Уже через несколько дней удалось избрать уполномоченных на многих крупных предприятиях города. На Первом заседании ЧСУ ФЗ собрались представители от Путиловского завода, Семянниковского, Обуховского, Трубочного, Балтийского, Александровского механического, Пороховых, Вестингауза, Паровозных мастерских Николаевской железной дороги, Вагонных мастерских (за Московской заставой), Вагонно-строительных мастерских Николаевской железной дороги, Паровозных мастерских (за Нарвской заставой), Вагонных мастерских Северо-Западной железной дороги, фабрики Паля, Максвела, Пылинина, Блигкена и Робинсона, Электрической станции, типографий: Голике, "Копейка", "Слово", Первой Государственной, Шестой Государственной. По данным анкетирования, проведенного среди уполномоченных, среди участников первого заседания ЧСУ ФЗП было 35 меньшевиков, 33 эсера, 1 народный социалист и 42 беспартийных.

Целью 1-го собрания уполномоченных, по словам официального докладчика Е.С. Берга, было создание рабочего органа "для оформления общественного мнения и для объединения воли петроградского пролетариата". Уже во вступительном слове он обозначил политическое кредо ЧСУ ФЗП. Оно сводилось к противостоянию с Советами. Они объявлялись "судейскими палатами" и "полицейскими участками". Следовательно, настаивал докладчик, Советы потеряли право "говорить от имени рабочих". Перед рабочими вырисовывалась задача восстановить собственные классовые организации. С постановочной речью перед рабочими выступил также Богданов. Он более откровенно заявил, что целью собраний должно стать оформление того перелома, "который произошел в их политическом настроении" в сторону отрыва от большевиков.

После краткого обсуждения была сформирована следующая повестка дня собрания: 1) отчеты с заводов, 2) отношение к IV Всероссийскому съезду Советов, 3) продовольственный вопрос, 4) эвакуация, 5) выборы постоянного Бюро, 6) формы будущей самоорганизации рабочего класса. Собравшиеся также обсудили организационные вопросы. Было решено, что решающий голос на собраниях получают только уполномоченные от фабрик и заводов, а также члены Советов разных уровней. Совещательный голос предоставлялся районным организационным бюро по созыву чрезвычайных собраний, а также Центральному бюро, Петроградскому союзу потребительских обществ, районным кооперативным объединениям и профсоюзам. В то же время собранием было отвергнуто предложение Рагозина дать совещательный голос представителям политических партий.

Когда организационные вопросы наконец были решены, собрание перешло к заслушиванию отчетов делегатов от предприятий. Этот пункт повестки дня собрания был традиционным, чисто формальным. Тем не менее именно эти доклады с мест, с которыми выступали сами рабочие, а не инициаторы ЧСУ ФЗ, позволяют наиболее наглядно представить те настроения, которые охватили часть рабочих столицы в начале весны 1918 г. В этих выступлениях, часто противоречивых, малограмотных, — не только страх за свое будущее, но и обеспокоенность будущим своего завода, всей страны. Информация, содержащаяся в них, часто уникальна и не может быть прослежена по другим источникам.

Из выступлений рабочих, в частности, следует вывод, что их гораздо больше интересовали вопросы мира, нежели войны. Можно даже сказать определеннее, — их волновали проблемы перехода от войны к миру. Прежде всего тревогу рабочих вызывали планы разгрузки Петрограда, а также демобилизации промышленности. Так или иначе, эти темы затрагивались подавляющим большинством выступавших.

Так, уполномоченный завода Вестингауза Болотов рассказал о злоключениях делегации, направленной рабочими его предприятия в ВСНХ. Делегация пыталась выяснить самые элементарные вопросы, связанные с планами эвакуации завода. "Но ни на один вопрос, — рассказывал Болотов, — в Совете [Народного Хозяйства] не ответили: куца ехать? Куда хотите. Как ехать? Как хотите. Что везти? Что хотите". "А как же эвакуировать без плана, без средств перевозки?" — возмущался рабочий.

