А теперь, когда сделаны необходимые отступления, вернемся к нашему герою.

Молодого советского прокурора Романа Руденко – ему было тогда всего 38 лет! – в дни Нюрнбергского процесса узнал и услышал весь мир.

Вот что писал о нем бывший руководитель советского секретариата на процессе Аркадий Полторак в своей книге «Нюрнбергский эпилог»:

«Руденко – высококвалифицированный юрист, человек, от природы щедро наделенный чувством юмора, очень живой собеседник, умеющий понимать и ценить тонкую шутку, он импонировал всем своим партнерам, и они преисполнились к нему чувством глубокого уважения, искренней симпатии. Это, конечно, очень облегчало совместную работу».

В Нюрнберге наряду со следственной группой, подчиненной Руденко (ее возглавлял Г. Н. Александров), работала и специальная следственная бригада Главного управления контрразведки Смерш, которой руководил М. Т. Лихачев. Взаимоотношения этих двух групп нельзя было назвать теплыми. Между ними постоянно возникали трения.

Еще до начала процесса контрразведчики сообщили в Москву о том, что следователь Александров во время предварительных допросов «слабо парирует» на антисоветские выпады обвиняемых, в частности Геринга, Йодля, Кейтеля и других.

Со своей стороны Александров докладывал Прокурору СССР Горшенину о том, что «никаких выпадов» со стороны обвиняемых ни против СССР, ни против него лично не было и просил «пресечь различного рода кривотолки в связи с проводившимися допросами обвиняемых, так как это создает нервозную обстановку и мешает дальнейшей работе».

Но случались и другие нюансы, которые создавали ненужные проблемы в довольно слаженно работавшем коллективе советской делегации.

Об одном из таких эпизодов поведал бывший помощник Главного обвинителя от СССР Лев Шейнин. Сделал он это в собственноручных показаниях, данных им в тюрьме. Кстати, по его мнению, это была одна из причин, почему органы госбезопасности «стряпали» на него «липу».

Как писал Шейнин, Лихачев с первых же дней появления в Нюрнберге «вызвал к себе отрицательное отношение со стороны всего коллектива, так как был крайне заносчив, абсолютно бездельничал, пьянствовал и развратничал». «И вот дошло до того, – писал Шейнин, – что Лихачев вовлек в сожительство молоденькую переводчицу, проживавшую в одном с нами доме, и она забеременела. Лихачев принудил ее сделать аборт и, найдя немца врача, заставил его произвести операцию, прошедшую неудачно».

По словам Шейнина, эта «уголовщина» переполнила чашу терпения. Руденко сообщил о поведении Лихачева Прокурору Союза, приехавшему в Нюрнберг. Последний поставил об этом в известность ЦК партии и начальника Смерша Абакумова. Лихачев был отозван из Нюрнберга и посажен на десять суток под арест, а вместо него прислали полковника Сюганова.

Впоследствии, когда в качестве заместителя начальника следственной части по особо важным делам МГБ СССР Лихачев занимался делом Еврейского антифашистского комитета, он припомнил Шейнину эту историю и «выбил» на него показания. Лихачев был осужден в декабре 1954 года вместе с Абакумовым и другими руководителями МГБ СССР и расстрелян.

Помощники главного обвинителя от СССР

Юрий Владимирович Покровский (1902–1953) – специалист в области права, полковник юстиции. Участник Гражданской войны. Работал в военной прокуратуре и прокуратуре на железнодорожном транспорте. Участвовал в Нюрнбергском процессе в качестве заместителя Главного обвинителя от СССР. Выступал по разделам обвинения «Агрессия против Чехословакии, Польши и Югославии» и «Преступное попрание законов и обычаев войны об обращении с военнопленными», участвовал в допросах подсудимых и свидетелей. Далее работал начальником правового отдела советской части Союзнической комиссии в Австрии. Награжден орденами Красного Знамени, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды.

Николай Дмитриевич Зоря (1907–1946) – специалист в области права, государственный советник юстиции 3-го класса. Отца не помнит, мать умерла в 1921 году. Жил в Киеве. В детстве был обучен французскому языку, живописи, игре на фортепиано. После смерти матери беспризорничал, затем попал в детский дом. В 1927 году окончил юридическое отделение факультета общественных наук Московского университета.

Поначалу работал следователем районной прокуратуры в Пятигорске, потом в органах прокуратуры в Тамбове, Воронеже. Затем был назначен на должность заместителя главного прокурора на железнодорожном транспорте.

Отличительные черты Н. Д. Зори – принципиальность, точность и предельная честность.

С начала Великой Отечественной войны служил в действующей армии помощником, а затем заместителем прокурора фронта, прокурором армии. Участвовал в Керченско-Феодосийской, Сталинградской, Орловско-Курской операциях. В августе 1944 года он был назначен советником по правовым вопросам Н. Булганина, возглавлявшего советское представительство при польском комитете национального освобождения. Это было сложное время Варшавского восстания, стоившее Зоре сильнейшего психологического напряжения. Он вышел в отставку и год оставался без работы. В мае 1945 года его назначили помощником Прокурора СССР, а 28 декабря 1945 года направили в Нюрнберг помощником Главного обвинителя от СССР. Грамотный юрист и великолепный оратор, он произнес речи по разделам обвинения «Агрессия против СССР» и «Принудительный труд и угон в фашистское рабство», участвовал в допросах свидетелей.

22 мая 1946 года произошла трагедия. Н. Д. Зоря был найден мертвым в своем номере. По поводу его смерти существует несколько версий, официальная – неосторожное обращение с оружием. Ее пока никто доказательно не опроверг. Его сын, Юрий Николаевич Зоря, при жизни высказывал автору этой книги сомнения по поводу причин кончины отца. Он считал, что в свое время они не были тщательно исследованы.

Награжден орденами Красного Знамени и Красной Звезды.

Марк Юрьевич Рагинский (1903–1991) – известный юрист, государственный советник юстиции 2-го класса, доктор юридических наук. В 1923 году начал работать следователем в органах прокуратуры Петроградской губернии, затем в Гомеле, Ленинграде, Ростове-на-Дону и Москве. В 1934 году назначен прокурором отдела в Прокуратуру СССР.

Затем он – следователь, следователь по важнейшим делам, помощник Прокурора СССР.

Во время Великой Отечественной войны руководил оперативной группой прокуратуры по контролю за производством боеприпасов. В мае 1942 года назначен уполномоченным Государственного комитета обороны на один из уральских заводов Наркомата боеприпасов. Объемы выпуска продукции на предприятии постоянно росли, а рабочих не хватало. Для пополнения кадров Рагинский использовал свои прокурорские полномочия. «Мне было известно, что на территории области отбывают наказание лица, осужденные за самовольный уход с предприятий, – вспоминал он. – В течение нескольких дней вместе с работниками областной прокуратуры мы ознакомились с материалами на этих осужденных, со многими из них побеседовали. Получив по телефону разрешение Прокурора СССР В. М. Бочкова, я отобрал несколько сотен человек, приостановил в отношении их исполнение приговора и направил их на завод. Эти люди самоотверженным трудом искупили свою вину, в установленном порядке были помилованы, а по окончании войны многие из них награждены орденами и медалями».