год поделили три человека — Арвид Карлссон, Пол Грингард и Эрик Кандел — за «открытия, касающиеся сигнальной передачи в нервной системе» и за «понимание нормального функционирования мозга и того, как расстройства в сигнальной передаче могут повлечь неврологические и психиатрические заболевания. Эти открытия привели к разработке новых лекарственных препаратов»136. В цитате из приветственной речи в отношении Карлссона, шведского врача-фармаколога, утверждалось следующее:

Арвид Карлссон из Департамента фармакологии Гётеборгского университета награждается за открытие того факта, что дофамин является в мозге нейропередатчиком и что он очень важен для нашей способности контролировать движения. Его (Карлссона) исследования привели к пониманию того, что болезнь Паркинсона вызывается недостатком дофамина в определенных участках мозга и что возможно разработать эффективное лечение (L-dopa) для этого заболевания… он показал, что антипсихотические препараты, применяемые главным образом против шизофрении, воздействуют на синаптическую передачу, блокируя дофаминовые рецепторы. Открытия Арвида Карлссона крайне важны для лечения депрессии, представляющей собой одно из наиболее распространенных заболеваний. Он сделал значительный вклад в развитие селективных препаратов против депрессии137.

Нобелевский комитет тем самым узаконил депрессию в качестве заболевания на равных с диабетом и выдал свое одобрение применению антидепрессантов в качестве медицинского лечения наравне с антибиотиками. Между тем паркинсонизм — это установленное неврологическое заболевание, которое лечат неврологи. Насколько мне известно, ни одного пациента с паркинсонизмом не принуждают принимать лекарства от болезни Паркинсона против его воли. Депрессия и шизофрения — это психические заболевания, а не доказанные заболевания мозга, и их лечат психиатры. Пациентов с такими диагнозами систематически принуждают принимать антипсихотические препараты — факт, который, очевидно, не тревожит мудрецов из Каролинского института.

С психиатрической точки зрения самая интересная фигура из троих получателей Нобелевской премии 2000 г. по медицине — Эрик Кандел. Уроженец Вены, Кандел вместе с семьей эмигрировал в США накануне Второй мировой войны. Кандел получил степень по медицине и, намереваясь стать психоаналитиком, выучился на психиатра. Затем он переменил область деятельности и посвятил свою карьеру исследованиям в биологии нервной системы простого организма — морского зайца (моллюска Aplysia californica). В автобиографии для Нобелевского комитета Кандел написал:

Я поступил в Школу медицины Нью-Йоркского университета с преданностью делу изучения психиатрии и с целью стать психоаналитиком. Хотя я придерживался этого карьерного плана в интернатуре и в ординатуре, к старшим курсам в школе медицины я настолько заинтересовался биологической основой медицинской практики (как и все остальные в моей группе), что решил изучить что-то о биологии разума… Несколько психоаналитиков начали обсуждение возможной важности биологии мозга для будущего психоанализа138.

Нобелевский комитет суммировал работу, за которую чествовали Кандела, следующим образом:

Эрик Кандел из Центра нейробиологии и поведения при Колумбийском университете в Нью-Йорке награжден за открытия того, как может быть модифицирована эффективность синапсов и какие молекулярные механизмы в этом участвуют… фундаментальные механизмы, которые Эрик Кандел обнаружил (у морского зайца), также применимы к людям… даже если дорога к пониманию сложных функций памяти пока еще далека, результаты изысканий Эрика Кандела заложили краеугольный камень для постройки. Теперь возможно продолжать и, к примеру, изучить, каким образом сложные образы памяти хранятся в нашей нервной системе и как возможно воссоздать память о более ранних событиях…139.

Кандел — истинно верующий в биологическую психиатрию и ревностный исполнитель политкорректного молчания касательно нарушений прав человека, повсеместных в ее практике. В статье, озаглавленной «Новая теоретическая основа для психиатрии», обнародованной в «Американском психиатрическом журнале» (American Journal of Psychiatry) в 1998 г., он поясняет:

Эта основа может быть сведена к пяти принципам… Принцип 1. Все психические процессы, даже наиболее сложные психологические процессы, проистекают из деятельности мозга. Центральное положение этой точки зрения: то, что мы обычно называем «разум», представляет собой набор функций, исполняемых мозгом… следовательно, поведенческие расстройства, характерные для психиатрических заболеваний, представляют собой расстройства деятельности мозга, даже в тех случаях, когда причины расстройств по своему происхождению очевидно проистекают из окружения… Принцип 5. Постольку, поскольку психотерапия или консультирование эффективно и производит долгосрочные изменения в поведении, она работает предположительно и через обучение, производя изменения в экспрессии генов, которая меняет силу синаптических связей, и структурные изменения, которые меняют анатомический образец взаимосвязей между нервными клетками головного мозга… Все функции разума отражают функции мозга… как теперь очевидно в DSM-IV, классификация психических расстройств должна опираться на иные критерии, нежели наличие или отсутствие заметных анатомических отклонений. Отсутствие поддающихся обнаружению структурных изменений не исключает возможности того, что имеют место менее заметные, но тем не менее важные биологические изменения140.

Ничто из этого ни истинно, ни ново. Теодор Мейнерт (1833‒1892), один из основателей современной нейропсихиатрии, начал свой учебник «Психиатрия» (1884) следующим утверждением: «Читатель не найдет в этой книге иного определения психиатрии, чем приведенное на титульной странице: клинический трактат о болезнях переднего мозга. Историческое название “психиатрия”, т.е. “врачевание души”, предполагает больше, чем мы можем исполнить, и выходит за границы точного научного исследования»141.

Кандел не дает ни урокам истории политики, ни урокам истории психиатрии притормозить свой энтузиазм в проповедовании собственного символа веры, — а именно, что мозг выделяет мысль точно так же, как почки выделяют мочу. В интервью он поясняет:

«Я занялся биологией памяти потому, что искал проблему, которая была бы глубокой и в то же время поддавалась бы редукционистскому подходу, соответственному для психиатрии». Здоровые поведенческие изменения основываются на памяти и обучении… Кандел указал в своей статье 1998 г., что сам Фрейд изначально искал «нервную модель поведения в попытке разработать научную психологию»… Изобретение эффективных психиатрических препаратов на протяжении трех десятилетий побудили психиатрию встретиться с нейронаукой… технология визуализации, к примеру, способна разделаться с различием между «органическими состояниями», отмеченными очевидными поражениями мозга, и «функциональными», которые до сих пор отражаются только лишь в поведении. «В той мере, в которой психотерапия помогает», — объясняет Кандел, — она должна что-то делать внутри мозга… соответственно встает вопрос, что наиболее эффективно для конкретного пациента. Так когнитивная нейронаука и молекулярная биология будут способны установить физические структуры и биохимические сигнальные системы мозга, связанные с различными составляющими классической психоаналитической модели разума… Тем, кто опасается, что он низводит психиатрического пациента до набора биологических функций, Кандел отвечает: «Пациент представляет собой набор биологических функций», — и вновь смеется142.

Кандел называет психиатрические препараты «эффективными», как если бы это было фактом. В действительности эффективны лишь некоторые психиатрические препараты, и эффективны они лишь в том, чтобы сделать поведение пациента приемлемым для