Эрест Норг Логвил. Мои путешествия.

Издание 2645 года.

Утро наступило теплое и тихое.

Капельки росы дрожали на широких листьях экзотических растений, столбы света, прорываясь сквозь кроны деревьев, пронзали лесной сумрак, мошкара вилась в солнечных лучах, в овраге, перекатываясь через камушки, звенел ручей.

Иван сидел на замшелом, выступающем из земли валуне. Удивительные звуки окружали его. Щебет птиц, какое-то уханье, крики животных, шелест растительности, взъерошенной утренним ветерком, – как будто оказался в заповеднике.

Неподалеку, под сенью высоких, похожих на папоротники растений застыли хищные контуры трех аэрокосмических истребителей класса «Пума»[12].

Обычный разведывательный вылет внезапно обернулся ошеломляющим открытием. Обнаружить в границах карантинных секторов Периферии планету земного типа, не затронутую войной, граничило с чудом.

Капитан Кречетов за время службы повидал немало кислородных миров, но нигде не встречал ничего подобного. Война обезобразила большинство пригодных для жизни планет. Лишившись биосфер, они считались обитаемыми лишь в силу неодолимых обстоятельств. Сохранившиеся военные или колониальные инфраструктуры позволяли существовать небольшим анклавам поселенцев в условиях, которые трудно назвать жизнью. Горы искореженного металла, разрушенные города, пыльные, изрытые укреплениями, носящие следы орбитальных бомбардировок пустоши – вот стандартный, или, если можно так выразиться, среднестатистический тип ландшафта, встречавшегося сейчас на большинстве обитаемых планет.

Иван лишь покачал головой в ответ своим мыслям.

Трудно оторвать взгляд от окружающих пейзажей, хотелось сидеть и наслаждаться ими, удивляться разнообразию природы. Доминирующими растениями в девственном лесу являлись исполинские древовидные «грибы». Они росли ярусами, самые высокие из них имели неохватные «ножки» и широкие приподнятые по краям «шляпки» диаметром до тридцати метров. В тени древогов (так для удобства в общении пилоты окрестили исполинские одеревеневшие грибы) произрастал подлесок, состоящий из травянистых растений и кустарников, по земле стлался толстый ковер фиолетового мха, в некоторых местах он вздымался пологими бархатистыми возвышенностями. Просто уму непостижимо. Настоящий живой мир.

За спиной раздались шаги.

– Не спится, командир?

Лейтенант Стилмайер только что вышел из дезинфекционного тамбура, расположенного перед входом в просторную надувную конструкцию, поделенную на три сегмента: жилой, лабораторный и медицинский.

– В том-то и дело. – Иван завороженно следил, как стайка пернатых существ порхает в просвете между уровнями растительности, изредка появляясь в столбах света, вспыхивая переливчатым оперением и тут же исчезая, сливаясь с сумраком, царящим под огромными одеревеневшими шляпками грибовидных деревьев. – Как будто сплю и вижу нереально красивый сон… И вдруг накатывает дрожь. Кажется, сейчас деревья начнут падать, помнишь, как это было в системе Жане, когда из леса на нас поперли серв-машины Альянса?

Дима уселся рядом с ним на замшелый бугорок.

– Да, командир… Глубоко в тебя въелась война.

Кречетов не стал спорить. Действительно так. Взгляд радуется, а душа стынет в непонятном предчувствии. Будто во Вселенной уже не осталось мест, где можно просто любоваться природой, не думая об опасности.

– Нельзя расслабляться.

– Почему? Никаких признаков угрозы.

– Все равно – нельзя, – упрямо повторил Кречетов. Подсознательно он чувствовал опасность, но не мог обнаружить ее явного источника, а мысли копились, тревожили, требовали выхода, и он решил поделиться с лейтенантом своими сомнениями:

– Мы находимся в границах «сферы слепых рывков»[13]. Ну, хорошо, допустим, что ни один из сотен колониальных транспортов не попал «милостью» гиперсферы именно в эту звездную систему. Такую случайность я еще допускаю. Но мы точно знаем, что разведывательные корабли Альянса скрупулезно исследовали сектор, они десятилетиями работали в режиме автономного поиска, периодически транслируя накопленные картографические данные на серверы Линии Хаммера. Через такое «сито» планета земного типа не проскочит.

– Но данных по ней в трофейных архивах не найдено, – напомнил Стилмайер.

– Вот это и настораживает. Почему? Что, если сведения строго засекречены и не попали в общие базы данных?

– Умеешь ты настроение испортить. – Дима встал, потянулся. – Ну не обнаружили мы ничего! Ни искусственных спутников, ни обломков на орбите. Чистая система…

– Где еще не исследовано пять планет, – завершил его мысль Кречетов.

– Да брось. Мертвые куски камня. Первая слишком горячая, газовый гигант вообще не в счет, четвертая, пятая и шестая – в зоне абсолютного холода.

– Я не о людях сейчас думаю.

– Машины? Да они бы нашпиговали всю систему датчиками раннего обнаружения. Вот погоди, скоро наночастицы развернут полноценную сеть, тогда и посмотрим, кто из нас прав.

Иван промолчал в ответ.

В душе ощущение восторженной созерцательности странным образом уживалось, смешивалось с тревожным ожиданием каких-то скорых и неизбежных событий.

– Пойдем, прогуляемся. – Иван встал, привычным жестом опустил проекционное забрало боевого шлема. – У меня непонятный сигнал на сканерах. Вроде как вкрапление металла в шляпке древога, метров четыреста к северо-западу. – Саша, – вызвал он третьего пилота звена. – Мы на разведку.

– Понял тебя, командир. Я в лабораторном модуле, провожу анализ проб грунта.

Стилмайер тут же преобразился. Командир прав, расслабляться не следует.