– А ты что, сама ничего не помнишь?

– Не-а. Прежде чем это сделать, он меня вырубил.

Элис замерла в оглушительной тишине. Голос Марджери звучал ровно, совсем как обычно.

– Мне так жаль, – пролепетала Элис.

– Не стоит. Когда он окочурился, во всем городе нашлись только два человека, которые пришли на похороны, причем один из них сделал это исключительно из жалости ко мне. А ты ведь знаешь, как здесь любят разные собрания? Тогда можешь себе представить, как же его ненавидели, если даже не появились на его похоронах?!

– Значит… тебя не слишком опечалила эта потеря?

– Ха! Элис, здесь у нас полно алкашей. Днем они вполне славные парни, но с наступлением ночи, когда ищут утешение на дне стакана, превращаются в пару кулаков в поисках объекта для битья.

Элис вспомнила подпитанные бурбоном шумные тирады мистера Ван Клива и, несмотря на жару, поежилась.

– Ну, мой папаша не был алкашом. Ему выпивка была без надобности. Холодный как лед. Хотелось бы вспомнить хоть что-то хорошее о нем, да нечего.

– Неужели так уж и нечего?

Марджери на секунду задумалась:

– Ой нет! Пожалуй, ты права. Было одно. – (Элис ждала продолжения.) – День, когда ко мне заехал шериф сообщить, что папаша помер. – Марджери отвернулась от мула и снова замолчала.

Элис чувствовала себя не в своей тарелке. Будь на месте Марджери кто-нибудь другой, она бы выразила свое сочувствие. Однако Марджери отнюдь не нуждалась в чьем-то сочувствии.

Возможно, Марджери почувствовала смятение напарницы, а возможно, до нее дошло, что была непозволительно резкой. Она широко улыбнулась Элис, и та неожиданно поняла, что Марджери – самая настоящая красавица.

– Ты меня давеча спрашивала, не страшно ли мне одной здесь, в горах, – произнесла Марджери. – (Рука Элис застыла на пряжке для подпруги.) – Ладно, пожалуй, я тебе скажу. После того как папаша отдал Богу душу, я не боялась никого и ничего. Видишь вот это? – Она показала на видневшиеся вдали горы. – Вот о них я мечтала еще ребенком. Я и Чарли там, наверху. Элис, это мой рай. Я каждый день в нем пребываю. – Марджери протяжно вздохнула, а Элис продолжала дивиться красоте смягчившихся черт лица Марджери и странному сиянию ее улыбки, но тут Марджери повернулась, хлопнув рукой по седлу. – Ну ладно. Ты готова? У тебя впереди большой день. Большой день для всех нас.

* * *

В эту неделю четыре женщины впервые за все время разделились, и каждая поехала своей дорогой. Они планировали встречаться в библиотеке в начале и конце каждой недели с тем, чтобы отчитаться, привести в порядок имеющуюся литературу и проверить состояние того, что возвратили читатели.

Марджери и Бет доставляли литературу по длинным маршрутам, частенько оставляя книги на второй базе, которой служило здание школы в десяти милях от Мейн-стрит, и забирая их каждые две недели, тогда как Элис и Иззи развозили книги поближе к дому. За это время Иззи успела набраться уверенности, и Элис, приходя утром в библиотеку, пару раз была свидетелем того, как Иззи уезжала на задание: купленные в Лексингтоне новые сапоги сияли, а ее веселое мурлыканье разносилось по всей Мейн-стрит.

– Доброе утро, Элис! – обычно кричала Иззи и махала рукой, правда не слишком уверенно, словно сомневаясь в реакции Элис.

Элис не хотела признаваться, как сильно она нервничает. И дело было не в том, что она боялась заблудиться или выставить себя дурой, а в состоявшемся неделю назад разговоре между миссис Брейди и Бет, который Элис, расседлывавшая во дворе Спирит, случайно подслушала.

– О, вы все просто великолепны! Но должна признаться, я немного волнуюсь за эту английскую девушку.

– Миссис Брейди, она отлично справляется. Мардж говорит, она уже освоила бо́льшую часть маршрутов.

– Бет, дорогая, дело отнюдь не в маршрутах. Желание задействовать в нашей работе местных девушек объясняется тем, что ваши подопечные вас знают. Они уверены, что вы не станете смотреть на них свысока и подсовывать им неподходящую литературу. Но если книги будет распространять незнакомая девушка, говорящая с акцентом и ведущая себя так, словно она королева английская, люди непременно насторожатся. Боюсь, это может погубить весь проект.

Спирит фыркнула, и миссис Брейди с Бет тотчас же замолчали, догадавшись, что снаружи кто-то есть. Элис, прижавшаяся к стене под окном, неожиданно почувствовала острый приступ беспокойства: ей не позволят заниматься этой работой, если местные не будут брать у нее книги. Она живо представила себе, как снова сидит в удушливой тишине дома Ван Кливов, под прицелом подозрительных глаз Энни, а каждый час кажется вечностью. Элис вспомнила Беннетта, вспомнила его каменную спину, которой он каждую ночь поворачивался к жене, его отказ поговорить о том, что между ними происходит. Она подумала о нарастающем раздражении мистера Ван Клива по поводу того, что они до сих пор не обеспечили его внучком.

«Если я потеряю эту работу, – подумала Элис, почувствовав неприятную тяжесть в животе, – у меня ничего не останется».

* * *

– Доуброе утроу!

Пока Элис поднималась в гору, она всю дорогу репетировала.

Она снова и снова шептала Спирит: «Ну, доброе утро. Как поживаете?» – округляя губы на гласных звуках, чтобы ее речь не казалась слишком отрывистой и откровенно английской.

Из ветхой хижины вышла молодая женщина, может, чуть старше Элис, и, заслонив глаза рукой, вгляделась в незваную гостью. На залитой солнцем полоске травы перед домом боролись, отнимая друг у друга палку, двое детишек. Рядом сидела собака. Дети на секунду подняли на Элис глаза и продолжили бесцельную возню. Рядом стояла миска с неочищенной сахарной кукурузой, словно в ожидании транспортировки, на земле на простыне лежало выстиранное белье. Возле грядки были свалены в кучку выдернутые с корнем сорняки в комьях земли. Казалось, все кругом было не доделано до конца и брошено на середине. Из дома доносился отчаянный, надрывный плач грудного младенца.

– Миссис Блай?

– Чем могу помочь?

Элис сделала глубокий вдох.

– Доуброе утроу! Я из передвиижной библиоутеки, – старательно нажимая на гласные, произнесла Элис. – Воузможно, вы захоутите взять несколькоу книиг для себя и ваааших маалышей? Чтоубы чему-нибудь учиться. – (Улыбка на губах молодой женщины сразу угасла.) – Все ноурмально. Ани вам ничегоу не будут стоуить. – Элис с улыбкой достала из переметной сумки книгу. – Если хоутите, мажете взять хоуть четыре. Я забейру их на следующей неделе.

Женщина молчала. Она прищурилась, поджала губы и принялась внимательно разглядывать свои туфли. Вытерла руки о передник и снова посмотрела на Элис:

– Мисс, вы надо мной издеваетесь? – (У Элис округлились глаза.) – Вы ведь из Англии, так? Замужем за сыном Ван Клива? Потому что, если вы надо мной издеваетесь, катитесь-ка колбаской туда, откуда пришли!