последнее время, эти явления — ключ к пониманию трагической судьбы российского народа. В 1999 г. на страницах «Литературной газеты» появилась статья под знаменательным названием «Край безымянных могил». Как заметил её автор: «Мы живем на костях. Ни в одной стране мира нет такого количества безымянных могил». Разумеется, предлагаемый мною анализ многим придется не по вкусу, но неисчислимое количество безымянных могил на территории империи обязывает нас проделать эту неблагодарную работу.

Погромы в приведенном выше российском понимании этого слова следует отличать от международно-правового понятия «геноцид». Этот термин в письменной форме впервые был употреблён в книге Рафаэля Лемкина (1900–1959) «Принципы правления в оккупированной Европе», опубликованной в США в 1944 г. Этот термин стал своеобразным ответом на заявление Черчилля относительно беспрецедентных на то время злодеяний нацистов, которые он назвал «преступлением без имени». Благодаря усилиям вовремя эмигрировавшего из Польши в США Рафаэля Лемкина, потерявшего на территории оккупированной Европы всех своих близких, это тягчайшее преступление против человечества обрело наконец-то своё страшное имя — «геноцид». По этому поводу сам автор писал буквально следующее: «Новые концепции требуют новых терминов. Под «геноцидом» мы понимаем уничтожение наций и этнических групп. Это новое слово, обозначающее старую практику, осуществляемую современными методами, состоит из двух корней: греческого «генос» — «раса, племя» и латинского «цид» — «убийство»». Правовое оформление эта категория получила благодаря принятию ООН 8 декабря 1948 г. специального акта, вошедшего в историю под наименованием «Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него».

Наиболее вопиющими примерами геноцида в ХХ веке стало нещадное истребление Османской империей в 1915–1923 гг. армян (около 1 миллиона 500 тысяч человек), нацистской Германией — евреев, а также цыган (около 500 тысяч человек). По сути, геноцид — это преступление не только против отдельных этносов и народов, но и чудовищное посягательство на основы всей общечеловеческой цивилизации. Такое понимание геноцида проистекает из развиваемой здесь философии достоинства.

В связи с тем, что читатель на страницах настоящей работы не раз будет сталкиваться с таким понятием, как «цивилизация», причем в разных словосочетаниях, возникает необходимость определиться и с корректным употреблением этого термина. По поводу его сути в среде учёных мужей до сих пор не умолкают споры. Вдаваться в их анализ не входит в наши планы. Поэтому приведу лишь то обобщённое представление об этом феномене, которое используется в данной книге в качестве рабочей категории.

В частности, под цивилизациейпонимается образ человеческого бытия, при котором некая специфическая совокупность культурных, социальных, политических и религиозных характеристик и феноменов находит свое выражение во вполне определённом стереотипе поведения тех или иных народов мира.

Что же касается использования таких понятий, как «Запад», «западный мир», «западные страны», «страны Запада», «западная (т. е. иудео-христианская по своим духовным корням) цивилизация», то в настоящей работе эти понятия употребляются как синонимы и в том смысле, который весьма доступным языком сформулировал известный европейский правозащитник и государственный деятель, последний президент Чехословакии и первый президент Чехии Вацлав Гавел (1936–2011). Так, в одном из своих выступлений, отвечая на вопрос, что следует иметь в виду под понятием «Запад», он отметил, что в первую очередь это, конечно же, географически четко ограниченная часть планеты или её регион, который можно было бы назвать регионом евроатлантическим или евро-американским. И вместе с тем столь же важное, как ограничение географическое, даже в некоторых отношениях еще более важное, заметил Гавел, это — «ограничение ценностное или, как говорится, культурное: Запад имеет, по существу, одну совместную политику и экономическую историю, выросшие из одних и тех же духовных источников, причем характерно, что благодаря своему цивилизационному характеру и своему внутреннему этнику, он в течение долгих столетий значительно влиял на все остальные регионы, чтобы впоследствии предопределить характер всей сегодняшней планетной цивилизации».

В подобном — ценностном, духовном, культурном значении этого слова используются упомянутые выше категории и в настоящей работе. Понятие западноевропейской цивилизации приобретает для нас особое значение ещё и потому, что именно она и рассматривается в данном исследовании в качестве подлинного материнского лона философии достоинства, ибо сама суть западноевропейской культуры как раз и заключается в признании особой ценности и неповторимости личности каждого человека.

Наиболее часто в современной литературе западную (по некоторой терминологии — североатлантическую) цивилизацию подают в качестве антиномии восточной (по некоторой терминологии — азиатской). При этом первую, как отмечается, характеризуют динамизм, ориентация на новизну; утверждение достоинства и уважения к человеческой личности; индивидуализм, установка на автономию личности; рациональность; идеалы свободы, равенства, терпимости; уважение к частной собственности; предпочтение демократии всем другим формам государственного управления. На определенном этапе своего развития эта цивилизация, несомненно, приобрела глобальный, интернациональный, всеобщий характер, превращаясь, по сути, в единую общечеловеческую систему ценностей, в равной степени значимую для всех народов мира. На институциональном уровне подобное положение вещей представлено в VII разделе настоящей работы.

Восточной (азиатской) цивилизации, как отмечается, более всего присущи следующие контуры: неразделенность собственности и административной власти; экономическое и политическое господство бюрократии; подчинение общества государству; отсутствие гарантий прав граждан. Касаясь нашего недавнего прошлого, некоторые авторы предпринимают настоятельные попытки выделить жизнедеятельность населения Российской (большевистской) империи в особый вид восточной цивилизации, обращая внимание на такие характерные черты этого феномена, как самодержавная форма государственной власти, или, как её иногда ещё именуют, «вотчинное государство»; коллективистскую ментальность; незначительный объем экономической свободы; подчинение общества государству. Действительно, образ жизни населения российской империи бросается в глаза своими несомненными отличительными особенностями. Однако, тянут ли таковые на некую разновидность восточной цивилизации судить не берусь. Всех интересующихся этой проблемой отсылаю к работам известного российского социолога Николая Яковлевича Данилевского (1822–1885) «Россия и Европа», а также британского историка Арнольда Тойнби (1889–1975) «Постижение истории». По сему поводу считаю своим долгом лишь отметить, что противопоставление «Запада» и «Востока» по принципу «добра» и «зла», как это нередко в потугах бесплодной самоидентификации делают представители одной из украинских партий власти, лишено какого-либо здравого смысла и научной ценности.

Последнее, правда, не отменяет право читателей поинтересоваться: к какой цивилизации причисляет себя современная Украина, к какой она в действительности принадлежит? На эти вопросы у нас отвечают по-разному. Например, в статье «Мы, малороссы» один отечественный публицист, полемизируя со своими оппонентами из партии этнической нетерпимости, утверждает: «Но нашим «національно свідомим» не до этого, у них другое на уме. «Мы — европейцы!» Им кажется, что это звучит гордо. И они хотят в Европу. Да вы же в ней и есть, прямо в самой середке! Не в Европу вы хотите, хлопцы, а в западноевропейскую цивилизацию, и мечтаете, чтобы вас считали европейцами как раз в этом, цивилизационном смысле. Только вот это уж — пардон. Чтобы стать «европейцами» именно в этом плане, мало объявить, что вы «разделяете европейские ценности», нужно быть наследником западноевропейской истории» («2000». - N 40, 6.10.2006 г.). Судя по тому, с каким единодушием большинство стран — членов ЕС отвергло даже постановку вопроса о сроках вступлении Украины в это привлекательное межгосударственное образование, можно безошибочно