– Значит, ты – Кальсе, – сказал Котильон. – Какой же Путь ты называешь своим?

– Громкие заявления я оставляю сородичам. Мне нет нужды производить на тебя впечатление, Узурпатор. Более того, мне приятно видеть, как мало ты на самом деле понимаешь.

Котильон пожал плечами:

– Я спросил об одиночниках. Скабандари, Аномандарисе, Оссерке, Олар Этил, Драконусе…

Позади заговорил Идущий по Граням:

– Котильон, ты ведь уже наверняка понял, что эти три дракона искали Трона Тени из благородных побуждений?

– Да, Идущий, чтобы исцелить Эмурланн. Это я понимаю.

– Разве ты сам не того же взыскуешь?

Котильон обернулся к скелету:

– В самом деле?

Идущий по Граням был, кажется, поражён, но в следующий миг чуть вскинул голову и сказал:

– Не исцеление тебя беспокоит, но – кто воссядет на Престол после.

– По моему разумению, – ответил Котильон, – когда драконы исполнили то, о чём просил К'рул, им приказали вернуться в Старвальд Демелейн. Им – как источникам всего чародейства – нельзя было позволять вмешиваться или активно действовать в мирах, иначе чародейство стало бы непредсказуемым, что, в свою очередь, подкармливало бы Хаос – вечного врага во всём этом грандиозном плане. Но одиночники создавали затруднение. В их жилах текла кровь Тиам, и благодаря этому они обладали огромной силой элейнтов. Но они могли странствовать, где заблагорассудится. Могли вмешиваться – и вмешивались. По понятным причинам. Скабандари был изначально эдуром, потому и стал их героем…

– После того, как истребил эдурский королевский род! – прошипела Элот. – После того, как пролил драконью кровь в самом сердце Куральд Эмурланна! После того, как открыл первую, смертельную рану на этом Пути! Неужели он не понимал, чтó на самом деле есть врата?

– Тисте анди приняли Аномандариса, – продолжил Котильон. – Тисте лиосаны – Оссерка. У т'лан имассов есть Олар Этил. Эти связи и рождённая ими верность – очевидны. Драконус – куда большая загадка, конечно, поскольку он долгое время отсутствовал…

– Самый омерзительный из них! – завопила Элот, и голос её так прогрохотал в голове Котильона, что бог вздрогнул.

Отступив на шаг, он поднял руку:

– Избавьте меня от этого, прошу. Мне, честно говоря, всё это совершенно не интересно. Кроме того, что элейнтов и одиночников разделяет вражда. За исключением, быть может, Силаны…

– Её соблазнил и очаровал Аномандарис! – рявкнула Элот. – И бесконечные мольбы Олар Этил…

– Принести огонь в мир имассов, – закончил Котильон. – Это ведь её аспект, верно? Тир?

Ампелас заметил:

– Он не так мало понимает, как ты думал, Кальсе.

– С другой стороны, – продолжил Котильон, – ты ведь тоже претендуешь на Тир, Элот. Ах, умно поступил К'рул, вынудив вас разделить власть и силу.

– В отличие от Тиам, – проговорил Ампелас, – когда нас убивают, мы остаёмся мёртвыми.

– И это подводит меня к тому, что мне на самом деле нужно понять. Старшие боги – они ведь не просто все из одного мира, верно?

– Разумеется.

– И как давно они здесь?

– Даже когда Тьма правила безраздельно, – ответил Ампелас, – существовали силы стихий. Неприметные и невидимые до прихода Света. Связанные лишь своими собственными законами. Природа Тьмы такова, что она правит лишь самою собой.

– А Увечный Бог – из Старших?

Молчание.

Котильон заметил, что задержал дыхание. Он избрал извилистый путь к этому вопросу и многое узнал по дороге – столько всего, о чём следовало подумать, что разум его оцепенел от потрясения.

– Мне нужно знать, – сказал он, медленно переводя дух.

– Зачем? – спросил Идущий по Граням.

– Если он Старший, – ответил Котильон, – возникает следующий вопрос. Как можно убить стихийную силу?

– Ты нарушишь равновесие?

– Оно уже нарушено, Идущий! Этого бога сбросили на лицо мира. И сковали. Сила его разорвана в клочья и скрыта в крошечных, почти безжизненных Путях, но все они прикованы к миру, из которого пришёл я…

– Не повезло этому миру, – заметил Ампелас.

Чванливое презрение в этих словах задело Котильона за живое. Он глубоко вздохнул и молчал, пока не стих гнев. Затем вновь обратился к драконам:

– Из этого мира, Ампелас, он отравляет Пути. Все Пути. Вы сможете справиться с этим?

– Будь мы свободны…

– Будь вы свободны, – с жёсткой улыбкой перебил Котильон, – вы снова принялись бы преследовать свою прежнюю цель, и во Владениях Тени вновь пролилась бы драконья кровь.

– Думаешь, вы с твоим приятелем-узурпатором на такое способны?

– Вы сами это признали, – отозвался Котильон. – Вас можно убить, и если вас убить, вы не воскреснете. Неудивительно, что Аномандарис сковал вас троих. В упрямой глупости вы не знаете себе равных…

– Разбитый мир – слабейший из всех! Почему ты думаешь, что Увечный Бог воздействует через него?

– Спасибо, – тихо сказал Ампеласу Котильон. – Это я и хотел узнать.

Он повернулся и пошёл прочь из круга.

– Стой!

– Мы, – бросил через плечо бог, – ещё поговорим, Ампелас, прежде чем всё полетит в Бездну.

Идущий по Граням последовал за Котильоном.

Как только они вышли из каменного круга, скелет заговорил:

– Мне стоит пристыдить себя. Я недооценил тебя, Котильон.

– Это распространённая ошибка.

– Что будешь делать теперь?

– Зачем мне тебе это говорить?

Идущий по Граням не ответил сразу. Оба продолжали спускаться по склону, а затем вышли на равнину.

– Тебе стоит мне об этом сказать, – проговорил наконец скелет, – потому что я, возможно, захочу оказать тебе помощь.

– Это значило бы для меня намного больше, если бы я знал, кто… что… ты такое?

– Можешь считать меня… стихийной силой.

По телу Котильона пробежал холодок.

– Вот как. Хорошо, Идущий. Похоже, что Увечный Бог начал наступление на многих фронтах. Первый Престол т'лан имассов и Трон Тени беспокоят нас больше всего – по понятным причинам. И в этой борьбе мы одиноки – не можем даже положиться на Псов, учитывая какую власть над ними явили тисте эдуры. Нам нужны союзники, Идущий, и они нам нужны срочно.

– Ты только что бросил в круге трёх таких союзников…

– Союзники, которые не откусят нам головы, как только опасность минует.