На мой, казалось, совершенно справедливый, упрек Блудов разразился речью в стиле faisait la phrase.[18]Никогда не думал, что можно так непонятно отвечать на ясно поставленный вопрос, однако графу это блестяще удалось. Из его объяснений я уловил только основную мысль — Блудов обещал исправиться и лично все проконтролировать.

— Быть может, у вас еще остались какие-то вопросы ко мне, которые вы желали бы задать, прежде чем приступите к этому бесконечно скучному прослушиванию заседания Комитета министров? — спросил граф.

— Нет, практически не осталось. А что, Дмитрий Николаевич, неужели и вправду мне придется скучать? — я был несколько удивлен таким поворотом.

— Разумеется, нет! Как можно подумать такое? — смотря мне прямо в глаза, искренне возмутился Блудов.

— Постойте, но ведь вы мне только что сказали про безумно скучное прослушивание заседания Комитета министров?

— Именно так! Абсолютно верно! Именно это я и сказал, просто невыносимо скучное и унылое заседание, — энергично кивая головой, подтвердил граф.

— А разве это не подразумевает, что мне придется скучать?

— Что вы! Разумеется, нет! — честно глядя мне в глаза, отвечал он.

Я был в полном недоумении и усомнился, слышим ли мы друг друга, поэтому решил на всякий случай уточнить.

— То есть вы хотите сказать, что заседание Комитета министров бесконечно скучное, но мне скучать не придется? Я верно вас понял?

— Совершенно! Отдаю должное вашему блистательному уму, о котором я не раз слышал от ваших воспитателей.

— Э-э-э, — вот теперь я запутался окончательно, — Дмитрий Николаевич, потрудитесь объяснить мне, что это значит.

— Что вы подразумеваете под «это», ваше императорское величество?

— Под «это» я подразумеваю вопрос: «Почему мне не придется скучать на этом безумно скучном заседании?»

— А, вот вы про что! Дело в том, что есть множественное количество административных единиц, принадлежащих к Его Величества Императорской Канцелярии, стремящихся создать обстановку наилучшего благоприятствования и удобства для вашего императорского величества, и оградить ваше Императорское величество от многих ненужных для предоставления вашему вниманию сведений, ввиду не сравнимой ценности Вашего времени, должного тратиться на обдумывание вашего императорского величества гениальных и всеобъемлющих государственных идей.

На этой фразе меня заклинило окончательно. Я недоуменно посмотрел на него.

— Не понял, что вы, собственно, имели в виду. Не могли бы вы повторить вашу фразу? — попросил я, имея в виду, что мне требовалось объяснение.

— Нет ничего проще! — расплылся в улыбке Блудов. — Как уже было сказано, есть множественное количество административных единиц, принадлежащих к Его Величества Императорской Канцелярии, стремящихся создать обстановку наилучшего благоприятствования и удобства для вашего императорского величества, и оградить ваше императорское величество от…

— Довольно! — Я потряс головой, надеясь добиться ясности мысли, и еще раз обратился к Блудову. — Я хорошо вас слышу, Дмитрий Николаевич, я не понимаю, что вы говорите!

— Но ваше величество! — беспомощно разводя руки, недоумевающе смотрел на меня граф. — Послушайте, я же говорю, что дело в том, что есть…

— Нет, это вы меня послушайте, — закипая, рявкнул я. — Еще раз спрашиваю вас, почему мне не придется скучать на этом «безумно скучном заседании»?

— Ваше величество, это же очевидно!

— Блудов! — окончательно разъяренный, заорал я так, что задрожали стекла. — Вы сейчас что, издеваетесь надо мной?

Я никогда не видел и вряд ли когда-нибудь увижу даже в театре столь бесподобного образца оскорбленной невинности. Дмитрий Николаевич остановился перед дверью во дворец и дрожащими губами, держась рукой за сердце, прошептал:

— Ваше величество, я и в мыслях не допускал даже тени насмешки.

К сожалению, залезть в его мысли я не мог, но вот искренность его ощущал замечательно. Нет, он не издевался. Видимо, долгая карьера привела к тому, что граф, сам того не подозревая, говорил исключительно на профессиональном чиновничьем жаргоне, абсолютно недоступном пониманию тех, кто говорит на нормальном русском языке. Мне даже стало немного стыдно, что я наорал на старика.

