подозвал Анатолия к себе, раскрутил огромный шар, некоторое время подождал, пока синие шарики в нём вертясь и глухо постукивая о прозрачные стенки, не принялись опадать на дно замедляющегося шара, а затем остановил его и открыл круглую прозрачную дверцу. Анатолия, явно робея, не решался доставать шар. Тогда ведущий широко улыбнулся и показал ему жестом, что надо сделать. Анатолий сунул руку в отверстие, крепко зажмурился, достал маленький шарик и отдал его ведущему.

— Дамы и господа! — взглянув на шарик, заорал в микрофон тот. — Но-о-о-о-о-омер двести че-е-етыре-е-е-е-е-е!

Люди на трибунах тихонько похлопали этому объявлению и принялись озираться по сторонам в поисках человека, которому предстояло спуститься на Арену.

За несколько мест слева от меня встала худенькая девушка в очках и, улыбаясь, принялась пробираться к выходу.

Трибуны зааплодировали громче. Девушка спустилась и сняв капюшон, обнажила голову. Молодая, очень эффектная, очень красивая с дико обаятельной улыбкой, она оглядела трибуны, кивнула ведущему и повернулась к Анатолию.

Анатолий светился от счастья! Он так обрадовался ей, что мне стало даже немного смешно. Наверное, он боялся, что к нему тоже спустится мужик. Он стоял и улыбался, как дурак во всю ширь своего нехуденького лица. Она протянула ему руку и он, схватив её за запястье, принялся покрывать её поцелуями. Девушка рассмеялась и вскоре они покинули Арену.

После этого я немного успокоилась. Самое страшное было позади. В том, что Евген никуда не сбежит, я была просто уверена. Теперь самым главным было то, чтобы не сбежали и те Участники, на чьё согласие я поставила — все, кроме Петра.

И они не сбежали. В том числе Пётр. К ним выходили очень разные женщины — от примерно двадцати до примерно шестидесяти, худые и полные, высокие и низкие, блондинки, брюнетки и даже одна огненно-рыжая, и все до единого Участники давали руку спустившимся и уходили вместе с ними.

Евген держался бойко, залихватски, даже, пожалуй, немного нагловато. Когда к нему спустилась полненькая, увешанная золотыми украшениями, блондинка лет тридцати с круглым и очень улыбчивым лицом, пухлыми губами и большой грудью, он расплылся в масляной улыбке, обнял её, чуть потискал за оттопыренную пухлую задницу и ушёл вместе с ней, обнимая её за талию. Пффф… По её реакции на всё это создалось впечатление, что она готова была отдаться ему прямо на этой Арене.

Евген, безусловно, был весьма искушённым в деле соблазнения Участником: я была уверена, что он повёл себя именно так, а не иначе, считав с этой блондинки её желания и характер. Была уверена в том, что спустись к нему другая женщина, да даже я — он повёл бы себя иначе. Этот мужик умел находить нужный подход.

А затем, когда последний Участник покинул Арену, Жребий закончился. Ведущий громогласно объявил о его окончании, пожелал всем удачных ставок и огромных выигрышей и скрылся за кулисами. Игроки и Игроки-Участники принялись подниматься со своих скамей и потихоньку двигаться в сторону выходов. Я, соответственно, тоже.

На моём счёте, на который я любовалась теперь в мобильном приложении, было на момент окончания Жребия ровно 112 у.е. Иначе говоря — один миллион сто двадцать тысяч рублей. Я выиграла эту сумму всего за час, а она была в два раза больше, чем месячная зарплата моих продавцов.

Я прекрасно отдавала себе отчёт в том, что выигрыш слишком мал для того, чтобы обнадёживать себя полётом на Остров, но одновременно с тем испытывала невероятный душевный подъём. Всё-таки Игра была наркотой. И с каждым новым днём она втягивала в себя всё новых и новых членов. Неудивительно, что Роман стал мультимиллионером, создав и организовав её.

Правда он волновал меня — и теперь довольно остро — совсем с других позиций. После рассказа Евгена я задалась целью выяснить правду. Я хотела понять, кто из них лжёт. И ещё я поняла, что я скучаю по Роману. Что из-за сравнения с ним я не в состоянии задумываться всерьёз о своей личной жизни с каким бы то ни было другим мужчиной. Он был слишком загадочным и слишком ярким для того, чтобы кто-либо мог его в моём сознании затмить. И мне нужно было с ним поговорить хотя бы для того, чтобы понять — по прошествии года он всё так притягателен для меня или же я просто надумала себе всё это? Вопрос доверия при этом, разумеется, никуда не девался.

Я вышла из здания и вдохнула полной грудью. Воздух был приятен и свеж. Игровой тайм начинался чуть менее, чем через два часа — Участники и Игроки-Участники оформляли документы, а последние ещё и получали конверты с квестами, а значит у меня было время на неспешную дорогу домой.

Глава 9. "Игровой вуайеризм первого дня"

Я и не подозревала, что Игра так захватит меня, когда я окажусь по ту сторону экрана. Более того, это подглядывание за Игроками иногда очень сильно сексуально возбуждало и это мешало делать постоянно возникающие ставки холодным умом. В такие моменты я старалась переключаться на Анатолия, потому что он, как тип мужчины — ни внешне, ни характером меня не привлекал.

Я чётко следовала рекомендациям Люси — делала ставки только на события, происходящие с тремя выбранными парами. Игровое меню имело возможность отключить трансляции тех пар, за которыми Игрок не собирался наблюдать. Поэтому можно сказать, что для меня в этом двухдневном игровом тайме участвовало лишь три пары.

Первая пара — Борис и Людмила. Квест, который после заключения контракта на участие в Игровом тайме, получила в конверте Людмила и о котором, разумеется, не ведал Борис, заключался в том, что ей предстояло уверять его на протяжении первых суток (стандартное время соблюдения квеста) в том, что она — лесбиянка-буч. Мало того, участница феминистского движения и многочисленных демонстраций в парках и на площадях различных российских городов. Конечно, это было неправдой, но Борис, согласно квесту Людмилы должен был воспринимать эту легенду за чистую монету.

Вторая пара — Анатолий и Мария. Квест Марии заключался в том, что ей нужно было изображать из себя очень бедную провинциалку из Волгоградской области, которую выгнал на улицу её собственный брат после скандала, который сам же и закатил. Она по легенде прожила у него неделю и у неё не было ни денег ни возможности уехать, потому что в коммуналке, из которой она сбежала к брату в подмосковный Ногинск, постоянно пил и дебоширил её сосед. Более того, несколько раз пытался по