— Что со мной? — Девушка насторожилась, почувствовав в мертвом голосе охотника беспокойство. — Как теперь мне быть со своими эмоциями?

— Не знаю. — Адрин отхлебнул вина. — Дело в том, что ты первая женщина, сумевшая преодолеть соблазны небытия и приспособившаяся жить с первозданным холодом в венах. Раньше только мужчинам удавалось вернуться в сознание и то далеко не всем.

— Почему? — Глаза Яны округлились от искреннего возмущения.

Подумать только, и здесь дискриминация!

— Дело в том, что для перерождения требуются сильная воля и развитое мышление…

— Девушки ими тоже обладают!

— Да. Я заметил. — Адрин улыбнулся ее горячности. — Видимо, дело в том, что перерождение последнего загонщика произошло белее двух веков назад. А тогда люди несколько отличались от твоих современников.

— Так, что я должна знать, кроме того, что я первая женщина-загонщик за всю историю человечества?

— Многое. Тебе придется тренироваться. Обучаться магии и воинским искусствам. Я не хочу терять еще одного загонщика. А теперь, когда

Нилитен начал против меня войну — это стало более чем вероятным исходом. Нилитен — это…

— Я знаю. — Яна забрала у опешившего Адрина бокал и отхлебнула вина. — Пока я спала, я видела прошлое. В частности, обстоятельства твоего рождения.

— Вот как? Это что-то новое. Наверное, Алексей был прав, и у тебя есть дар ясновидения. Тем лучше. Мне меньше объяснять. С завтрашнего утра приступаем к занятиям.

— А разве сейчас не день? — Яна недоуменно перевела взгляд на плотно задернутые шторы.

— Нет, сейчас ночь. Третья ночь с момента твоего перерождения. — Охотник гибко выпрямился в кресле и потянулся. — Есть хочешь?

Яна выдохнула сквозь стиснутые зубы и снова приняла заученную стойку. Адрин гонял ее уже три недели, и создавалось впечатление, что останавливаться он не собирался. Уроки магии перемежались с тренировками по владению мечом и кинжалом, а заканчивался каждый день обычно спаррингом по рукопашному бою. Охотник, казалось, не знал усталости и не нуждался в сне. Первое время девушка была уверена, что просто свалится от истощения, но дни проходили за днями, а силы вставать после очередного позорного проигрыша откуда-то брались. Яна становилась все выносливей, но все равно с ужасом ждала новых издевательств, выдаваемых Адрином за тренировки.

Вот и сейчас со всей дури швырнув ее о стену, охотник замер посредине комнаты, используемой им под спортзал и бесстрастно смотрел, как она трясет головой, пытаясь прийти в себя. Девушка привычно подавила вспышку злости, не позволяя ей перерасти в ненависть, и выпрямилась, давая понять своему суровому учителю, что готова продолжать,

Адрин усмехнулся и покачал головой.

— Ты все еще щадишь противника. Забудь об этом. Ты не способна испытывать жалость, не способна на милосердие или сопереживание.

Прими это как данность и не пытайся идти против своей природы, иначе погибнешь в первой же схватке. Дай волю инстинктам.

— Я не могу. — Яна яростно заморгала, чтобы скрыть заблестевшие в глазах льдинки слез, плакать, как обычные люди, у нее теперь не получалось. — Меня с детства учили, что так нельзя!

Адрин ничего не ответил на это заявление, а просто напал на нее.

Неожиданно, с холодной расчетливой яростью и безжалостностью.

Клинки, в которые превратились его ногти, замелькали с сумасшедшей скоростью, оставляя на коже болезненные порезы. Яна не успевала блокировать все атаки своим легким мечом. Она задыхалась от слишком быстрого темпа схватки, а Адрин и не думал останавливаться, гоняя ее по всей комнате изощренными приемами. Девушка и сама не заметила, как из глубины души поднялась леденящая ярость и потекла по жилам, зажигая холодный голубой свет силы. Яна метнулась вперед и, изогнувшись самым невероятным образом, проскользнула мимо смертоносных лезвий, кончиком меча дотянувшись до противника. На безупречной белой коже Адрина появилась светящаяся полоска царапины, но охотник без труда уклонился, не позволяя девушке закончить атаку, и выбил клинок у нее из руки.

— Так уже гораздо лучше. — Он даже не запыхался. — Теперь ты понимаешь, что твои предрассудки мешают тебе нормально сражаться.

Яна кивнула. В глубине души она раздулась от гордости, ей все-таки удалось задеть Адрина! Девушка оскалилась и тут же получила выговор за неправильную демонстрацию эмоций. Вот еще проблема, о которой она предпочитала бы не вспоминать. Кстати, сегодня охотник грозился продемонстрировать ей свою очередную неприглядную черту. Яна улыбнулась про себя странной уверенности старого мудрого существа в том, что когда-нибудь она может отвернуться от него из-за некоторых его неприглядных привычек. Но девушка твердо знала: ничего подобного не случится. В конце концов, он не человек и если даже грешит людоедством — ему простительно, лишь бы ее съесть не пытался. Хотя ее теперь тоже вроде бы к человеческому роду можно отнести только условно.

Адрин встряхнул руками, превращая длиннющие когти в обычные аккуратно подстриженные ногти, и накинул свой любимый серебристый шелковый халат. Яна покачала головой, она неожиданно вспомнила, как нашла его скомканный в углу и сколько потратила сил на то, чтобы привести вещь в порядок. Но искреннее удивление охотника было достойной наградой за ее усилия. Адрин сам признавался в том, что последние триста лет все вопросы, связанные с обустройством их быта, взял на себя Алексей. И теперь Яна приняла у него эту эстафету.

Девушка почувствовала ледяную струйку нетерпения охотника и, спрятав меч в ножны, которые из соображения удобства крепились за плечами и были обработаны специальным заклинанием, отводящим от них взгляды смертных, поспешила за ним. На этот раз Адрин потащил ее в подвал. Крутая лестница со ступеньками, покрытыми тонким слоем наледи натолкнули Яну на мысль, что именно в этом помещении ей придется переживать лето. Толстая дверь бесшумно распахнулась от легкого толчка охотника, и перед девушкой предстала небольшая комната с низким потолком, оборудованная по всем канонам средневековой пыточной. Впечатление портил только удобный диванчик в углу и столик с напитками. Яна пришла к выводу, что на летнее убежище комнатка не тянет хотя бы из-за своих скромных размеров, и вопросительно посмотрела на невозмутимого Адрина, небрежно прислонившегося к стене и пристально наблюдающего за ее реакцией.

Охотник отлепился от шершавых даже на вид камней и, пошарив за одним из странных угрожающего вида сооружений, извлек из-за него парнишку лет шестнадцати на вид.

— И долго он здесь сидит? — Яна задумчиво рассматривала пленника, к собственному удивлению не испытывая по поводу его бедственного положения никаких эмоций.

— Недели три. Со дня гибели Алексея. — Адрин небрежно подтолкнул парня к стене и ловко приковал к ней цепями. — А что?

— И как он здесь не окочурился за три недели? Здесь же холодно для него, или я чего-то не понимаю?