– Куда спешишь, Ромео? – с большой иронией в голосе спросил Зарудин. – Не на заказное ли убийство?

– Ну что ты, Эдик, – с не меньшей иронией в голосе подхватил Немоляев. – Корзуну некогда! Он сначала свою Машку оприходует, а потом… – Денис посмотрел холодными колкими глазами куда-то в переносицу Андрея и закончил: – а потом к мамаше вернется! Инцестник с пистолетом Макарова за пазухой!

Андрей опять почувствовал, как глаза заливает алой горячей пеленой ненависти. Он еще намеревался сдержать себя, потому что сейчас гораздо важнее было переговорить с Машей, но Немоляев спросил своего дружка:

– Как думаешь, Эдик, может, папашке-Корзуну доложить, чем сынок с мамашкой занимаются в его отсутствие?

Зарудин не успел ответить, потому что Андрей молниеносным выпадом ударил Дениса под челюсть. В нем, никогда не дравшемся ранее, будто пробудились дикие инстинкты далеких предков. Он повалил Немоляева на землю. Конечно, с ним, раненным в плечо, справиться было довольно просто, и Андрей, заметив, как побелело лицо Дениса, переключился на Зарудина. Немоляев с перекошенным от боли ртом сидел на земле детского городка, опять зажав свое плечо, и с ужасом смотрел, как Андрей борется с Зарудиным не на жизнь, а на смерть.

– Идиот! Ты же его убьешь! – выкрикнул он Андрею, как мог громко, когда увидел, что лицо Эдика заливает кровь из разбитых брови, носа, губы.

Корзун, тяжело дыша, остановился, глядя на поверженных врагов.

– Я… я вас еще раз предупреждаю, – хрипло сказал он. – Если вы только посмеете… хоть словом, хоть намеком помянуть мою мать и Машу, я вас… пристрелю… из настоящего «макарова»… И не дай вам бог тронуть мою Машку… хоть пальцем… Лучше вам этого не делать, парни… Клянусь, пожалеете… Я выбиваю с двадцати шагов десять из десяти…

Ответа Андрею не было. И Немоляев и Зарудин поняли, что этого шизоида трогать не стоит. Хлопот не оберешься. Лучше игнорировать его, как раньше. Кому он нужен, этот извращенец-инцестник! С первого класса с мамашей за ручку ходит! Гульнули за его счет пару раз – и хватит. Да и Машильда его не Голливуд. Так себе деваха… И получше найдутся, и посговорчивей…

– Что с тобой? – выкрикнула Маша, открыв дверь квартиры и увидев на пороге Корзуна. – Ты весь в крови!

– Тише ты… – прошипел Андрей.

Маша втащила его в коридор, захлопнула дверь и принялась ощупывать лицо и тело:

– Что? Где болит? Кто? Зачем? Они? Немоляев? Зарудин?

Андрей вынужден был прикрыть ей рот рукой, чтобы на ее вопли не выскочила в коридор тетя Вера.

Маша вырвалась и крикнула:

– Да никого нет дома! Объясни же наконец, что случилось?

– Ничего особенного… Ну… подрался! – Поскольку его врагиня, тетя Вера, отсутствовала, Андрей ответил громко и выразительно. Его распирало чувство законной гордости. Он наконец-то подрался! Первый раз в жизни! И ведь не просто подрался! Он победил! Голыми руками, как и предполагал!

– С кем? С ними?

– С ними! – не менее гордо ответил Андрей.

– Что-то не пойму, откуда кровь течет, – озабоченно проговорила Маша, опять принявшись разглядывать его лицо и ощупывать тело.

– Это не моя кровь, Машка! Это зарудинская!

– Да? – Маша недоверчиво заглянула ему в глаза.

– Ты, конечно, думаешь, что если я дрался с Зарудиным, то непременно он должен был меня уделать, да? Именно я должен валяться в крови и звать маму на помощь, так ведь?

– Нет… но…

– Они тоже так думали! Они думали, что я слабак… что меня можно одним пальцем…

– Что значит – они? Немоляев тоже с тобой дрался?

– Он? Нет… Он не мог. У него же плечо… – не стал врать Андрей. – Ты же знаешь…

– Кстати! Откуда у тебя пистолет? – сразу сменила тему девушка.

– Купил, – угрюмо ответил Андрей, глядя в пол.

– Зачем?

– Надо, Маша. Это мужские дела.

– Ах, это мужские дела! – презрительно и с расстановкой произнесла она. Уяснив себе, что с Андреем все в порядке, что медицинская помощь ему не требуется, Маша вспомнила наконец свою обиду. – А водку пить и отдавать свою девушку на растерзание дружкам – это тоже мужские дела?!!

– Я не пил водку… Это был коньяк.

– Не вижу разницы!

Андрей поднял на Машу полные боли глаза и прошептал:

– Прости меня, Машенька… если сможешь… прости…

Он опустился на пол на колени, обнял ее ноги, прижался к ним щекой и уже громче сказал:

– Я негодяй, Маша. Я не хочу с себя снимать ответственность, но все же… Понимаешь, я никак не могу понять, как такое могло получиться! Знаешь, мне кажется, что эти отморозки подлили мне что-то в коньяк или в банку с пивом… Да и последняя сигарета была такая странная… В общем, я гад, что расхвастался своими отношениями с тобой, хотя ничего такого, о чем они подумали, у нас и не было… Но я ведь и так… без всего этого… люблю тебя, Машенька… Прости…

И, конечно же, девушка не выдержала. По ее щекам побежали слезы. Не вытирая их, всхлипывая и шмыгая носом, она подняла своего проштрафившегося Ромео с колен и потащила в ванную. Там она заставила его снять окровавленную куртку и футболку, на которую тоже попала ядовитая кровь врага. Андрей умылся. Маша подала ему полотенце и, уже улыбаясь, смотрела, как он вытирается. Ее влажные глаза говорили Андрею, что она его простила, что не простить не может, даже если бы захотела.

Андрей отбросил полотенце. Молодые люди обнялись и долго целовались, забыв про пистолет. Потом Маша счастливо улыбнулась и сказала:

– Я тоже люблю тебя, Андрюшка, – наконец сказала она, – несмотря ни на что… Ты – моя судьба…

– Маш… Неужели меня можно… такого… любить? – спросил Андрей, и лицо его сделалось беспомощным перед огромностью ее чувства к нему.

– Я люблю тебя всякого, – тихо и проникновенно ответила девушка.

– Ты уверена, Маша?

– Я это знала всю жизнь. Еще когда мы были маленькими…

– Теперь мы не маленькие… к сожалению…

– И вовсе не к сожалению. Мы уже взрослые, Андрей. Скоро выпускной, а потом… потом нам исполнится по восемнадцать лет.

– Разве что-то изменится? – усмехнулся молодой человек.

Машины и без того большие глаза сделались огромными. Она взяла его за руку и повела из ванной в свою комнату. Там, опять обернувшись к нему лицом, улыбнулась как-то по-новому для Андрея и сказала:

– Конечно! Изменится все. Я выйду за тебя замуж.

– Замуж… – недоверчиво повторил он.

– Ну да! А ты разве не хочешь этого? – Маша еще раз улыбнулась той новой улыбкой, потому что была уверена в ответе: он не может этого не хотеть. И Ромео не разочаровал свою Джульетту.