Страх, липкий и навязчивый, холодными волнами поднимался в груди, сводя его с ума, отдаваясь в руках дрожью, затуманивая разум. Одна мысль не давала ему покоя: неужели он пощадил Гласиана только потому, что испугался за свою жизнь? Неужели страх смерти сильнее его принципов? Этого не может быть. Джикс ненавидел себя, собственное малодушие, ненавидел Гласиана, ненавидел весь этот благополучный город и его сытых обывателей, ненавидел всю Империю Транов.

Восстание. Вот что смоет его страх и восстановит справедливость. Проклятые потоком хлынут наверх, через канализационные люки и сбросят горожан вниз, и их же собственные нечистоты. И тогда неприкасаемые поставят их на колени и заставят целовать кровоточащие раны на костяшках пальцев. Жители Халциона осознают свою вину, поймут, какие преступления совершили.

Несколько дней назад он спустился в Пещеры, гонимый страхом и желанием поскорее донести до своих людей весть о чудовищных злодеяниях Гласиана и ему подобных.

Теперь, полный ненависти, он поднимался наверх, ведя за собой сотни отверженных. Справедливое возмездие не минет демонов из Халциона.

Из окна лазарета открывался прекрасный вид на новый Храм Транов. Отражаясь от кристаллического основания, солнечные лучи приносили в лазарет мимолетные образы Ребекки, которые сверкали крошечными радугами, мелькали на металлических поверхностях, инструментах и оборудовании. Лик Ребекки плыл по согбенной фигуре Явгмота, по искаженному судорогой лицу Гласиана, по спине каждого из двадцати четырех наблюдателей, призванных контролировать процесс лечения.

– Довольно жестоко вы убиваете меня, – прорычал Изобретатель, в то время как Явгмот, вооружившись скальпелем и пинцетом, осторожно отделял кусок кожи от огромного гнойника на животе больного, – причем делаете это с общественного одобрения и под общественным присмотром.

– Обратите внимание на поврежденную ткань. – Явгмот повернулся к наблюдателям, столпившимся у постели пациента. За последние несколько месяцев ему удалось убедить их в реальности болезни и опасности ее распространения. – Кожа – такой же орган человеческого тела, как и все остальные. Как вы теперь понимаете, каждый орган выполняет свою определенную функцию. Недуг – это результат неправильной работы одного или нескольких органов, и вовсе не является следствием магического влияния. – Явгмот снова принялся исследовать гнойник. – Видите, лепра оказывает разное воздействие на разные ткани организма.

– Похожая теория существует и относительно магических воздействий, – произнес один из наблюдателей, молодой человек по имени Ксод. Он был целителем в традиционном понимании этого слова и привык лечить земные болезни магическими средствами. Не по годам развитый, скороспелый и болтливый, он раздражал Явгмота тем, что постоянно высказывал вслух свои чудовищные заблуждения. – Кое-кто поговаривает, что вы можете разложить магическую энергию на компоненты, каждый из которых выполняет свою определенную функцию. Это похоже на крошечные кусочки радуги, летающие сейчас по комнате, – красный, зеленый, голубой… Некоторые считают, что магическая сила состоит из цветов, одни, отвечают за исцеление, другие за разрушение… – Какое отношение все это имеет к данному конкретному заболеванию? – Явгмот снова почувствовал раздражение. – Вы, молодой человек, были свидетелем того, как магическая сила только ускорила развитие болезни. Ксод потупился.

– Это всего лишь сравнение, – извиняющимся голосом проговорил юноша. – На самом деле я хотел сказать, что никто искренне не верит, что магия имеет цвета. Просто дико было бы так думать, глупая теория. Вы сказали, что проказа по-разному влияет на разные ткани организма. Вот я и вспомнил о теории воздействия цветом, которое может быть блокировано…

– Вам лучше молчать и слушать, чем рассуждать о… – начал было Явгмот. Скальпель задрожал в его руке, а в глазах промелькнула новая догадка. Отложив инструмент На боковой столик, он резко развернулся к оппоненту.

– Вы правы, все это просто ерунда, – продолжал оправдываться Ксод.

– Именно так они и думали обо мне несколько лет назад, – неожиданно проронил целитель.

Наблюдатели, за время совместной работы уже успевшие привыкнуть к странностям в поведении Явгмота, молча расступились. Стремительно подбежав к стеклянному шкафу, где в четком порядке, словно в музейной витрине, лежали инструменты и стояли ряды склянок, целитель раскрыл дверцы. Бормоча что-то невнятное, он принялся перебирать скальпели, зажимы, пилы и пинцеты, откладывая некоторые из них в отдельный лоток.

– Что вы делаете? – поинтересовался Ксод.

– Сейчас поймете… Мало, слишком мало, – сокрушенно шептал себе под нос целитель.

Внезапно его лицо озарилось широкой улыбкой, и все присутствующие проследили за его просветленным взглядом.

– Идея! – воскликнул Явгмот. – Железные перила! Вы, – ткнул он пальцем в Ксода, – быстро берите вот эту емкость, нож и ступайте на балкон.

– Я? – удивленно переспросил Ксод. – Зачем?

– Соскребите немного ржавчины. – Видя недоумение молодого человека, Явгмот нахмурился и подтолкнул его под локоть. – Ступайте. Именно вы подали мне эту идею. А все остальные пусть пороются в карманах: мне нужны серебро, золото и медь – по одной монетке из каждого металла.

Ошеломленные, наблюдатели неохотно полезли в карманы.

– Скорее, скорее, – поторапливал Явгмот. – Сейчас мы из ржавчины состряпаем лекарство!

Вдруг с улицы донеслись истошные вопли и непонятный шум. Все обернулись к окну.

– Там что-то происходит! Это восстание! Неприкасаемые в городе! – в возбуждении прокричал Ксод.

Явгмот растолкал сгрудившихся у балконной двери наблюдателей и взглянул вниз. Улицы кишели людьми в лохмотьях и обносках. Целитель шагнул вперед, но следующая сцена заставила его остановиться. Один из неприкасаемых настиг убегающую женщину и нанес сокрушительный удар по голове. Несчастная рухнула на мостовую, забрызгав камни густой темной кровью. Не останавливаясь, убийца побежал дальше и уже в следующую секунду набросился на двоих горожан. К нападавшему присоединились еще трое. Вместе они повалили и заживо растоптали своих жертв, сорвав с них дорогие одежды.

Ксода вырвало прямо на балконе.

– Соскоблите ржавчину! – требовал Явгмот. – Наша работа намного важнее, чем то, что происходит внизу. Лазарет охраняется. Городская стража наведет порядок. Их забота – сражаться и защищать нас. Наше дело – лечить.

Кое-кто из наблюдателей стал протестовать. Явгмот велел им замолчать, махнув в сторону неприкасаемых. – Посмотрите! Посмотрите на их кожу под лохмотьями! Вы видите следы проказы? Вот почему они бунтуют. Стража Халциона может загнать их обратно вниз уже сегодня, но у нас есть только одно оружие, которое позволит навсегда покончить с подобными восстаниями. А теперь соскребайте ржавчину!

* * *

Джикс поудобнее перехватил металлический прут, только что выломанный из решетки коллектора, и рассмеялся. Сегодня он убил уже пятерых… двое в доме… нет, семерых. И останавливаться не собирался. В груди набухала тупая мутная злоба, комок жаркой ненависти. Оранжевый с алыми проблесками. Джикс чувствовал, как он глухо вибрирует внутри, растет, рвется наружу. Пелена ярости застилала глаза, окрашивая все в кровавые тона.