в России» — парадокс истории! Кстати, этот факт много говорит о пресловутой «гениальности и прозорливости» обожествленного большевиками вождя.
Незадолго до убийства Распутина Василий Маклаков, думский депутат от партии кадетов, выступил в Москве перед крупнейшими фабрикантами и купцами. Среди слушателей был и агент охранки. Его запись осталась в архивах департамента полиции:
Династия ставит на карту самое свое существование не разрушительными силами извне… Ужасною разрушительной работой изнутри она сокращает возможность своего существования на доброе столетие… Ужас грядущей революции… это будет не политическая революция, которая могла бы протекать равномерно, а революция гнева и мести темных низов, которая не может не быть стихийной, судорожной, хаотичной! [26].
Заметим, что и Путилов, и Маклаков принадлежали к той части либеральной оппозиции, которая считала необходимым отстранение Николая II от власти и установление в России конституционной монархии по английскому образцу. Все они полагали, что это спасет страну от «революции гнева и темных низов»… Получилось наоборот: именно их усилия открыли ворота в Россию лидерам Октября (мы подробно расскажем об этом в третьей части книги).
Знал ли обо всем этом (включая прогнозы А. И. Путилова) Николай II? Конечно, знал. Он знал много больше. Можно не сомневаться, что Николай и Александра к 1916 году были уверены в скором исполнении всех тех трагических предсказаний, которые они слышали на протяжении всего царствования (и ранее), начиная с японского отшельника Теракуто (1891) и английского предсказателя Кайро (1896), затем из посланий из прошлого монаха Авеля (1901), Серафима Саровского и блаженной Паши Саровской (1903), затем вновь от Кайро в 1907 году и многих других в последующие годы.
Когда Иисус Христос въезжал в Иерусалим в вербное воскресенье, за пять дней до Распятия Его на кресте, — в то воскресенье ученики славили Его велегласно, и некоторые фарисеи из среды народа сказали Ему: «Учитель! Запрети ученикам Твоим!» Но Он сказал им в ответ: «Сказываю вам, что если они умолкнут, то камни возопиют». И, когда приблизился к городу, то, смотря на него, заплакал о нем и сказал: «О, если бы и ты хотя бы в сей твой день узнал…, что служит к миру твоему! Но это сокрыто ныне от глаз твоих…»
В 1916 году, за полгода до падения России, и камни возопили…
В августе 1916 года Царской семье и России было дано удивительное знамение грядущих страшных времен, вероятно, самое удивительное знамение свыше, которое только можно себе представить. Мы до сих пор не можем не только понять сути этого знамения, но и вновь найти это воплощенное чудо… размером с футбольное поле.
И до, и после этого (и до сих пор) на Арарат снаряжались экспедиции специально для поисков Ноева ковчега, но никогда ни до, ни после этого Ноев ковчег не открывался людям как бы случайно — тем, кто вовсе не снаряжался специально искать его. Никогда ни до, ни после этого ковчег не открывался людям в такой полноте и сохранности. Никогда ни до, ни после этого так много людей не видели его сразу. И никогда ни до, ни после этого многочисленные материальные свидетельства, собранные очевидцами, не пропадали таким таинственным образом, почти ничего не оставив потомкам.
