– Я решил своими глазами увидеть твое новое увлечение, мама. Как его зовут?

Длинноволосый парень улыбнулся Андрею и взял со стола еще один персик. Речь шла о нем, но эта сторона вопроса его как будто не занимала.

– Познакомь нас.

– Ах, оставь, Андрюша! Зачем это нужно? Ты не должен был приезжать… – на открытой груди проступили красные пятна. – Артурчик, познакомься. Это мой сын, Андрей.

Не вставая с места, любитель фруктов отвесил Андрею легкий поклон. Светлые волосы на секунду скользнули вниз, повисли по обеим сторонам лица и снова были отброшены за спину.

– Дорогая Элеонора, у тебя такой взрослый сын, – пропел Артур, лаская глазами свою повелительницу. – Просто удивительно, при твоей сияющей молодости…

Андрей хмыкнул. Откровенное вранье, граничащее с наглостью, вызвало у него легкую оторопь. При этом Артур продолжал сидеть напротив, безмятежно покачивая обутой в сандалию ногой, и улыбался Андрею так, будто был с ним в каком-то омерзительном сговоре.

– Ну вот, познакомила. Что-нибудь еще? – Выражение лица у Элеоноры приобрело плаксивое выражение.

– Ты не очень-то ласково меня встречаешь, мама.

– Ах, боже мой! Ну неужели ты не понимаешь, что своим приездом мешаешь мне! У тебя отпуск? Отпуск. Но для отпуска в мире так много прекрасных мест, а ты почему-то приезжаешь именно сюда!

– Почему ты не допускаешь мысли, что я просто соскучился? Мы не виделись почти год!

– Ты бы мог позвонить, – повторила она, теребя перстни.

Возникла пауза. Был слышен плеск моря о борт яхты и вежливо-приглушенное чавканье Артура – персики на столе закончились, и он принялся за абрикосы.

– Но по телефону нельзя обсуждать деловые вопросы. А ты знаешь – отцовские активы мне бы очень понадобились, чтобы выбраться из затруднительного положения. Я ведь последнее время балансирую на грани разорения! – сохраняя сдержанный тон, заметил Андрей.

– Я не разбираюсь в твоих делах! И в делах твоего отца не разбиралась. Но я имею право пользоваться его наследством и отдыхать, наконец! – Элеонора повысила голос.

– Но я тоже имею право на наследство!

– Мы же уже сто раз говорили на эту тему. И юристы тебе объясняли: раз ты не вписан в завещание…

– Он просто не успел меня вписать… Но, кроме юридических прав, есть родственные отношения…

– Уезжай, Андрей. Я прошу тебя. Наш совместный отдых не закончится ничем, кроме неприятностей, я это чувствую… Дай мне проводить время так, как я хочу.

– Тебе следовало бы помнить, что ты проводишь его на мои деньги!

– Зачем ты это говоришь?! – взвизгнула Элеонора. – Ты намерен попрекать меня? Попрекать куском хлеба?! Меня, свою мать?!!

– Твой кусок хлеба, как ты это называешь, сдобрен изрядной порцией черной икры. И я никогда не стал бы упрекать тебя, если бы ты снова не начала играть в эти игры с юнцами втрое моложе себя, которые выставляют тебя на посмешище! Если бы ты просто швыряла деньги налево и направо, я бы не сказал тебе ни слова. Хотя, видит бог, они бы помогли мне восстановить отцовский бизнес! Но ты снова связалась с каким-то прощелыгой, готовым обобрать тебя до нитки. Прошлая история тебя ничему не научила, мама!

Прекратив чистить апельсин, Артур поднял на Андрея прозрачные глаза. Впервые за все время в них сверкнуло хоть какое-то чувство. Обида?

– Тебе не следует так говорить со мной, сынок. – Голос матери стал дребезжащим, режущим слух.

– А тебе следовало бы помнить, что ты уже не девочка! Тебе шестьдесят два года!

– Пошел вон! Вон! – завизжала дама, вскакивая с места. Лицо ее горело, как будто он только что надавал ей по щекам. – Пошел вон! Я тебя ненавижу!

Побледнев, Андрей тоже поднялся. Теперь они смотрели друг на друга, как давние враги.

– Никогда, никогда больше не приближайся ко мне! Щенок! – кричала она, поднимая к лицу сжатые кулаки.

Он шагнул к ней. С силой взял за локти, подержал и… отпустил. Развернулся, посмотрел на Артура – тот продолжал индифферентно работать челюстями.

– Желаю вам счастья! – отвесил ему шутовской поклон Андрей. – И вам! – поклонился он матери, помахав у самой палубы воображаемой шляпой. – И вам! – склонился он в поклоне высунувшемуся из рубки капитану.

– Спасибо, Андрей Максимович, и вам не хворать… – проговорил потрясенный капитан, но Андрей его не услышал. Одним прыжком перемахнув через борт, он, как был, в парусиновом костюме и летних туфлях, «ласточкой» вошел в море, оставив за собой фонтан сверкающих брызг.

Дама завизжала. На яхте поднялась суета, по палубе забегали, кто-то спустил за борт канат, капитан сдирал с кормы спасательный круг… Но все это было уже не нужно.

Не обращая внимание на суматоху позади себя, Андрей мощным кролем плыл к берегу, загребая воду ровными взмахами рук. Чувствовалось, что он тоже хороший пловец!

* * *

Ничего этого Кира не видела и не могла видеть. Она плескалась в воде, ныряла, как утка за мелкой рыбешкой, затем ложилась на спину и ногами взбалтывала водную гладь в пену, снова переворачивалась и опускала лицо в голубую прохладу. Ей хотелось петь – и она пела, тем более что на этом расстоянии от берега услышать ее никто не мог. Хотелось быть счастливой – и сегодня она была счастлива.

Прошло уже много времени, как она зашла в море и прохлада уже не просто проникала в складки тела, но и просочилась сквозь кожу, заставив тело дрожать мелкой дрожью. Пора выходить, погреться на солнце, прижаться щекой к горячей гальке… В последний раз нырнув, она взяла курс на берег.

– …огите!!! – слабый ветерок донес до нее крик, исполненный такого ужаса, что Кира на минуту замерла. – Помогите!!!

Кричала женщина с городского пляжа, вплотную примыкающего к купальной зоне отеля. Кричала по-русски. Крошечный силуэт метался по берегу, вызывая в памяти сходство с каким-то мультипликационным персонажем.

– …онет! – услышала Кира. – О, господи, он тонет!

А кругом было так спокойно! Час назад пустынный пляж заполнился отдыхающими, на желтом песке расцвел веселенький садик из цветных тентов и надувных матрасов самых невообразимых оттенков. Море осталось тихим, ласковым, невозможно было поверить, что здесь может разыграться настоящая трагедия!

– Он тонет, тонет! – рыдала женщина. – Господи, да помогите же кто-нибудь!

Наконец Кира увидела его – мальчика лет шести с красным надувным медвежонком, который плескался метрах в пятидесяти от берега. Ах, нет! Он не плескался, а действительно, самым настоящим образом, тонул! Светлая головенка на миг показывалась над каемкой воды и вновь исчезала. Ветер гнал красного медвежонка прямо на Киру.

Кира резко ускорила ход, направляясь навстречу ребенку раньше, чем ужас происходящего дошел до ее сознания. К счастью, расстояние было небольшим, и она даже не успела запыхаться, когда подоспела на помощь. Но успела вовремя: маленькое тельце уже не боролось – она сумела подхватить его уже под водой: