Неожиданно Стефани представила себе сцену из боевиков: мужчина с оружием в руке рывком открывает дверь дома, а затем осторожно обходит комнату за комнатой в поисках врага.

А есть ли оружие у Алекса? Девушке стало не по себе. Невидящими глазами она смотрела сквозь ветровое стекло машины и думала, что еще плохо знает этого человека. Ее телохранитель силен, решителен, безжалостен. Она сама уже смогла убедиться в его бездушии. Но способен ли он на насилие?

Хингис служил в армии, и Стефи догадывалась, что Алекс выполнит любую задачу, требующую хладнокровия и решимости. Он может быть жестоким, но способен ли он убивать?

Но где же он?

Сцены из боевиков заполонили все ее мысли и мелькали перед внутренним взором, становясь с каждой секундой все более яркими. Она бы услышала выстрел. Девушка наконец попыталась успокоить разыгравшееся воображение. Но что, если вооруженный ножом или дубинкой маньяк прятался за дверью? Что, если Алекс сейчас без сознания?

— Алекс! — В ужасе девушка распахнула дверцу машины. — О Боже, нет! Алекс...

Целая вечность потребовалась для того, чтобы добежать до дома. Задыхаясь, Стефани на мгновение остановилась у двери, а затем рывком распахнула ее.

— Алекс, пожалуйста!..

В доме царила странная, пугающая тишина. Ни звука, ни шороха.

— О Боже! Алекс, прошу тебя!.. — слабым голосом воскликнула она.

— Какого черта?

Послышались твердые шаги мужчины, затем на верхней площадке лестницы появился человек. На секунду глаза Стефи затуманились, и она не могла разобрать, кто это: она видела лишь темный силуэт мужчины огромного роста. Но затем ее взгляд прояснился, и она с радостью увидела, как Алекс, перескакивая через три ступеньки зараз, мчится к ней навстречу.

— О, Алекс! Слава Богу!

— Что случилось? Стефи, черт побери, что произошло?

Оказавшись рядом, Алекс обнял перепуганную девушку. После пережитого в воображении ужаса было так приятно, так восхитительно испытывать силу его надежных рук.

— Что такое? — требовательно спросил Алекс, когда к Стефани вернулась способность говорить.

— О, Алекс! Я думала, произошло что-то страшное. Думала, что ты... — Стефи только качала головой, не в силах выразить пережитый ужас.

— Ты подумала... О, Стеф...

Девушка в недоумении взглянула на Алекса. В аквамариновых глазах появились искорки смеха.

— Ты смеешься! — Отпрянув, Стефани в ярости освободилась от его объятий. — Не смешно! Я обезумела от ужаса, а ты смеешься надо мной!

— О, Стеф...— произнес Алекс голосом, каким обычно стараются успокоить расплакавшегося ребенка. — Я смеюсь не над твоими страхами, а над тем, как ты ворвалась сюда, словно тигрица, выпустившая когти. Ты хотела защитить меня?..

Мягким движением Алекс взял руку Стефани в свою, остальное досказали ей его пальцы.

Она уже испытала на себе силу его рук. Знала, какие ощущения могут вызвать в ней его нежные пальцы. Воспоминания об этом оказалось достаточно, чтобы дрожь пробежала по изящному телу девушки.

— О черт... извини! Ты испытала потрясение. Слушай-ка, пойдем в кухню, тебе нужно чего-нибудь выпить.

Стефани так и не смогла определить для себя — радоваться ей или огорчаться, оттого что Алекс неправильно истолковал причины ее столь бурной реакции на его дружеское пожатие, и вновь, подчиняясь нажиму его сильной руки, покорно последовала за ним в кухню.

— Чего ты хочешь выпить? — спросил Алекс, усадив девушку на один из высоких стульев у стойки.

— Лучше горячего чая... Считается, что он снимает стресс, — дрожащим голосом произнесла Стефани, надеясь, что Алекс истолкует дрожь в ее голосе как результат пережитого и не догадается, что ее тело переполнено страстным влечением к нему.

— Тебе сладкого чая?

Искреннее удивление в голосе великана сопровождалось дразнящим взглядом: в глубине зеленоватых глаз искрилось веселье, и, несмотря на внутреннее напряжение, Стефани не удержалась и рассмеялась в ответ.

— У-у-ух! — Стефани сделала гримасу отвращения. — Я предпочитаю кофе. Ну, а чай с молоком и сахаром — нет уж, увольте!

Тепло его улыбки согрело ее. Стефани показалось, что она нежится под лучами солнца.

— Ты похожа на трехлетнюю девочку, которой сказали, что к чаю будут сладости.

— Так ты меня воспринимаешь? Трехлетним ребенком? Угу, благодарю! — Стефани изобразила притворное возмущение, абсолютно не вязавшееся с искорками веселья в ее глазах.

— Ну не трехлетний ребенок, но... — Вдруг оборвав свою речь, Хингис резко обернулся и, прищурив глаза, начал всматриваться в окно, выходящее в сад.

— Что случилось? — испугалась девушка.

Хорошего настроения как не бывало.

— Мне показалось, что я кого-то видел. — Алекс сосредоточенно смотрел в окно. — Нет, ничего нет.

— Его там нет! — в свою очередь воскликнула Стефани. Она заметила нечто, взволновавшее и смутившее ее.

— Чего нет? — Алекс сразу повернулся к девушке.

— Моего белья. — Она жестом указала на пустую веревку, где она утром развесила сушиться вещи после стирки.

— Ты уверена? Может, миссис Смит внесла его в дом?

— У нее сегодня выходной. О! — Выбежав в сад, Стефани замерла на месте, внимательно разглядывая разбросанные прищепки. — Алекс!

На первый взгляд прищепки казались разбросанными в беспорядке, но присмотревшись, можно было заметить, что из них выложены буквы.

— «Крошка»! — За спиной послышался голос Алекса, прочитавшего слово. — Стефи, что именно ты повесила сушиться?

— Нижнее белье, — ответила она, и сердце девушки сжалось от боли и ужаса. Сэм снова нанес удар по ее еле установившемуся душевному равновесию. И на этот раз удар был пострашнее прежних. Парализованная страхом, Стефи как-то сразу забыла, кто такой Алекс и для чего он здесь.

— Мы уезжаем отсюда, прямо сейчас. — Расслабленный улыбающийся мужчина исчез, на его месте оказался хладнокровный, жесткий телохранитель. — Шевелись, Стефани! — бросил он ей. — Тут стало опасно! Сэм может прятаться где-нибудь здесь.

— Я не хочу...

— У тебя нет выбора, — твердо заявил Алекс. — Сэм знает, что ты здесь. Неужели ты хочешь встретиться с ним лицом к лицу?

Представив себе эту встречу, Стефани содрогнулась.

— Нет? Тогда мы уезжаем отсюда. Я сообщу полиции, что произошло. Возможно, маньяк оставил следы, когда хватал твое белье. Пошли.

Алекс сжал руку Стефани, на этот раз нежность в его прикосновении отсутствовала. Девушка вздрогнула и посмотрела ему в лицо. Увидев написанные на нем безжалостность и решимость, она внутренне содрогнулась.