— Дмитрий Николаевич, возможно, вы извините мне поспешность некоторых моих выводов, приняв во внимание, что я не очень хорошо знаком с работой Комитета министров. Думаю, вам не составит труда несколько перефразировать ваш ответ, для того чтобы он был более доступен для понимания не… — я все никак не мог придумать вежливый синоним канцелярской крысы.

— Вы имеете в виду для умного человека, который в силу своего положения ранее не сталкивался столь тесно с работой нашего бюрократического аппарата? — помог мне граф, утирая шелковым платочком взмокший лоб.

— Верно! Именно это я и хотел сказать, — радостно подтвердил я, вновь чувствуя под ногами твердую почву.

— Нет ничего проще, ваше императорское величество, — приосанился Блудов. — Для того чтобы вам не пришлось скучать на Комитете министров, вам просто достаточно не идти на него. Всем известно, как много у вас действительно важной работы. Поэтому прямейшей обязанностью Его Императорского величества Канцелярии является высвобождение императора от излишних обязанностей и отсечении не стоящих Его внимания сведений.

— Почему же вы раньше не сказали мне этого? — со вздохом сказал я.

Граф посмотрел на меня с недоумением.

— А разве я не говорил, что есть множество административных единиц в Его Величества Императорской Канцелярии, которые стремятся создать обстановку наилучшего благоприятствования и удобства для…

— Понял-понял, — поднял руки я. — Действительно, надо признать, Канцелярия незаменима.

— Совершенно верно, ваше императорское величество! Совершенно верно! — радостно закивал головой Блудов. — Она просто незаменима и несет на себе важнейшее бремя создания всех необходимых удобств для вашей работы. Именно поэтому, вам, ваше императорское величество, как человеку, понимающему важность Канцелярии, я хотел рассказать о некоторых проблемах, связанных с недостатком выделяемых финансов и, как следствие, нехваткой чиновников на ряде важнейших направлений.

— Думаю, нам следует перетряхнуть и провести реорганизацию Императорской Канцелярии, что вы об этом думаете?

— Это крайне смелое и дерзновенное решение, — вкрадчивым голосом проговорил Блудов после небольшой паузы. — Однако при всем моем к вам уважении, я думаю, следует тщательно взвесить все возможные последствия и рассмотреть различные варианты. Я бы даже осмелился посоветовать вам не принимать поспешное решение о реорганизации Его Императорского Величества Канцелярии. К предметам ведомства «канцелярии» относятся важнейшие и разнообразнейшие вопросы, как то: исполнение полученных от государя повелений и поручений, изготовление, в известных случаях, высочайших указов, рескриптов и прочая. Представление императору поступающих в канцелярию на Высочайшее Имя бумаг по некоторым из высших государственных учреждений, а также всеподданнейших донесений начальников губерний и объявление по этим представлениям резолюций; в компетенцию канцелярии далее входит: рассмотрение и представление на Высочайшее усмотрение ходатайств благотворительных и общеполезных учреждений, не состоящих в прямом ведении министерств или главных управлений; первоначальное рассмотрение и дальнейшее направление, согласно указаниям представителя верховной власти, вопросов, касающихся общих, преимущественно формальных, условий гражданской службы, а равно и вопросов, относящихся до наградного дела и прочее, прочее, прочее. Собственная Его Императорского Величества канцелярия есть действительно личная Канцелярия императора, необходимая для делопроизводства по вопросам, подлежащим его непосредственному ведению; как таковая она относится к органам верховного управления, ибо сама собственною властью никаких постановлений делать не может. Если ранее время от времени возникали и существовали различные отделения, то это объясняется тем, что некоторые дела управления представители верховной власти считали настолько важными, что ставили их под свое непосредственное руководство. Но на данный момент собственная Его Императорского Величества Канцелярия является первым и наиважнейшим органом обеспечения Императорской власти. Из всего вышеперечисленного, на мой взгляд, следует, что к вопросу реорганизации следует подходить крайне взвешенно, а лучше вообще отложить, — закончил свою речь Блудов.