Подобные несчастные случаи, к сожалению, были обычным делом. После каждого обычно подавался сигнал, и местные работники бросали кто пилу, кто кувалду, а подмастерья прекращали подавать струи песка и воды для обтесывания камня – и в полной тишине, склонив головы, все спускались к своим домам, до которых было не менее часа ходьбы.

Выбрав необходимое количество мрамора и отправив его морем на юг и далее до Рима, Микеланджело занял камнем половину площади перед собором Святого Петра, свалив в том месте, которое было указано папой для оборудования мастерской.

Рассказывают, что выгрузка мрамора затянулась до темноты и его на ночь оставили прямо на пристани. А на следующий день Тибр вышел из берегов, и белоснежные глыбы скрыло водой. Лишь спустя несколько дней, когда разлив сошел на нет, покрытый илом и песком мрамор перевезли на площадь Святого Петра, и там его пришлось чистить и мыть несколько дней, пока он вновь не обрел своей белизны.

Чтобы Юлий II мог приходить и смотреть, к мастерской провели специальный подъемный мост от перехода между замком Святого Ангела и ватиканским дворцом. Естественно, особое отношение папы вызывало большую ревность у других художников, работавших в Ватикане.

Сколько было потрачено сил и времени, чтобы доставить мрамор, и все пропало втуне! Базилика Святого Петра оказалась слишком маленькой для гигантской гробницы, никто об этом заранее не подумал.

– Статуи будут раздавлены колоннами, – заявил архитектор Донато Браманте, известный своими работами в Милане и Павии и переехавший в Рим в 1499 году. – И окна так малы, что будет видна одна лишь темная масса!

– Это точно, – подтвердил Сангалло. – Нужно построить новую часовню, которая лучше подчеркнет замысел.

– А может быть, – с энтузиазмом воскликнул Браманте, – перестроить весь собор Святого Петра? В этом и состоит главное желание его святейшества! Архитектура должна встать на службу скульптуре, особенно такой роскошной, как ваш монумент! Что вы об этом думаете, Микеланджело?

– Я думаю, что нельзя разрушать главный христианский собор, даже если он и давит на что-то своими колоннами, – резко ответил Микеланджело.

– Я придумал Дуомо с широкими окнами, на базе греческого креста. Нужны будут очень тонкие колонны, но достаточно крепкие, чтобы выдержать огромный купол. Он будет самым большим. Эта твердыня католической церкви станет самой грандиозной и великолепной во всем христианском мире!..

Браманте, захлебываясь от восторга, был готов говорить и говорить, но его все время прерывали. Тогда он повернулся спиной к двум своим коллегам и ушел с таким видом, будто и так слишком много сказал.

18 апреля 1506 года была выбита медаль в память о закладке первого камня нового собора. Микеланджело, понявший наконец, что хотят разрушить старую базилику, кричал, что это кощунство. И почему только папа отверг проект Сангалло, позволявший использовать старую базилику? Микеланджело буквально кипел от негодования. Он чувствовал себя втянутым в какое-то грязное дело.

Юлий II не относился к числу людей, кто бережно обращается со своими собеседниками.

– Донато Браманте – единственный архитектор нашего времени, – заявил он.

Глубоко задетый такой постановкой вопроса, Микеланджело возненавидел папского любимчика Браманте. Как подметили историки Бенджамин Блеч и Рой Долинер, «с этого момента они оба начнут вести себя, как ученики, которые борются за внимание своего учителя, пытаясь добиться его благосклонности»89.

Например, однажды Браманте принялся нашептывать Юлию II:

– А не думает ли ваше святейшество о том, что готовить собственную гробницу, будучи живым, – это верный путь к несчастью?

Юлий II прислушался к его словам, но не потому, что был человеком суеверным. Просто он уже давно задумывался о том, как одновременно решить две задачи: стать новым спасителем христианского мира и создать самую роскошную в мире гробницу. И то и другое требовало денег, очень больших денег, а папская казна была истощена.

Чувствуя заинтересованность папы, Браманте продолжил:

– У Микеланджело есть дар предвидения. Он должен был почувствовать, что я стану говорить с вами об этом. В последнее время он яростно пытается дискредитировать меня, вашего главного архитектора.

Но папа-солдат уже не слушал его, он опять думал о чем-то своем. Нрав Микеланджело – он начал его узнавать, попробовал его, если можно так выразиться. И он не был глупцом, чтобы не понимать – доносчик не слишком отличается от клеветника.

Юлий II мечтал. Жизнь для него заключалась в том, чтобы вести в атаку хорошо накормленные войска, отважные, верные и одетые в блестящие доспехи. И почему он должен выбирать между такой славной жизнью и гробницей?..

А тем временем, вернувшись из Каррары, Микеланджело по-прежнему не имел ничего, кроме денег, выданных ему до отъезда. На самом деле, и их уже не было – они давно кончились. Ситуация становилась все более и более неприятной и начинала внушать опасения, а когда Микеланджело стал платить рабочим из своего кармана, Юлий II вдруг прекратил всякие контакты с ним. Почему? Как отмечает Марсель Брион, это произошло потому, что «Юлий II был человеком быстрых решений, способным легко загораться энтузиазмом, но чрезвычайно переменчивым»90.

В одном из писем Микеланджело, датированным октябрем 1542 года, читаем:

«Когда лодки с мрамором прибыли из Каррары, я вынужден был сам платить за фрахт. Одновременно с этим каменотесы, которых я вызвал из Флоренции для работы над гробницей, приехали в Рим, и я разместил их в доме, который выделил мне Юлий, но сам я стал жить совсем без денег и в большом затруднении»91.

И при этом от папы не было никаких новостей. Он даже отказал ему в аудиенции. В тот день Микеланджело просто не пропустил привратник, заявив, что ему приказано не впускать его. Проходивший мимо епископ спросил привратника:

– Разве ты не знаешь этого человека?

– Я хорошо его знаю, – ответил привратник, – но я здесь поставлен для того, чтобы исполнять приказания.

Микеланджело такой ответ очень не понравился, и он, не выдержав, воскликнул:

– Ах, вот как! Когда папа в очередной раз потребует к себе Микеланджело, скажите ему, что его нет.

А еще он адресовал папе письмо следующего содержания: