Сесил встал с постели и приступил к своим повседневным утренним процедурам. Ему ужасно не хватало его камердинера. Процесс одевания его утомлял. Такая скукота. А ведь раньше это доставляло ему удовольствие. Сесил вспомнил свою гардеробную в замке Стронах. Она была вдвое больше, нежели его комната здесь, в Лок-Дауне. А сколько было красивой одежды! А какая у него была просторная медная ванна! Он в ней нежился каждое утро. Сесил тоскливо вздохнул.

Соберись! Он быстро закончил свой утренний туалет и спустился на завтрак, надеясь застать Ангуса. Нужно посмотреть, в каком тот настроении, прежде чем строить конкретные планы.

За завтраком Ангус занял место отца во главе стола. Быстро идет время, усмехнулся про себя Сесил. Правда, в столовую Ангус пришел в белой спортивной форме, в которой обычно играл в теннис. Хороший знак? Сесил взял себе с буфета яйца, грибы и кровяную колбасу. Никто же не станет возражать, если он займет за столом прежнее – ныне пустующее – место Ангуса, чтобы с ним поговорить? При жизни Хэмиша Сесила сажали как можно дальше от брата. Его всегда удивляло, что ему вообще не велели останавливаться в Драммонд-Хаусе.

–Вы не против, если сегодня я сяду здесь?– обратился он к собравшимся.– Здесь освещение получше, а то у меня глаза болят.– На его слова никто не отреагировал, и он просто сел и осмотрелся. Как же он презирал все это свое семейство. Никуда от него не денешься, до чего занудное сборище!

Французский уголок был завален французскими газетами. Огюст, пятнадцатилетний подросток, взрослел на глазах, но волосы его по-прежнему оставались огненно-рыжими. За исключением Беллы, все дети Инверкилленов в детстве имели неестественно рыжие волосы, которые с возрастом, слава богу, темнели. Но шевелюра Огюста все еще сияла в темноте. Не волосы, а сущее наказание. Ужасная наследственность. Сесил был рад, когда он начал седеть. Седина украшает мужчину. Соберись, Сесил!

Он обвел взглядом стол, пытаясь оценить общее настроение. Фергюс и Ева демонстративно игнорировали друг друга. Значит, ругались перед завтраком. Сесил стал гадать, из-за чего они ссорились, но потом понял, что ему все равно. У него есть дела поважнее.

Он повернулся к Ангусу. Тот читал газету, бормоча что-то о крикете. Потом, не переставая бурчать, сложил газету и отшвырнул ее в сторону. Не самое подходящее время для разговора, заключил Сесил.

Он взял ту же газету, и его взгляд упал на заголовок: «АНГЛИЮ ПОРАЗИЛА ЗАГАДОЧНАЯ БОЛЕЗНЬ». Сесил пробежал глазами статью.

–Да уж, а болезнь-то распространяется.– Он с надеждой взглянул на Ангуса, но тот сосредоточенно скармливал собакам колбасу со своей тарелки. Ища другую тему для разговора, Сесил просмотрел первую полосу и объявил:– Так-так, похоже, янки наконец-то отменили «сухой закон». Даже не верится, что они так долго протянули без спиртного.

–Можно подумать, кому-то до них есть дело,– проворчал Ангус.

–И то верно,– согласился Хью, сидевший по правую руку от Ангуса.– Может, хоть теперь перестанут ездить сюда. Впрочем, мне нравятся их коктейли.

Ангус посмотрел на зятя:

–Готов?

Хью быстро допил чай, и вдвоем с Ангусом они покинули столовую, никому не сказав ни слова. Придется повторить попытку, подумал Сесил, если он рассчитывает на помощь племянника. Может быть, во время чаепития ему улыбнется удача.

–Какие у кого планы на утро?– Сесил постарался придать своему тону беспечность, но ощущение было такое, будто его голос эхом разносится по каньону.– День обещает быть чудесным. Никто не желает прогуляться?

Все перестали есть и опустили газеты, посмотрев на Сесила, но никто не заговорил. Через несколько секунд трапеза возобновилась. Сесил почувствовал, как кровь ударила ему в лицо. Он не думал, что его брата любили настолько, чтобы горевать о его кончине. Да, для их матери, конечно, смерть сына стала большим горем. Но он не замечал, чтобы между Хэмишем и его детьми существовала взаимная привязанность. Очевидно, он ошибался.

Неделя прошла в холодном молчании. Айрис благоразумно не покидала детской во избежание любых столкновений с Инверкилленами. Как и всех остальных, великодушие Хэмиша потрясло ее до глубины души. Она вообще не рассчитывала, что ее упомянут в завещании, а он отписал ей такую же сумму денег, как и родным детям… просто в голове не укладывалось. С другой стороны, если то, что мистер Лолис сказал, правда и родовое поместье придется продать, сколько бы денег ей ни было завещано, это уже не имело значения. Она как была, так и останется гувернанткой. И ее это вполне устраивало. Но, пожалуй, пора искать работу. Она имела весьма смутное представление о том, как это делается. Леди Ева вечно твердила про журнал «Леди». Так, может, с него и стоит начать.

Айрис смотрела в окно на дождь, пока дети делали уроки. Она будет скучать по Лок-Дауну. Для нее это единственный настоящий дом. И пусть Инверкиллены приняли ее не так радушно, как пророчила сестра Маргарет, все же жилось ей здесь намного лучше, чем в сиротском приюте. Поместье графа – более надежная рекомендация, чем сиротский приют, и потому у нее будет больше шансов позаботиться о себе, когда в августе ей исполнится двадцать один год.

Неужели это кто-то из детей на теннисном корте? Айрис резко обернулась и увидела, что никого в комнате нет. И как им это удается?

Инспектор Джарвис продирался сквозь лес, окружавший Лок-Даун. Слишком долго он жил в большом городе и теперь вряд ли вправе называться шотландским горцем.

Джарвис шел в поместье, чтобы сообщить официальное заключение относительно смерти лорда Инверкиллена, но прежде решил еще раз взглянуть на запруду. Что-то не давало ему покоя, а это было пренеприятнейшее чувство.

Выйдя из леса у винокурни, Джарвис остановился, разглядывая здание. Типичное строение для Горной Шотландии. Сооружено из местного камня. Побелка многолетней давности сильно обсыпалась; разбитая шиферная плитка обросла мхом. Джарвис находился у длинной стены винокурни. Слева от него был двор. За зданием протекала река Плейд, убегавшая вдаль слева от него. Он стал спускаться с холма, направляясь к запруде. Дойдя до строения, Джарвис увидел медленно вращающееся водяное колесо, что сильно его удивило. Если они до сих пор используют водную энергию, неудивительно, что винокурня никогда не приносила доход. В городке говорят, они вынуждены продать свое предприятие. Джарвис надеялся, что покупатель умеет изготавливать более приличное виски, нежели старик Мактавиш. Виски Инверкилленов – ужасная гадость.

Инспектор пошел вдоль берега к запруде. Достигнув расчищенного участка, где была обнаружена удочка лорда Инверкиллена, он замедлил шаг. На берегу реки стояла какая-то женщина. Он пригляделся и, к своему удивлению, узнал в ней миссис Макбейн. Что экономка делает у реки?

Наконец, выйдя на вырубку, он помахал миссис Макбейн и направился к ней. Погруженная в свои мысли, она смотрела на запруду, где утонул лорд Инверкиллен.

–Привет, Элис. Что привело тебя сюда?– спросил Джарвис.