Он пропустил Баланду вперед, цепким взглядом следя за тем, чтобы у того не возникло желания дать деру. Пост дежурного они миновали без проблем. Полковник поднял руку в предупредительном знаке, давая понять, что посетителю здесь дают «красный свет». Дежурный не возражал. Только козырнул в ответ.

– Прямо по коридору, – скомандовал полковник. – Третья дверь та, что тебе нужна.

Баланда не возражал. Он уже понял, что попал по назначению. От былых сомнений не осталось и следа. Теперь его главной заботой было успеть сообщить все необходимое до того, как его вернут в колонию. В кабинет они вошли практически одновременно. Там Баланда увидел еще одного полковника, склонившегося над бумагами, живописной горой возвышающимися над столом. Услышав звук открывающейся двери, полковник буркнул под нос:

– Накурился, бездельник? – Он оторвал глаза от бумаг и, увидев, что напарник вернулся не один, тут же сменил тон: – Так вы не один, полковник Крячко?

– Сюрприз, Лева, – радостно возвестил Станислав. – Угадай, кого я тебе привел?

Баланда переводил взгляд с одного полковника на другого. Тот, что следовал за ним, улыбался. Тот, что был в кабинете, ожидал объяснений.

– Не хотите представиться моему другу? – предложил полковник.

– Владимир Баландин, – неуверенно произнес Баланда. – У меня информация по убийству Елены Баландиной.

Полковник Крячко следил за реакцией Гурова и был весьма доволен его искренним удивлением.

– Что, Лева, не ожидал подобного эффекта? А ты утверждал, что от курения один вред. Надеюсь, теперь изменишь свое мнение на эту тему? – Он плотно прикрыл дверь и повернулся к Баланде: – Знакомьтесь. Полковник Гуров. Он ведет дело твоей сестры. Я у него на подхвате. Стас Крячко, тоже полковник, как ты успел заметить.

– Кому информацию «сливать»? – растерялся Баланда, не ожидавший, что прием будет настолько будничным.

– Присаживайтесь, – предложил Гуров. – Я действительно полковник Гуров Лев Иванович. И я веду дело Баландиной Елены. Всю имеющуюся информацию можете передать мне.

Баланда уселся на указанный Гуровым стул.

– Решили сдаться? – начал Лев. – Мы уже в курсе того, что вы покинули территорию колонии, не испросив позволения начальника, попросту говоря, сбежали. Хотелось бы понять, ради чего?

О том, что брат убитой Баландиной бежал из колонии-поселения, опера узнали благодаря вмешательству Орлова. После того как начальник колонии отказался сотрудничать с Гуровым, тот обратился за помощью к генералу. На запрос Орлова ответ пришел в течение часа, тогда-то и выяснилась причина нежелания начальника колонии предоставить информацию о заключенном. За час до звонка Гурова ему сообщили, что Владимир Баландин сбежал. Удивительно еще, что он добрался до Главка, когда вся московская полиция разыскивала его целые сутки.

– Мою сестру убили, – коротко ответил Баланда.

– И это послужило сигналом к бегству?

– Вы хотите узнать, кто убил Лену? – вопросом на вопрос ответил Владимир.

– Решение этой задачи является приоритетным на данный момент, – сухо проговорил Гуров. – Вам есть что сказать по этому поводу?

Вместо слов Баланда вынул из заднего кармана брюк измятый листок и заявил:

– Прочтите, и вам все станет ясно.

Уговаривать Гурова не пришлось. Развернув лист бумаги, он начал читать. Дойдя до третьей строчки, он вдруг поднял голову и посмотрел на Баландина:

– Быть может, будет лучше, если я стану читать вслух? – Тут много интересного.

Не встретив возражений, он начал читать.

– «Недавно кое-что случилось. Не знаю, как реагировать на это. Голова кругом. В письме всего рассказать не могу, но чувствую, что из-за этого у меня могут возникнуть серьезные неприятности. Мои опасения подтверждаются тем, что вот уже несколько дней за мной ходит один тип. Не подумай, что это паранойя. Я уверена, что он следит за мной. Несколько раз я видела его возле клиники. А вчера он ошивался у моего дома. Не знаю, почему он до сих пор никак себя не проявил, но, думаю, он выжидает. Не спрашивай меня, чего он ждет, я и сама не знаю. Быть может, хочет убедиться, что я не пойду в полицию. Да, да, все настолько серьезно, что мне теперь нужна их помощь, а возможно, и охрана. Решиться пойти в полицию я никак не могу. Страшно! Если бы ты видел этого бугая, то понял бы причину моего страха. Он точно бандит! Рост под два метра, голова бритая, ходит в «кожанке», как в девяностые. А какие у него руки! Не руки – кувалды. И наколки на пальцах. На всех. Даже издалека видно. А еще у него мочка правого уха оторвана или отрезана, уж и не знаю. Выглядит жутко, будто отгрыз его кто. Вот такой типчик теперь за мной увивается. Посоветуй, как быть. Я знаю, ты полицию не жалуешь. Да и странно было бы, будь иначе, учитывая, через что тебе пришлось пройти. Только вот мне не до миндальничанья. Боюсь я, Вовик. Жутко боюсь. Домой идти и то страшно. Хоть не выходи из клиники. Хорошо еще, профессор частенько на машине меня до дома подвозит. Мы сейчас готовим материал к представлению широкой общественности его методики. Задерживаться приходится допоздна. Видимо, он считает своим долгом доставить меня домой в целости и сохранности. Учитывая обстоятельства, я не отказываюсь. Да ведь он не всегда имеет такую возможность. То пациенты отвлекают, то работа затягивается. Короче, жду не дождусь, когда смогу пообщаться с тобой не через бумагу. В воскресенье у меня законный выходной. Даже если профессор будет настаивать на помощи, я ему откажу и приеду к тебе. Очень надеюсь на то, что ты мне что-то подскажешь. Не хочу остаток жизни в страхе провести».

Дослушав до этого места, Баланда вырвал письмо из рук Гурова, пояснив:

– Дальше только личное, читать необязательно.

– Выходит, не померещился Санюре тип в «кожанке», – задумчиво протянул Гуров.

– Вы о нем уже слышали? – встрепенулся Баланда. – Так чего же не ловите?

– Больно ты шустрый, – осадил его Крячко. – Чтобы в столице человека отыскать, одной «кожанки» мало.

– Что-то мне это оторванное ухо напоминает, – задумчиво проговорил Лев. – Надо бы по базе его пробить. Сдается мне, по нашим базам он должен проходить, наколки на пальцах это подтверждают. Но сначала нужно решить, что с вами делать, гражданин Баландин. И чего ради вы из колонии сбежали? Могли бы начальнику о письме рассказать, он бы уж нашел способ передать нам эту информацию. А так только неприятности себе нажили.

– Плевать! Вы, главное, найдите его, – произнес Баланда, – а уж я свое отсижу.

– Вот кадр! Ему срок за побег «светит», а он тут хорохорится, – покачал головой Крячко.

– А вы бы о себе думали, если бы с вашей сестрой такое произошло? – огрызнулся Баланда. – А с начальником колонии брататься – себя не уважать.

– Ладно, ладно, остынь! – осадил его Станислав. – Вернешься в колонию, по-другому запоешь. Сам понимаешь, вернуться тебе придется. Пока посидишь у нас, а мы твоему начальству сообщим, что явился с повинной. Думаю, учитывая обстоятельства, зверствовать они не станут.