бросил на него отчаянный взгляд, но потом снова отвернулся.

— Мы не знаем, где она, — ответил барон. — Вы — её жених, и я подумал, что, может, вы что-то знаете?

— Я же сказал, что ничего не знаю. Она просто сбежала, понимаете? И я не жених. Посмотрите вокруг! — резко воскликнул он. — Кому нужен такой муж? Нищий неудачник, в которого не бросил камень разве что ленивый! Адель — не слепая! Неужели она захочет переехать сюда из дома своего отца?

— Когда вы видели её последний раз? — спросил Марк, никак не отреагировав на вспышку его отчаяния.

— Два дня назад. Мы встретились на улице, и я проводил её в Храм святой Лурдес. Мы расстались там. Она ушла в дальние покои, чтоб получить наставления от жрицы, а я немного помолился возле склепа короля Ричарда и ушёл. Больше я её не видел. Утром ко мне приходил Жюльен и сказал, что Адель пропала. Я сразу всё понял, но не стал его расстраивать. Я и сам был потрясён.

— Значит, её побег — это только ваши предположения.

— Да, предположения, — измученно кивнул юноша, — но, полагаю, они верны.

— Последний вопрос, и я оставлю вас. Вы бывали когда-нибудь в доме де Лорма?

Этот вопрос вдруг снова привёл виконта в волнение. Он бросил на барона испуганный взгляд, а потом посмотрел на Фернандо.

— Где… Где это? — пробормотал он быстро. — К чему это?

— Вы были в этом доме? — повторил Марк.

— Нет, — произнёс Эжен. — Я даже не знаю, где это.

— Хорошо, позвольте откланяться, — барон кивнул ему и направился к двери, а потом остановился и обернулся. — Сколько человек живёт в этом доме?

— Трое, — ответил юноша. — Я, Фернандо и управляющий Бэзил.

— И всё? Я к тому, что помню этот дом совсем другим. Я полагал, что у вас всё же достаточно средств, чтоб привести его в порядок и нанять прислугу.

— К чему всё это? Мне не рады в Сен-Марко, — с горечью ответил он. — У меня здесь слишком много врагов и совсем не осталось друзей. Разве что де Комборны, но они и сами находятся в бедственном положении. А те, кто раньше называли себя друзьями моего отца, предпочитают отмахиваться от меня, как от назойливой мухи. Скоро я покину столицу и вернусь в имение.

— Это разумное решение, — одобрил Марк и, кивнув ему на прощание, вышел.

— Ну, что? — спросил Шарль, когда они оказались на улице, и Марк остановился, глядя на тёмные окна дома.

— Он ведёт себя странно, но больше ничего подозрительного я не заметил, — поделился он с оруженосцем. — Мне даже в какой-то момент показалось, что он что-то знает, но с другой стороны, это только догадки. Его дом так же велик и пуст, как дом де Лорма, там можно было бы спрятать беглецов. Вот только зачем? Он не так чтоб очень богат, у него из подручных только этот Фернандо. Могли ли они вдвоём справиться с Ламмертом и Роландом, особенно учитывая, что, наверно, и Адель оказала бы некоторое сопротивление? Впрочем, кроме его внезапного испуга от моего появления и догадок о том, что Адель сбежала с возлюбленным, ничего против него нет. То, что его испугал столь поздний визит, неудивительно. Неизвестно кто и сколько раз врывался к нему с требованиями возместить ущерб от деяний его отца, возможно, ему угрожали. А то, что она сбежала… так, учитывая постоянные унижения, неудивительно, что он ждал предательства и от своей невесты.

— Звучит логично, — задумчиво кивнул Шарль. — Куда идём теперь? Уже довольно поздно, и я не прочь подкрепиться.

— Эх, юность, юность… — усмехнулся Марк и, натянув перчатки, повернул в сторону Королевской площади.

В Серой башне их ждал Эдам, чтоб сообщить то, что уже итак было известно: трое молодых людей с приметами беглецов не выезжали за стены города. Марк выслушал его с сумрачным выражением на лице и, молча кивнув, сел за стол. Оруженосцы тревожно смотрели на него.

— Вы думаете, что с ними случилось что-то плохое? — наконец, спросил Эдам.

— Меня больше всего беспокоит этот чёрный петух, — признался барон. — Совсем недавно в доме де Лорма проводили магический ритуал, значит, там был кто-то, кто занимается тёмным колдовством, что в Сен-Марко запрещено под страхом смертной казни. Если они влезли туда и что-то увидели, то я опасаюсь, что от них могли избавиться, как от ненужных свидетелей. И всё же там была только кровь петуха.

— Если б их убили, то вряд ли забрали бы трупы, — пытаясь успокоить его, произнёс юноша. — Я думаю, что они ещё живы.

— Именно, что «ещё». Подумай сам. Если они увидели там что-то, чего не должны были видеть, то, что с ними могли сделать? Убить или запереть где-то в доме. Зачем тащить их куда-то, где-то прятать, если под рукой огромный пустой дом, где никто не появляется? Но мы обыскали всё от чердака до подвалов и ничего не нашли. Я уверен, что граф Анжу ещё вернётся туда и снова будет искать. Но их там нет. Где же они? И почему у меня такое чувство, что нужно найти их как можно скорее? А у нас не осталось ни единой зацепки.

— Ваша светлость, — в голосе Эдама слышалось сочувствие. — Зацепок действительно нет, и оттого, что вы будете сидеть тут всю ночь, они не появятся. Вы устали, вам нужно выспаться, а утром… Может, появятся зацепки, а, может, вам в голову придёт какая-то удачная мысль. Ведь так часто бывает.

— Ты думаешь, я смогу уснуть, понимая, что, может, в эту минуту девушка и двое мальчишек подвергаются смертельной опасности? К тому же один из них — ребёнок, которого я сам когда-то нянчил?

— Ваша бессонница их не спасёт, — твёрдо проговорил Эдам. — Идите в трапезную, поужинайте, выпейте вина, это поможет вам уснуть. Обещаю, что разбужу вас чуть свет.

Немного подумав, Марк был вынужден признать его правоту и, отдав последние распоряжения, отправился в трапезную.

Он проснулся от скрипа двери и звука шагов. Гардины на окне раздвинулись, и лучи света упали на его лицо. На сей раз он не стал прикрывать глаза рукой и отворачиваться. Прошедшая долгая ночь измучила его, и он рад был тому, что, наконец, наступило светлое время.

— Доброе утро, мой господин, — услышал он бодрый голос Эдама.

— Надеюсь, доброе… — пробормотал Марк, открыв глаза, и увидел, что Шарль хлопочет возле стола, накрывая его к завтраку, а на столике возле двери в тазу стоит запотевший кувшин с холодной водой. — Новости есть?

— Кое-что, — кивнул алкорец, выкладывая на край постели чистую рубашку. — Ночью явился