Веселов из Государственной типографии сообщил о тревоге, которая охватила рабочих его типографии в связи с планами эвакуации правительства. На все вопросы печатникам отвечали коротко: "Пока Советы у власти, вы будете получать свое, об остальном не беспокойтесь". Но такие ответы только подливали масла в огонь. Совершенно непонятны рабочим были и планы создания в Петрограде Трудовой Коммуны, в связи с чем некоторые остряки шутили, что коммуна — "это комму — на, кому — нет". Поднимался вопрос об эвакуации и представителями других предприятий города. Особенно рабочих возмущала та безответственность, с которой официальные власти подходили к этой проблеме, их стремление переложить все тяготы эвакуации на плечи самих рабочих. Делегаты с мест сообщали, насколько работа по эвакуации была сумбурно организована, приказ о выезде то принимался, то вновь отменялся.

Весомо прозвучало выступление Розенштейна с Путиловского завода. Он сообщил, что на их предприятии эвакуация обсуждалась уже давно. По заводу ходят самые разные слухи. Говорят о каком-то плане, по которому готовятся вывезти лишь 5 % заводского имущества. Коснулся Розенштейн и общей ситуации на заводе. Она определялась тем фактом, что уже продолжительное время, с декабря 1917 г., никаких работ на заводе фактически не велось. В результате Путиловский завод захлестнули расчеты. Из 36 тыс. рабочих к марту 1918 г. на нем оставалось 13 тыс. Такое положение заставило рабочих требовать, чтобы при увольнении им платили за полтора месяца вперед. Но в ответ Шляпников не только не принял делегацию путиловцев, в которую Розенштейн входил и сам, но даже отказался выдать хотя бы расписку в том, что рабочие у него были, но их не приняли. Докладчик, кроме того, подверг критике методы проводимой в городе национализации: "Завод будто бы отошел к рабочим, "национализирован", но это не верно — заявил он. — Рабочие тут ни при чем. Правительственное Правление назначено сверху Шляпниковым. Авторитета в глазах масс оно не имеет. В него входят далеко не лучшие рабочие нашего завода и один даже назначен такой, которому целые округа выносят порицания и осуждения, но, видимо, это не действует — он со вчерашнего дня большевик".

В своих выступлениях на конференции рабочие также говорили о других волновавших их экономических трудностях: падении производства, безработице, невыплатах зарплаты, нехватке хлеба, плохом медицинском обслуживании. Эти темы так или иначе затрагивали в своих выступлениях Литовин (завод Нобеля), Щеглов (Общество электрического освещения 1886 года), Баранов (Паровозные мастерские Николаевской железной дороги), Дунаев (фабрика Паль) и другие выступавшие. О теневых сторонах революционной действительности, к примеру, сообщал уполномоченный Охтинских пороховых заводов Блохин. "С начала революции, — отметил он, — производительность труда у нас сильно увеличилась, а когда, так сказать, взяли в свои руки предприятие, интенсивность сильно понизилась. Пришлось почти закрыть заводы. Хотя жалование платят, а работы никакой нет".

После того как отчеты с мест по предложению Каммермахера были прерваны из-за недостатка времени, собрание перешло к обсуждению вопроса о предстоящем IV съезде Советов. С развернутым докладом по нему выступил А.Н. Смирнов. Он сразу же придал всем прозвучавшим выступлениям острый политический подтекст и призвал искать собравшихся свой, третий путь в революции. Он заявил: "В районах, где было сильно влияние большевизма, рабочие бросаются с левого на правый фланг. Надо выяснить и указать рабочим путь не правый и не левый, а соответствующий их интересам". По его мнению, для этого прежде всего следовало выбрать на собрании уполномоченных делегацию на созываемый IV съезд Советов, которая бы поехала в Москву и озвучила подлинный голос пролетариата. Далее докладчик зачитал декларацию, адресованную съезду Советов, и предложил принять ее. Зачитанная Смирновым декларация была загодя подготовлена Оргбюро по созыву собрания уполномоченных, и накануне 12 марта проведена на общем собрании рабочих Вагонных и паровозных мастерских Николаевской железной дороги. Теперь организаторы конференции рассчитывали заручиться поддержкой представителей и других петроградских предприятий.