– Да, и она. – Девушка явно не питала большой любви к своей мамаше.

– А ночуете вы в шатре? – поинтересовался Фатти, оглядываясь. Посетителей нигде не было видно, и ему было любопытно: что же они делают ночью?

– Нет, у нас есть фургон – там, на поле Баркера, – ответила девушка. – Там их полным-полно. Уж очень много ты хочешь знать! Ты что, новенький на ярмарке?

– Да, – ответил Фатти, и это была чистая правда. – Мне всегда нравились ярмарки, поэтому я и решил поискать здесь работу. Я бы не прочь поработать в цирке, особенно с животными.

– Ну, от тигров и львов лучше держаться подальше. Они могут так зацепить когтями, даже если просто окажешься поблизости, что шрам останется на всю жизнь.

– Кстати, о шрамах, – сказал Фатти. – Вы тут никого не встречали со шрамом над верхней губой?

– Что это ты имеешь в виду? – встрепенулась девушка. Она бросила на него такой взгляд, что ему стало не по себе. – Ну, говори, что ты имеешь в виду?

– Ничего, – притворился удивленным Фатти.

– Ну-ка, выметайся отсюда! – рассвирепела девушка. – И чтобы я тебя здесь больше не видела!

– Но почему? Чем это я вас рассердил? – спросил Фатти. – Я вовсе не…

– Пошел вон, а не то Джозеф тебя так шуганет… – пригрозила она решительно.

И Фатти решил, что лучше все-таки исчезнуть, и как можно быстрее.

Он вышел из шатра, поискал взглядом ребят и едва заметно кивнул им. Потом он направился к воротам и вышел. Там он подождал, пока не подошли ребята.

– Жаль, что мы не смогли посмотреть блошиное выступление, – пожалела Бетси. – Привет, Фа…

– Ш-ш-ш, – зашикал Фатти.

Бетси покраснела, вспомнив, что она не должна узнавать переодетого.

– Пойдем на автобус, – сказал Ларри. И они пошли к автобусной остановке. Фатти шел немного позади, как будто не имея к ним никакого отношения. Автобус был полупустым.

– Ну, Фатти, узнал что-нибудь интересное? – спросил Ларри.

– Пока трудно сказать что-то определенное. Кажется, узнал, – ответил Фатти. – Давайте не будем говорить об этом в автобусе. Приходите ко мне в сарай. Соберемся там – нужно кое-что обсудить.

Фатти соскочил с автобуса, как только тот остановился, и прошел в сад через калитку в дальнем конце.

Там он осторожно пошел к своему сараю. Нет ли поблизости Юнис? Вроде не видно. Отлично!

Вскоре к нему присоединялись все ребята, и Фатти запер за ними дверь.

– Что случилось, Фатти? – спросил Ларри. – О, черт, за дверью Бастер, он, наверное, слышал наши голоса. Я впущу его. – И он приоткрыл дверь. Затем все снова уселись и с нетерпением посмотрели на Фатти.

– Эта девушка, та, у которой блохи, сказала кое-что, – начал Фатти. – Во-первых, оказалось, что она и тот парень из тира – близнецы. Я имею в виду того, которого мы приняли за сбежавшего преступника.

– Ой, мне ведь показалось, что она напоминает мне кого-то, – воскликнула Бетси. – Вот, оказывается, кого! Продолжай, Фатти.

– Ну так вот. Я подметал пол в шатре и беседовал с ней. Когда же я сказал между прочим, что хотел бы работать в цирке, со зверями, она и говорит: «Держись подальше от львов и тигров. Один удар их лапы может оставить тебе шрам на всю жизнь». А я говорю, опять как бы между прочим: «Кстати, о шрамах – вы никого тут не видели со шрамом над верхней губой?»

– А она что? – спросил Пип.

– А она говорит: «Что ты имеешь в виду?» – и так на меня посмотрела! А потом и говорит: «Выметайся отсюда, чтобы ноги твоей тут больше не было!» Вот так!

Воцарилось молчание. Потом Дейзи спросила:

– Почему, интересно, она так сказала?

– Вот это и я хотел бы знать, – ответил Фатти. – Мой вопрос насторожил ее, может, даже испугал. Но почему?

– Потому что она знает кого-то со шрамом над верхней губой! – сказал Ларри. – Вот почему!

– Вот именно, – подхватил Фатти. – Теперь ты понимаешь, почему я хотел поговорить с вами.

Ларри разволновался:

– Нам нужно докопаться до сути. Если она знает кого-нибудь со шрамом, то это, наверное, сбежавший преступник. Это так, но на ярмарке его нет. Мы там всех как следует рассмотрели – где же он тогда?

– А где ночует эта девушка? – спросил Пип, – На ярмарке?

– Нет, в фургоне на поле Баркера; там их много – этих фургонов.

– Ты думаешь, она стала бы его прятать? – спросил Ларри. – А где тогда, может, в фургоне? Может быть, он ее другой брат?

– Нет, она сказала мне, что она и ее брат-близнец – единственные, кто остался в семье, не считая их безобразной мамаши, – сказал Фатти. – Но все же, как они с братом похожи на того типа с фотографии! Интересно, известно ли старшему инспектору что-либо об еще одном брате?

– Это будет легко выяснить, – сказал Пип. – Постой, разве в твоих бумагах об этом ничего не сказано?

Фатти вытащил бумаги из стола и они впятером внимательно их рассмотрели.

– Так, здесь говорится о семье: ни братьев, ни сестер. Родителей нет в живых. Был один дядя, но его тоже нет в живых. Детей нет.

– Да, эта девушка и ее брат-близнец не могут быть его братом и сестрой, – сказал Ларри. – Но все равно, Фатти, неплохо бы последить за их фургоном.

– Верно, – ответил Фатти. – Только не представляю, как это сделать? Я хочу сказать, что днем я легко сумею там полазить среди фургонов, но ведь ночью-то они будут в фургоне, и, я думаю, мне не стоит стучаться к ним.

Внезапно раздался еще чей-то голос. И это был голос Юнис!

– Фредерик! Ты в сарае? Разве ты не знаешь, что пора обедать? Если ты хочешь пойти сегодня на первое заседание, то поторопись – нельзя опаздывать!

– Черт бы побрал эту Юнис! – в сердцах сказал Фатти. – Неужели уже так поздно? Ну да, Господи. А мы, кажется, ни к чему не пришли. Послушайте, обмозгуйте все это как следует и позвоните мне, если что-нибудь надумаете. – И он крикнул: – Иду, Юнис, иду!

Ребята тихонько вышли из сарая, стараясь не попасться на глаза Юнис, и пошли по дорожке, ведущей к боковой калитке.

Фатти быстро сбросил с себя грязное тряпье, вытер лицо и переоделся. К обеду он опоздал на пять минут. Пришлось извиняться.

– Простите, я не обратил внимания на время, – сказал он и принялся за ветчину, предложенную ему мамой.

Он взял в руки нож и вилку и только тогда вспомнил, что не почистил ногти. Под ними были столько грязи – он ведь так старался! Он попытался держать нож и вилку в согнутых пальцах, стараясь скрыть грязные ногти, но мама сразу же все увидела.

– Фредерик, в чем дело, мой милый? Ты что, ушиб руки?