своих, – пробурчал Алексей и первый вошёл в дверь с выпирающим рюкзаком, за ним следом зашёл Мейнхард.

– Увидимся, Илья… – произнесла Альбина и последней скрылась за дверью.

Стоя абсолютно один, я поглядел на сферы. Положив их в карманы и отойдя к стене, сел прямо на пол и засёк время. Я бы мог, думаю, вернуться к работе. Но чувствую, это крайне глупая идея, не отличающаяся от самоубийства. Будь у меня нанитов с сотню миллиардов, ещё можно было подумать.

Заглянув в статистику, оценил, что ещё примерно четыре часа, и у меня будет сто пятьдесят тысяч нанитов, а значит, скорость генерации и создание анализатора увеличится на порядок.

– И чего ты тут расселся, мелкий?! – крикнул охранник в чёрной броне и шлеме с опущенным на нём тонированным забралом. На перевес с оружием он вышел из-за угла контейнера, а я тут же встал и осторожно подошёл к нему.

– Извините… Я… меня отдали в другую группу… но они уже закончили… Вот и сижу один, – невнятно пробормотал я, сильно нервничая от его плазменного метателя в руках.

– Если есть чего сдавать – заходи! – указал он рукой на дверь пункта досмотра. – А нет, так вали и работай, отброс! Нехрен тут штаны протирать!

– Х-хорошо! – испугался я, спешно поднялся на две металлические ступеньки и открыл дверь.

Внутри, метров через пять, стояли аналогичные охранники, но с нашивками «Underground Search». За ними стояла сканирующая рамка и металлическое ограждение до самого потолка. Справа, за столом, перед голограммой, боком сидела тётка в обтягивающем фиолетовом комбинезоне, с чёрными как смоль волосами, завязанными в бутон и с яркими розовыми глазами. Её лицо было накрашено ярко красным макияжем, а губы были синего оттенка. Сразу за ней находился небольшой конвейер, который проходил через ограждение куда-то вглубь.

– Где твоя группа, мальчик? – приподняв красную бровь, спросила тётка, когда я стал подходить ближе.

Услышав то же, что я сказал до этого охраннику, она кивнула и сказала выкладывать всё что у меня есть.

– Принято. Норма не выполнена, но, видимо, ещё не вечер, – сказала она и протянула мне планшет. – Отмечайся и сдавай мне своё снаряжение.

– Д-да… – замешкался я, прикладывая запястье к считывателю. – Скажите, а батончик я могу забрать? – добавил я, так как в этот момент заурчало в животе.

– Можешь хоть воду в карманах унести. Но если поторопишься, то ещё успеешь на обед, – ответила она, что-то делая руками в голограмме.

«А ведь точно! За невыполнение нормы мне обед не запрещён!» – подумал я, радуясь ещё тому, что в это время я мало кого встречу в столовой.

В спешном порядке я сдал всё, что получил, кроме батончика, и галопом побежал к известной столовой. Успел я за десять минут до её закрытия. Там находилось только пятеро незнакомых сверстников. Все сидели за разными столами и молча ели. Я поступил точно так же и, быстро поев, вернулся к себе в комнату.

Мои однопартийцы появились только вечером, в девять тридцать, сразу после ужина. Я на ужин не пошёл, так как был не голодный. Да и был увлечён набегающими цифрами нанитов в нейроинтерфейсе. За это время я набрал нижний порог по количеству. Теперь генерация шла по полторы тысячи в минуту.

– Как отработали? – спросил я подходящих ко мне уставших ребят.

Их лица были чумазые, а у Златы ещё и волосы взлохмаченные.

– Плохо. Выполнили только двойную норму. Плюс за тебя две сферы. Каждый из нас только по пятьдесят кредитов получил, – отозвался темноволосый пацан, сложив руки на груди.

– Я ужасно устала… Нас чуть камнями не завалило в первый же день, – нахмурилась Злата.

– А у тебя как? – добавил вопрос Джозеф.

– В группе Алексея погиб сегодня старший… из-за ловушки, наверное… – сказал я, покачав головой.

– Взрослым положено с ловушками возиться! – тут же заявила Злата и перевела тему: – Илья, отведи нас помыться! А лучше ещё и постираться! – упёрла она руки в бока.

Я на такое лишь приподнял бровь и выжидающе посмотрел на неё.

– Пожалуйста, Илья. Тебе и самому не помешало бы помыться, – приподняла она бровь, пародируя меня.

– Злата дело говорит, друг, – усмехнулся Джозеф.

– Ладно… – буркнул я, вставая.

Оставив свои дождевики, мы вышли из комнаты. Из наших соседей ещё никто не возвращался, и на удивление, Альбина тоже. В коридорах было достаточно оживлённо. Кто-то уставший, а кто-то чумазый, но бодрый возвращался в свои секции. Были даже те, кто с сырыми волосами и в чистой одежде прогуливался по уровню. Отбой здесь ровно в двенадцать, так что время есть.

Мы остановились у общественных душевых и с удивлением вошли в автоматическую двухстворчатую дверь. За ней находился большой зал и был наполнен голыми и полуголыми пацанами и дядьками. Кто-то громко что-то обсуждал, а кто-то смеялся.

Злата, пискнув, прикрыла глаза и вышла за дверь. В зале находилось человек тридцать, которые стояли каждый у своего клозклинера – аппарата по чистке одежды. Кто-то доставал, а кто-то загружал одежду в верхний отсек аппарата. Все аппараты располагались в четыре ряда по десять штук.

Недалеко от входа, с левой стороны, мы увидели выходящих из автоматической двери двух темноволосых тёток с короткой стрижкой и одной девочки четырнадцати лет. Они были полностью одеты в чистое, с мокрыми волосами. Моя сверстница прикрывала глаза от вида в зале, а тётки лишь безразлично поглядывали мужчин, пока не наткнулись на нас.

– Ну и что встали, отбросы?! – шикнула одна из них и силой отодвинула ближайшего Джозефа, чтобы освободить проход.

Немного погодя я вышел вместе с ними, к раскрасневшейся Злате.

– Пойдём. Женские душевые чуть в стороне, – кивнул я назад.

– Проведи меня пожалуйста, Илья, – взволнованно попросила она.

Не успели мы зайти, как Злата увидела очередных девушек, выходящих со своих душевых, и, чуть их не сбивая, прикрывая при этом глаза, понеслась к нужной двери. А мы с Джозефом стали выискивать свободные клозклинеры. Нашлись они довольно быстро, так как мы заняли первые освободившиеся места после других.

Душевые находились впереди, напротив выхода. Ничего особенного, стандартные покрытые разводами душевые кабинки из композитного пластика и с лейкой, которая выдавала еле тёплую воду. Хорошо, что присутствовал краник дозатора моющего средства и даже небольшое вмонтированное зеркальце, к которому пришлось вставать