– И часто нас так гонять будут? – спросил Вадим, будто бы и не знал расписания.

– Через день, – спокойно, не возмущаясь частотой марш-бросков, сказал Ратилов. – За неделю три раза.

– На всю оставшуюся жизнь набегаемся. – Вадим помотал головой. – Скорее бы уж драться начали.

– Бегать я тоже не люблю, – поддержал его Александр. – Драться мне больше нравится.

– А если не ты, а тебя бить будут? – усмехнулся старший лейтенант, зная парней, которые драться любят, но не умеют, и зная тех, кто драться умеет, но делает это только в случае крайней необходимости.

– Еще лучше. За одного битого двух небитых дают. Больше бить будут – большему научусь. Но меня в драке победить невозможно. Меня можно только убить. Я на характере держусь.

– Бывает, что и убивают… – отвечая каким-то своим мыслям, сказал Ратилов и посмотрел в сторону ворот, в которые въезжала милицейская машина.

Теперь это был уже не тот громкоголосый «уазик», на котором приезжал для беседы со старшим лейтенантом капитан Алферов. Это был уже «Форд Фокус», точно такой же, какой остался дома у Станислава. И милиционеров из него вышло двое.

Судя по тому, что Вальцеферов, находящийся во дворе, не поспешил к машине и смотрел на нее с не меньшим любопытством, чем Ратилов, он этих гостей не приглашал. Они двинулись к омоновцу. Только после этого и он пошел к ним навстречу – неторопливо, вразвалочку. Приехавшие козырнули, обменялись с Вальцеферовым несколькими фразами, и все трое пошли в здание. Станиславу почему-то показалось, что эти двое прибыли отнюдь не по его душу.

* * *

Вальцеферов через пять минут сам вышел, посмотрел на курсантов и, встретившись глазами с Александром, поднял руку.

– Пойдем. За тобой приехали… Можешь даже не убегать. Ты и без того выдохся…

Пожалуй, Александр действительно уже не мог убежать. Он курил четвертую или даже пятую подряд сигарету и уже хрипел от переполнившего легкие дыма. В таком состоянии не то что убегать, уходить без кашля трудно. Да он, кажется, и не собирался.

– Арестовывать будут? – равнодушно, почти позевывая, спросил Александр.

– Какой народ пошел безграмотный, – возмутился подполковник. – Давно пора знать, если так любишь драться на улицах, что вначале происходит задержание. А арестовывают после предъявления обвинения по решению судебной инстанции. Это разные вещи. А уж будут тебя задерживать или нет, это от тебя зависит.

– Нет, я этих ваших ментов бить не буду, – сказал Александр. – Устал на сегодня…

– Значит, и не задержат, – Вальцеферов юмор понимать умел.

Они ушли, скорее всего, на второй этаж, в кабинет, в котором можно прослушивать разговоры, а Ратилов думал о том, организованная ли это проверка, или в самом деле у ментов что-то есть на Александра. Фраза Вальцеферова о любви к уличным дракам давала право так думать.

Наконец из здания вышли с непроницаемыми лицами два приехавших милиционера, сели в машину и тут же уехали. Помня собственный пример, Станислав предположил, что подполковник пожелал побеседовать с Александром отдельно. Наконец, когда уже перерыв заканчивался, вышел и сам Александр.

– Откровенных следов пыток на лице замечено не было, – прокомментировал его появление Вадим. – Значит, по милицейской привычке били по почкам тяжелыми предметами, возможно дубинками или пистолетами.

– А что, когда орден вручают, тоже бьют? – Александр не выглядел таким непроницаемым, как приезжие менты, и тут же закурил. – Хотя относительно пыток ты прав. В кабинете мне курить не разрешили.

– И что им нужно? – полюбопытствовал Вадим.

– По вчерашней драке… Меня, оказывается, соседка видела, она и сдала. А жена дома сказала, где меня искать. Вот и добрались.

– Соседка тебя к ордену представила? – с усмешкой поинтересовался Ратилов.

– Не-а, это менты. Я сказал, что лучше бы денежную премию. Они согласились с условием, что половину премии им верну. Я вчера какого-то известного бандита завалил. Чеченец в международном розыске. У него сразу два перелома – челюсти и основания черепа. Второй, видимо, когда ударился башкой о бордюр. Кто-то ментов вызвал, когда пистолет увидел. А чеченец этот до их приезда и не оклемался. Только в больнице в себя пришел. Я же говорил, что у меня рука тяжелая.

– А менты что?

– Счастливы.

– Мы тоже сейчас будем счастливы в массовом порядке, – заметил Вадим.

– По какому поводу? – не понял Ратилов.

– Согласно расписанию. Практическая лекция «Что можно считать оружием». Ведет ее майор Счастливый вместе с подполковником Вальцеферовым. Пора идти…

* * *

Станислав уже заглядывал в открытую дверь другого кабинета, оборудованного под примитивный спортивный или, если сказать правильнее, тренажерный зал, и думал, что занятия будут проходить именно там. Однако группу пригласили в класс, где проходила и первая лекция майора Базуки. Оба преподавателя уже были на месте. Майор Счастливый, как легко вычислил старший лейтенант, это четвертый член приемной комиссии – тот самый, что был за рулем «Тойоты Лендкрузер», когда наемному убийце из Азербайджана показывали Ратилова. Все так и оказалось.

Группа расселась. Вальцеферов представил своего напарника.

– Прошу любить и жаловать: майор областного ОМОНа Счастливый. Это не только фамилия, но и кличка. За три командировки в Чечню майору удалось избежать ранений, хотя дважды пуля сбивала с него берет, однажды срывала погон, а один раз осколок мины угодил в каблук. Такое везение может быть исключительно от большого счастья, чего мы с майором и вам от всей души желаем. Радуйтесь, что сегодня после марш-броска мы проводим только лекцию, а не практические занятия по рукопашному бою. Иначе из вас на одну-единственную схватку дыхалки хватило бы, пожалуй, только у спецназовца. Он, кажется, не успел еще потерять боевую форму. Курите поменьше. На одном характере, как тут кое-кто надеется, далеко не уедешь…

Подполковник Вальцеферов сел не за стол, а на него; а из-за стола вышел майор Счастливый, склонив крупную лысую голову, словно собрался бодаться.

– Я вот уже сегодня слышал высказывания о том, что часто во время уличных конфликтов противная сторона бывает готова применить оружие. И, как говорит милицейская практика, особенно рвутся к оружию представители кавказских народов. Это не есть следствие их преступных наклонностей, это только соответствие кавказского менталитета действительности. Кавказский менталитет плюс национальные традиции, обязывающие мужчину носить кинжал, хотя бы как принадлежность костюма, а не как оружие. Все это вместе и образует горючую смесь, которая превращает человека в абрека. И многие в обостренной ситуации пасуют, не понимая, что они тоже не безоружны и что оружие всегда можно или даже нужно иметь при себе, но при этом – я, как представитель правоохранительных органов, советую – не нарушать закон. Если постоянно носить при себе то, что в привычном нам понимании называется оружием, можно нажить себе большие неприятности. А это никому не нужно. Но оружие может быть разным. Только надо его понимать и воспринимать как оружие и, конечно же, применять.