Но если быть откровенной до конца, то вертолеты создавали для нее наибольшую трудность. Хотя эти машины слушались Лину охотно, но сложные маневры давались ей с трудом, на пределе возможностей. Впрочем, в Монастыре не старались сделать из девушек асов. Хороших пилотов в Ордене и так хватает – воспитанницы не должны переводить свой уникальный талант на работу, с которой может справиться обычный летчик.

Но сегодня умение находить общий язык с техникой Лине изменило – вертолет раскапризничался не на шутку. Через несколько минут после взлета неожиданно обнулился индикатор уровня топлива и лишь на краткие мгновения выдавал реальные показания. Странным образом почти непрерывно дрожал горизонт, будто входя в резонанс с двигателем, что действовало на психику крайне раздражающе. То и дело шутила радиосвязь – взрываясь разноголосицей гражданских станций или обрывками радиотелефонных переговоров, что на этой частоте было невероятно. Лина все более склонялась к мысли, что вертолету нужен капитальный ремонт, а не модификация бортового вооружения.

По идее, капризы топливного индикатора необходимо считать летным происшествием, о чем следует доложить диспетчеру. Его реакцию предвидеть нетрудно – он потребует совершить посадку на ближайшем аэродроме или даже неподготовленной площадке. Но Лина знала точно – топлива в баках с лихвой хватит на весь путь, кроме того, хотя нули выглядели неприятно, сигнальный светодиод тревожного уровня не включился. Прерывать полет из-за подобной мелочи девушка не хотела. Она уважала инструкции и при необходимости могла выполнять их до последней буквы, но только не в такой ситуации. Настоятельница приказала доставить вертолет на завод, и Лина его доставит.

Хуже всего, что девушка не могла точно определить время. На свои капризничающие часы надежды мало, а бортовые показывали полную ерунду, очевидно, их настройка сбилась, а она это не проконтролировала перед взлетом. Мелкое, но досадное упущение. Двадцать первый век, ты сидишь за штурвалом грозной боевой машины, способной уничтожить сотни людей и единиц техники, но при этом, как и в доисторическую эпоху, вынуждена узнавать время по солнцу.

Не выдержав, Лина достала телефон, включила без колебаний. Его сигналы теоретически могли создать помехи навигационной системе, но с этим она как-нибудь смирится – здесь не заблудишься. А вот с часами лететь гораздо надежнее, точно зная, сколько остается до цели. Но дождаться окончания процесса загрузки экрана ей не дали.

Наушники зашипели, реагируя на несущую частоту мощного передатчика монастырского узла связи. Взволнованный женский голос поспешно произнес:

– Ветрова Алина, говорит Зельдина, вы меня слышите?

Лина удивилась столь странному обращению начальницы монастырского узла связи, но молчать не стала:

– Так точно, слышу вас хорошо.

– Ветрова, немедленно садитесь, сейчас…

В наушниках послышался треск, после чего грубый мужской голос, чуть шепелявя, произнес:

– Не… Стас… шесть зубов, прикидываешь?! Шесть зубов! Ну не пиндос ли он? По одному уже не вставить, только мост. А может, все же получится? Ты как…

Вновь затрещало, после чего вновь появился голос Зельдиной:

– …указаний. Как поняли?

– Вас не поняла! – честно ответила Лина, стараясь не давать лишнюю нагрузку на ларингофоны. – Сильные помехи, повторите!

– Ветрова! – чуть не крикнула женщина. – Немедленно уходи, тебя могут сбить! Поняла?! Немедленно! Бросай вертолет! Это приказ настоятельницы!

Удивленная Лина все еще ничего не понимала и поспешила уточнить:

– Вас не поняла! Пожалуйста, повторите!

В ответ раздался столь могучий треск, что девушка непроизвольно поморщилась. Несколько раз повторив запрос и не получив ответа, она переключилась на запасную частоту, но и там толку не было. Лина не знала, что нападающие наконец задействовали систему глушения радиопередач, сделав это с немалым опозданием из-за несогласованности действий различных подразделений.

Девушка оказалась перед дилеммой: с одной стороны, оставался приказ настоятельницы на перегон вертолета; с другой – начальница узла связи, заявившая, что действует по указанию той же настоятельницы, приказала садиться. Причем подтверждения не было, да и корреспондент ничем не засвидетельствовала, что она Зельдина. Лина плохо знала ее голос, к тому же при таких помехах его очень трудно опознать.

Особенно девушку насторожила угроза перехвата. Вооружение вертолета было частично снято, то, что осталось, не имело боеприпасов – он висел на высоте почти два километра, представляя собой великолепную мишень. На редкость беспомощное состояние. Но если не считать этого, во всем остальном он оставался все той же боевой машиной. Его РЛС не давала кругового обзора, так что Лине пришлось поработать, совершив серию разворотов. После третьего на экране возникла цель.

Девушка сразу поняла, что это не вертолет – слишком велики скорость и высота. Радиус действия ее радара был невелик – цель ушла через полминуты, но анализ траектории выявил ее дугообразный характер; создавалось впечатление, что неустановленная высокоскоростная цель описывала круги возле вертолета. С такой огромной разницей скоростей проделывать подобное нетрудно. Гражданская машина на такое не способна.

Лина поняла, что вокруг нее кружит истребитель.

За окном бешено затарахтела малокалиберная зенитная пушка, заглушив своим стрекотом рев пикирующего штурмовика. В следующий миг ракетный залп накрыл монастырские ворота, сторожку и примыкающую часть парадного плаца. Стекла внесло внутрь, настоятельница инстинктивно втянула голову в плечи, но все обошлось – хрупкие осколки задели только спинку стула. Вновь взглянув на монитор, она поняла, что пора уходить. Нет, компьютер все еще работал, но загрузка страницы оборвалась – на экране красовалось сообщение об отсутствии подключения. Возможно, взрывы повредили кабель или нападающие всерьез взялись за систему связи. Это уже неважно – большую часть задуманного она закончила, хотя, к сожалению, не все, теперь пора позаботиться о собственной безопасности. Жизнь настоятельницы слишком ценна – не стоит множить свои ошибки, подвергая ее лишнему риску.

Поднявшись, Нельма мгновенно скинула пиджак, распахнула стенной шкаф, подхватила с дверной вешалки пулене-пробиваемый жилет, накинула на себя привычным жестом, сняла с крючка кобуру с пистолетом, ловко нацепила на ремень. Достав с верхней полки длинный фанерный ящик, примостила его на стол, не обращая внимания на сбитые при этом телефоны. Откинув крышку, вытащила «Тайфун», неосознанным, автоматическим движением утопила кнопку включения, краем глаза зафиксировала сдвоенное зеленое подмигивание контрольного светодиода. Вставляя кассету, услышала, как на крыше вновь заработала зенитная пушка. Настоятельница поспешно повесила оружие на плечо, уже потянулась было к подсумку, уложенному на дне ящика, но взять его не успела: штурмовик, попав под обстрел, в отместку сбросил бомбу.

Стены административного здания были возведены сто тридцать девять лет назад. Строить в те времена умели, но всему есть предел – и авиабомба стояла несколько выше него. Пробив плоскую крышу, она, почти не снизив скорости, пронеслась сквозь два межэтажных перекрытия, ударила в пол первого этажа и, не сумев преодолеть эту преграду, взорвалась.