Машина с грохотом полетела, кувыркаясь, поперек пустынного проспекта, с каждым кувырком приближаясь к тротуару.

Москва, Ленинский проспект. 5 января, 13.40. (Спустя неделю и сорок минут после события)

Сегодня движение в городе было слабым. Многие продолжали, по новогодней инерции, пить или похмеляться. Всего через сорок минут я уже парковал свою «восьмерку» на Ленинском проспекте, неподалеку от Нескучного сада.

– Давай пройдемся, – сказала Лия, когда мы вышли из машины.

– Куда?

– Тут недалеко.

Она взяла меня под руку.

Мы остановились примерно в полусотне метров от места, куда ровно неделю назад откатился, со страшным грохотом переворачиваясь с крыши на колеса и обратно, несчастный «Марк IV».

Москва, Ленинский проспект. 29 декабря, 13.40. (Сорок минут после события)

Перелетая с крыши на колеса, «Марк IV» со страшным грохотом откатился к тротуару и замер. Теперь он представлял собой жалкую, покореженную со всех сторон жестяную банку. Стекла вылетели. Внутри темнели тела. Ни звука, ни шороха не доносилось изнутри машины.

И ни единого прохожего не оказалось в этот час в том пустынном месте Ленинского проспекта. Мимо равнодушно понесся поток машин, стартовавших от ближайшего светофора. Наконец одно авто сердобольно тормознуло метрах в двухстах от покореженной машины и медленно стало подавать назад. И в этот момент дверца избитого «Марка» с усилием распахнулась, и оттуда выбралась девушка. В одной руке она держала небольшой серебристый чемоданчик, в другой – пистолет. С ее волос и одежды сыпался дождь стеклянных осколков.

Завидев человека с оружием, сердобольная машина резко ударила по газам и благоразумно умчалась. Из распахнутой двери «Марка» виднелись ошметки сработавшей на месте водителя подушки безопасности.

Шатаясь, словно пьяная, девушка вышла на тротуар и побрела поперек него, удаляясь от места катастрофы. Потом, будто очнувшись, сунула пистолет в сумочку и зашагала более твердо. Она шла по пустынному переулку в сторону Нескучного сада.

Москва, Нескучный сад. 5 января, 14.00. (Одна неделя и один час после события)

По пустынному переулку мы с Лией спустились к Нескучному саду. С Ленинского проспекта доносился неумолчный шум машин. Вороны орали над заиндевелыми деревьями.

Лия держала меня под руку. Она была сосредоточена, будто решала в уме уравнения. Свежий снег поскрипывал под нашими ногами.

– Куда мы идем? – спросил я.

Она не ответила, продолжая в уме понятные ей одной вычисления. Мы топали по белой дорожке, углубляясь в сад.

Мимо нас в сторону реки просвистал распаренный лыжник. С его усов свисали сосульки. Больше ни единого человека не было ни спереди, ни сзади, ни вокруг. Покой и благодать разливались над сонной рождественской Москвой.

Лия остановилась, пробормотала: «Здесь» – и двинулась по снежной целине, проваливаясь по колено, к печальной березе. Я последовал за ней. У дерева она остановилась, нагнулась и принялась раскидывать снег руками.

Я стоял как столб, не помогая, но и не мешая ей. Наконец Лия дорылась до земли. Легко смахнула рукой в перчатке верхний мягкий слой грунта, а потом вдруг выпрямилась, держа небольшой серебристый чемоданчик.

– Есть, – удовлетворенно выдохнула она и повернула ко мне просиявшее лицо.

Но, наверно, она что-то прочла в моем взгляде, потому что улыбка стала медленно сползать с ее уст.

– Тебе придется отдать чемоданчик мне, – сказал я.

– Почему? – вскинулась Лия.

– Потому что он – не твой.

– А чей? Твой, что ли?

– Нет.

– Ты что, мент?

– Нет.

– Бандит?

– Тоже нет.

– Тогда при чем тут ты?!

– Я работаю на людей, которых вы обокрали.

Тут правая рука Лии осторожно скользнула в сумочку и вынырнула назад с пистолетом.

Она наставила оружие на меня, рука ее ходила ходуном. Я молча смотрел на девушку, не двигаясь с места.

– Нет, не могу. – Она опустила руку.

– И не надо. Тем более что патронов в нем все равно нет.

– Ах вот как! Шпион! – закусила губу Лия.

Я промолчал.

– Значит, ты знал, – горько констатировала она. – Знал обо всем. С самого начала.

– Да, знал.

– Значит, все было не случайно, да? – Ее глаза наполнились слезами. – Это была твоя спецоперация?

Я не перебивал ее. Да и что я мог ей сказать? Снова врать?

– Значит, мы не просто так встретились? И ты меня спасал – тоже с умыслом? Чтобы войти в доверие? И слова мне разные говорил?!

– Лия, послушай…

– А я-то! Я-то тебе поверила! Вот дура! Какая же я дура!

– Лия…

– Скотина! – Она заплакала. – Ну ты скотина! Подавись! – Она швырнула чемоданчик к моим ногам и закрыла лицо ладонями.

– Лия, послушай.

Я подошел к ней, потряс за плечо. Она отмахнулась.

– Лия, я сделал тебе паспорт. Как и обещал. На другую фамилию. – Я вытащил из кармана краснокожую паспортину. – Здесь шенгенская виза. А вот билеты на самолет. Здесь два билета. Два, Лия.

Она вскинула на меня свои заплаканные удивленные глаза.

– Мы полетим вместе, Лия.

– Вместе?!

– Да, если ты не против.

Недоверчивая улыбка проступила на ее лице.

– Поехали, Лия. У нас с тобой очень мало времени.

Где-то в облаках

Когда мы пересекли воздушное пространство России, я попросил у стюардессы два бокала шампанского.

– За новый счастливый год, – предложил тост я.

– За будущее не пьют.

– Тогда – за судьбу, которая свела нас с тобой.

Мы с Лией чокнулись и поцеловались.

– За чемоданчик, – прошептала она.

– Ты знаешь, что в нем было? – спросил я.

– Нет. – Она усмехнулась. – Я так и не смогла в тот день его открыть. А ты знаешь?

– И я – нет. Но думаю, что-то ценное.

– Да уж, – засмеялась она и отхлебнула шампанского. – Может, зря мы его отдали? Могли бы дом в Испании купить… И ни в чем, ни в чем бы себе не отказывали.

– А мы и так не будем себе ни в чем отказывать. Целый год.

– Да? А сколько тебе заплатили за эту работу?

Я нагнулся к самому ее уху и прошептал:

– Это коммерческая тайна.

– А я думала, мы партнеры, – обиженно произнесла Лия.