Они вошли, и гостья залюбовалась широкими просторами, пандусами и лестницами, вьющимися по внутренним стенам, открывавшимися с балконов видами, — и все это время сиамцы, словно нанятые стражи, следовали за ней по пятам.

— Вы им понравились! — констатировал довольный хозяин. — У вас есть кошка?

— В библиотеке живёт один из Мойриных «джемовых» котов — сотрудники назвали его Регги, — и у меня дома есть властолюбивый сиамец по имени Цезарь.

— И как вы, две сильные личности, уживаетесь друг с другом?

— Я предоставляю ему полную свободу. Он поступает, как ему вздумается, а я — как вздумается мне.

В ожидании, когда посыльный доставит заказанный ланч, они прошли в беседку выпить аперитив. По дороге в вестибюле она наткнулась на его «Лунный свет».

— Совершаете велосипедные прогулки по окрестностям? — полюбопытствовала она.

— Крайне редко. А вы?

— После колледжа — уж нет. Незабываемые дни! Особенно на Британских островах.

Она долго восторгалась беседкой, затянутой сеткой со всех восьми сторон, и, будучи наслышана о воде «Скуунк», захотела её попробовать. Квиллер рекомендовал напиток, созданный им самим, — «Безумие Мускаунти», состоящий из воды «Скуунк» и клюквенного сока.

— Я хотел бы изложить вам одну идею, Вивиан, — сказал он. — Между Локмастером и Пикаксом, несомненно, дистанция огромного размера. Как вы думаете, было бы уместно — более того, желательно, — чтобы над пропастью, разделяющей нас, был протянут мостик в виде выставки оригинальных шляп, открытой одновременно и там, и тут? Жил-был, — продолжал он, — сейчас я буду говорить, как сказитель… Жил-был в Мускаунти фермер Майло Теккерей, который выращивал картофель. Он воспитывал оставшихся без матери близнецов — Торстона и Тельму. Тельма была чуть повыше, покрепче, посмелее брата и всегда за ним присматривала. Были они совершенно разные. Торстон поступил в ветеринарный колледж на востоке страны, женился на коллеге, вернулся домой и открыл в Локмастере лечебницу для животных. У них был один сын. Более шустрая Тельма отправилась в Калифорнию — в Голливуд, и имела там успех как хозяйка частного обеденного клуба; замуж она не вышла, но не упускала из виду и поддерживала брата; сын его стал тяжелым крестом для семьи. В итоге она отошла от дел и вернулась в Мускаунти, чтобы помочь, если это ещё возможно, с непутевым племянником. Кроме всего прочего, она привезла с собой редкую коллекцию — две дюжины фантастических по красоте шляп; она собиралась демонстрировать их на передвижной выставке, а потом выпустить книгу… Всем этим планам не довелось осуществиться из-за племянника, который не только погубил всю семью и себя самого, но и уничтожил коллекцию шляп. Семейный скандал оставил пятно на добром имени Теккереев. Даже лечебница сменила вывеску и стала называться именем её нового владельца. — Квиллер выдержал паузу, ожидая отклика.

— Какая печальная история, — вздохнула Вивиан.

— Но это ещё не конец… Мы успели сфотографировать все двадцать четыре шляпы, прежде чем они были утрачены, и я могу показать вам снимки!

За ланчем — который как раз был сервирован — они вернулись к разговору о Тельме Теккерей — на этот раз о её киноклубе. О том, что она, выходя к своим гостям в обеденный зал, всегда была в шляпе… и что благодаря своим экзотическим головным уборам всегда затмевала такие пикакские рестораны, как «Старая мельница» и «Макинтош».

— Знаете, что мне нужно обсудить с вами? — перешёл к деловой части встречи Квиллер. — Масштаб выставки. Кто-то однажды сказал, что чем больше предметов искусства вас окружает, тем меньше вы видите. Что я предлагаю? Две небольшие выставки открываются одновременно в Локмастерской библиотеке и в книжном магазине Пикакса. Через какое-то время выставки меняются местами, и посетители вновь испытывают волнение от встречи с прекрасным.

— Замечательный план! — одобрила она. — В нашу выставочную витрину вмещается — так, чтобы не тесно было, — дюжина фотографий, и, полагаю, столько же поместится в витрину «Сундука».

После ланча со столов убрали посуду и разложили на них фотографии, запечатлевшие шляпы Тельмы Теккерей, чтобы полюбоваться ими и обсудить детали предстоящей двойной выставки.

— Эти шляпы в сто раз эффектнее, — сказала Вивиан, — чем те, которые предлагают здесь, в нашем захолустье. Кто делал снимки?

— Джон Бушленд. У него было ателье в Инглхарте до того, как там открыли ресторан. Теперь он штатный сотрудник «Всякой всячины». Я помогал ему с этими фотографиями — так сказать, подсоблял мастеру. Для выставок он напечатает их на матовой бумаге и положит на матовые паспарту.

— А какие сведения вы включите в описание каждого экспоната?

— Наименование, имя художника, дату изготовления.

— Замечательно! Я просто вне себя от волнения! Подумать только, что все это совершается на улочке Маркони!

— Ещё одна проблема, — сказал Квиллер. — Тельма не только носила обувь из крокодиловой кожи, но и шляпы держала в картонках с рисунком, имитирующим кожу ящерицы, кажется, или аллигатора… — они, увы, погибли вместе со шляпами…

— Это входит в шляпную моду. Эмблема. Мы изготавливаем их сами. Моя — пепельного цвета полоска. Если удастся найти бумагу с рисунком под кожу какой-нибудь рептилии, можно будет склеить шляпные коробки, как у Тельмы, для каждого экспоната, и это украсит выставку, придаст ей дополнительный шик.

Квиллер был полон энтузиазма, и гостья заражалась его увлеченностью.

— Если вам понадобится помощь, — сказал он, — в Пикаксе новый координатор по вопросам общественной деятельности — Дейзи Бэбкок. У неё тьма идей, и она горы готова свернуть. Вы, я вижу, человек того же типа. Я попрошу её связаться с вами.

Позднее они вернулись в амбар.

— У вас нет фортепиано… — проговорила Вивиан таким тоном, словно заметила отсутствие фановых труб.

— Да, фортепиано нет. Моя мать была очень хорошей пианисткой и хотела давать мне уроки, а я пред почитал бейсбол на пустыре. Зато теперь у меня фантастическая музыкальная система, а в амбаре великолепная акустика. Недавно я приобрёл несколько дисков с фортепианными и скрипичными концертами, которые был бы рад для вас поставить.

— Интересно, как в этом интерьере звучал бы концертный рояль? Знаете, Фрэнки, настройщик, даёт концерты. — Помолчав секунду и не услышав реакции с его стороны, она продолжала: — Мои родители переезжают во Флориду и продают всю обстановку, включая рояль баварской фирмы «Штейнгребер и сыновья». Не хотите ли взять его на пробу? Здесь несколько помещений, где превосходно смотрелся бы рояль…

— Минуточку! А вы учитываете, что этот амбар пять месяцев в году не отапливается? И промерзает насквозь. Но, уверен, Фонд К. купил бы хороший рояль для будущего Музыкального центра. Там можно будет давать концерты в рамках Хартмановских циклов, в которых примут участие таланты из обоих округов!

В свой дневник Квиллер в тот же вечер записал: