Раттенхубер любил жену и старался хранить ей верность — конечно, порой он, как и многие другие, посещал офицерские бордели, но изменой это не считал. Мужчине нужна разрядка, особенно на войне. Главное — не приносить в дом заразу, но для этого офицерам СС выдавали специальные антибиотики. Уколол себя в бедро за час до посещения пуфа[7]— и несколько дней никакая хворь гарантированно к тебе не пристанет.

Фон Белов — совсем другое дело. Красивая стерва, умеет себя держать, и видно, что любит командовать. Единственный раз, когда она безоговорочно подчинилась Раттенхуберу — в ту памятную ночь в доме Гитлера в ставке Wehrwolf, когда Иоганн, выполняя приказ фюрера, взял в руки серебряного орла. Но тогда ее воля была сломлена силой загадочного предмета. Кроме того, Раттенхуберу казалось, что Мария не забыла своего поражения и не оставляет мысли взять реванш.

«А теперь еще играть со мной вздумала, — думал он с раздражением. — Наверняка этот трюк с полотенцем подстроен специально!»

Он разозлился еще больше, когда поднял глаза и увидел сидевшего в секрете в ветвях огромной сосны разведчика. Егерь, не отрываясь, смотрел в бинокль не туда, куда предписывал ему воинский долг, а на заросли, за которыми купалась адъютант фюрера. Конечно же, он видел и дурацкую сцену с полотенцем.

— Солдат! — рявкнул Раттенхубер. — Чем вы занимаетесь на посту?

Разведчик вздрогнул и едва не свалился с дерева.

— Виноват, господин оберфюрер, — он тут же перевел бинокль на вершины Большого хребта. — Больше не повторится!

— Уж об этом я позабочусь! — лязгающим голосом пообещал Иоганн.

Нашел командира егерей и устроил ему образцовую выволочку за разгильдяйство дозорных. Лейтенант, надо отдать ему должное, все же нашел в себе смелость спросить, в чем именно это разгильдяйство заключалось.

— Вместо того, чтобы отслеживать обстановку вокруг лагеря, ваш солдат наблюдал за… — тут Раттенхубер замялся, — за частной жизнью офицеров!

— Это недопустимо, — согласился лейтенант. — Я немедленно накажу разгильдяя.

После этого Раттенхуберу стало немного легче. Он даже сумел выдержать обращенный на него лукавый взгляд Марии фон Белов, успевшей переодеться в полевую форму СС.

До старого дуба добрались быстро — все-таки по утреннему лесу идти было куда легче, хотя приятной эту прогулку Раттенхубер бы не назвал. Он изрядно вымок — ночью прошел дождь, и с мокрых веток за шиворот падали крупные холодные капли. Высокая трава отяжелела от росы, и вскоре сапоги оберфюрера заблестели, будто их полночи натирал усердный денщик.

— Пойдем вдоль кабеля, — распорядилась Мария фон Белов. — Первым идите вы, Людвиг. Затем я, потом Иоганн.

Йонс свистнул своего пса и, опираясь на вырезанную из белого дерева палку, принялся спускаться по скользкому склону. Несмотря на годы, он двигался уверенно и ловко, как настоящий горный пастух. Мария фон Белов не отставала, легко перебираясь через поваленные деревья и грациозно перепрыгивая залитые дождем рытвины. Что же касается самого Раттенхубера, то он с трудом удерживал равновесие. Влажная глина чавкала под подошвами сапог, петли папоротника норовили оплести ноги, мокрые ветви хлестали по лицу. Через несколько минут спуск стал таким крутым, что ему пришлось хвататься руками за кусты. Черная змея кабеля, извиваясь, уходила все дальше и дальше.

— А что, если русские протянули его в долину реки? — спросил Раттенхубер. — Не станем же мы возвращаться на тридцать километров на север.

— Разумеется, нет, — фон Белов на мгновение обернулась к нему, мелькнули белые, как сахар, зубы. — Я думаю, этот кабель тянется недалеко, во всяком случае, не дальше озера.

— Осторожней! — крикнул ушедший вперед Людвиг. — Здесь обрыв!

Шагах в пятидесяти ниже того места, где стояли Раттенхубер и Мария, в склон горы будто вгрызлись огромные челюсти. Мешанина песка и камней, из которой торчали искривленные корни сосен, уходила вниз на добрые двести метров. Вдалеке виднелось озеро Туманлы-Кёль, похожее на тарелку из ярко-синего стекла.

Скрытый кустами кабель змеился по краю обрыва, ныряя в едва различимую сверху расщелину. Если бы Людвиг Йонс не поднял кабель из травы, Раттенхубер вряд ли заметил бы этот узкий провал, похожий на искривленный в недоброй усмешке рот.

— Нам туда, — сказала фон Белов, доставая из сумки свое альпинистское снаряжение. — На этот раз, Иоганн, я бы попросила вас последовать за мной. Там может оказаться небезопасно.

— Зачем вам вообще понадобилось туда лезть? — недовольно спросил Раттенхубер. — Можно приказать егерям, они живо распотрошат эту дыру.

— Мне нужно проверить кое-какие догадки, — туманно ответила фон Белов. — Людвиг, пожалуйста, оставайтесь здесь. Мы с оберфюрером скоро вернемся.

Она обвязала канат вокруг вывороченного из земли корневища упавшей сосны, нацепила на свои высокие армейские ботинки стальные «кошки» и без малейших колебаний спрыгнула вниз с края обрыва. Держась за канат, Мария быстро достигла расщелины и помахала Раттенхуберу рукой.

— Все в порядке, Иоганн, спускайтесь!

Раттенхубер без особого энтузиазма последовал ее примеру. Расщелина, замаскированная от посторонних глаз густым кустарником, росшим прямо на камнях, оказалась входом в узкую, как лисья нора, пещеру. Мария протиснулась внутрь и посветила фонарем в темный угол пещеры, куда уходил силовой кабель.

— Смотрите под ноги, Иоганн, — крикнула она Раттенхуберу. — Здесь могут быть растяжки.

— Что вы хотите здесь найти?

— Уже нашла, — в голосе фон Белов не было слышно особенной радости — Идите сюда, только осторожно!

Раттенхубер, наклонив голову, чтобы не стукнуться о нависавший гранитный свод, пролез внутрь. Кабель, собранный в моток, лежал на каменном полу пещеры.

— Они не рассчитали длину, — объяснила Мария. — Видите, куда он уходит?

Отрезок кабеля скрывался под завалом из земли и камней, громоздившимся в дальнем углу. Кое-где острые каменные обломки перебили резиновую обмотку, и в свете фонаря тускло отблескивал металл.

— Мы опоздали, Иоганн, — фон Белов подошла к завалу и попыталась вытащить один из обломков. — Сработано на совесть. Я думаю, у них было несколько зарядов с электрическими взрывателями, расположенных на расстоянии двадцати-тридцати метров друг от друга. Вот для чего понадобился кабель. Они завалили не только вход, но и всю галерею.

Раттенхубер наклонился и поднял с пола металлическую пуговицу с пятиконечной звездой.

— Дайте взглянуть, — Мария направила луч фонаря на его находку. — От офицерской шинели. Вероятно, войска НКВД. У них отличные саперы.

— Вы знали о существовании этой пещеры? — спросил Раттенхубер.

Фон Белов пожала плечами.

— Догадывалась — так будет вернее. Здесь должен был быть вход в туннель, проходящий под Большим хребтом. Другой вопрос — знали ли русские о том, что это за туннель.