Свет равномерно рассеивался по поверхности камней. Это были неплохие куски и явно не единственные драгоценные камни, которые члены команды прятали на борту. Однако их пропажу было бы легко заметить, даже если я взяла всего один. Мне нужно было что-то другое. Что-то менее заметное.

Я бросила мешочек обратно в тайник и стала поднимать крышки бочек одну за другой, пока не обнаружила что-то блестящее в темноте. Латунные пряжки. Я вздохнула с облегчением и засунула две из них в свой кошелек на поясе, после чего вернула крышку на место и проверила, насколько плотно она закрылась. Последние лучи заходящего солнца просачивались сквозь планки с квартердека, и я уставилась в стену, изучая темное пятно. По правому борту свет не просачивался сквозь щели.

К стене прилегала каюта шкипера.

Я забралась на ящики с капустой, стоящие в углу, и протянула руку, чтобы вставить кончик ножа между концом одной из деревянных планок и балкой. Я осторожно потянула рукоятку ножа вниз, приподнимая доску, пока не услышала скрип гвоздя. Как только оба прибитых конца планки были высвобождены, я сняла доску и положила ее на мотки веревки, сложенные в стопку рядом со мной. Наверху было темно, поскольку ставни на окнах в каюте Уэста были закрыты.

Мой нож легко скользнул под следующие несколько досок, и через пару минут я стояла перед дырой, которая была достаточно большой, чтобы пролезть внутрь. Я вернулась за фонарем, после чего протиснулась в узкое отверстие. Мои ноги повисли над трюмом на мгновение, и затем я втянула их внутрь.

Рядом с моей ногой качнулась маленькая тень, когда я встала посреди комнаты. Я сделала шаг к закрытому окну, где сквозь щель между ставнями сквозил ветер, раскачивающий подвешенные на цепочке глаза бога.

Я улыбнулась, протягивая руку, чтобы взять один из гладких камешков между пальцами. В его центре было идеально ровное отверстие, благодаря которому камень и получил свое название. Легенда гласила, что камни бога приносили удачу. Их собирали на пляжах и вешали в качестве талисманов, чтобы утаить шкипера от глаз морских дьяволов.

У моего отца тоже в каюте на окне висели глаза бога, но это не помешало «Жаворонку» пойти ко дну.

Позади меня находился привинченный к полу стол Уэста. Столешница была завалена кипой развернутых карт и схем. Я подошла ближе, чтобы дотронуться до мягкого, потертого пергамента. В рамке из его изогнутых краев располагалась нарисованная черными чернилами карта с островами, бухтами и подводными впадинами Узкого пролива. На полях косым, неуклюжим почерком были отмечены метки глубины, ориентиры и геометрическая паутина из прямых линий. Я задалась вопросом, был это почерк Уэста или Паджа. Я приступила к изучению другой карты, в верхней части которой располагался Джевал, напоминающий одинокий буй посреди моря.

В самом центре стола лежал сверкающий латунный компас, не похожий ни на один из тех, которые мне доводилось видеть. Я подняла его и положила на ладонь, рассматривая в свете фонаря необычную розу ветров и колеблющуюся стрелку. Рядом с компасом лежал белый грубый камень размером с мою ладонь. Однако мое внимание внезапно привлек лаз, который я же и сделала в полу. Я вернулась к зияющей черной дыре, которая вела в грузовой отсек, рядом с которой из-под ковра торчала одна из половиц. На лакированную поверхность была нанесена черная краска, которая и привлекла мое внимание.

Я повернулась, разглядывая украшенный кисточками край шерстяного ковра рубинового цвета. Присев на корточки, я приподняла его угол. Мое сердце ушло в пятки, когда свет фонаря выхватил очертания черной волны. Я откинула ковер еще дальше, задыхаясь, когда в поле зрения появилась остальная часть символа. На полу был нарисован потертый контур герба. Но не «Мэриголда».

Это был герб Сейнта.

Мой разум лихорадочно работал, пытаясь справиться с этой информацией и сложить кусочки головоломки в единую картину, которую я могла бы понять. Однако единственным объяснением было то, которое не должно было оказаться правдой.

Это был не корабль Уэста. Он принадлежал моему отцу. Или принадлежал когда-то в прошлом, ведь герб на парусах и носу был не его.

Итак, либо Уэст скрывал, откуда взялся этот корабль, либо скрывал его истинное предназначение.

Теневой корабль.

Мне доводилось слышать о них раньше. То были суда, которые контролировались сильной торговой компанией, но ходили под другим гербом, чтобы скрыть этот факт. Они проворачивали дела, которые хозяин компании не хотел предавать огласке, дабы это не повлияло на его торговые отношения в портах, или, что еще хуже, стали рычагом давления, который мог склонить чашу весов в чужую пользу. Подобное было тяжким преступлением против Торгового совета, за которое навсегда отбирали лицензию на торговлю. Меня не удивило, что у Сейнта был теневой корабль. Возможно, у него их было много. Но почему он доверил такую работу кучке каких-то беспризорников Уотерсайда?

Так вот как Уэст получил лицензию в Торговом совете – через Сейнта.

Резкий звон колокола заставил меня вздрогнуть, и тяжелый компас выскользнул из моих холодных пальцев. Я нырнула вперед, схватив его до того, как он шлепнулся на пол, едва не сбив фонарь со стола. Я глубоко втянула в себя воздух, опираясь спиной о стол.

Это был колокол, возвестивший о заходе солнца, прозвеневший над деревней, когда последние лучи исчезли за горизонтом.

Дрожащими руками я положила компас в самый центр стола, после чего вылезла сквозь дыру и вставила половицы на место. Я не могла заменить расшатанные гвозди, но доски располагались близко к столу и были наполовину спрятаны под ковром, поэтому я надеялась, что неполадку заметят не сразу.

Я вернулась на главную палубу и бросила взгляд на деревню. Если мне не изменяет память, то я могла добраться до комиссионной лавки и вернуться обратно чуть больше чем за час.

Внизу двое мужчин, которым заплатил Уэст, стояли на причале, склонившись над игрой в карты. Я перелезла через корму «Мэриголд», обвив ноги веревкой, которая была привязана к ловушке для рыбы, чтобы беззвучно спуститься вниз и соскользнуть в спокойную воду гавани. Я набрала в легкие воздуха и нырнула, держа вытянутые руки перед собой, и в темноте поплыла к берегу.

Я знала, что в Узком проливе все было не тем, чем казалось. Каждая правда была искажена. Каждая ложь тщательно продумана. Мои инстинкты не подвели меня в отношении «Мэриголд». Она была не торговым судном или, по крайней мере, не только торговым. Это был лишь вопрос времени, когда у членов экипажа теневого корабля Сейнта затянется петля на шее. И если бы это случилось, то мой единственный шанс добраться до Сероса был бы потерян.

Я пробиралась по людной улице, направляясь к колокольне, которая возвышалась в центре Дерна. На Джевале мало что заслоняло собой небо, которое сливалось с морем. Здесь же, среди замысловатого узора грубых наклонных крыш, мне казалось, что я могу превратиться в невидимку.

На Джевале прятаться было негде, в отличие от деревни.