Притаившись в высокой траве, скауты вновь поочередно следили за приближением орочьих машин. Нааман так часто слышал далекий рев двигателей, что уже едва обращал на него внимание. Лишь когда громкость звука менялась, он вновь различал шум.

Когда день перетек в пурпурный вечер, уже была видна далекая гряда Коф, резко очерченная заходящим солнцем. На фоне красного неба скалистые выступы казались огромной зубчатой стеной, еще слишком далекой, чтобы предупредить тамошнюю линию обороны и космодесантников. Нааман вознес молитву Льву, надеясь, что Аквила и его люди обошли орков и доставили информацию о приближавшихся зеленокожих.

Свет фар и ламп, прорезавший темноту ночи, давал Нааману представление о местонахождении войск орков по отношению к его собственной позиции. На небольшом расстоянии, чуть поодаль, вспыхивали другие огни, освещавшие ночное небо, включая оранжевое пламя пожаров, бушевавших в Восточных пустошах. Всматриваясь в этот свет, Нааман понял, как много было там орков: целые тысячи. Основная масса двигалась на север, но свет фар и периодические вспышки беспорядочной стрельбы говорили о группе из нескольких машин, следовавшей прямиком за скаут-сержантом.

Он все не решался повернуть на север; тогда отделение оказалось бы прямо перед основными силами орков. Движение на юг было не намного удачнее: они все дальше отдалялись от места назначения и приближались к почти отвесному, с километр глубиной, ущелью Коф. Даже если они обойдут эту преграду, маршрут приведет их к побережью, а не к хребту. Увы, единственным выходом было следовать на запад в надежде, что орки остановятся или изменят курс. Нааман решил, что, если враги не остановятся через пятьсот метров, скауты выроют траншеи и спрячутся там; возможно, орки не заметят их в темноте, а если и заметят, то у космодесантников хотя бы будет неплохая позиция для обороны.

Через два часа после захода солнца опустилась тьма, лишь на западе виднелись слабые отблески пожара. Нааман почувствовал себя в относительной безопасности. Орки, приближавшиеся с тыла, повернули на север, чтобы объединиться с остальными войсками, оставив скаутов более чем в километре в стороне. И хотя фары машин все еще освещали местность перед космодесантниками, а воздух вонял выхлопами, Нааману казалось, что теперь они без помех добегут до хребта Коф. Если продолжат двигаться с такой же скоростью. Помех действительно не было, и есть шанс достичь скал и водостоков еще до рассвета.

Заросли травы, покрывавшие пустоши, понемногу редели. Пучки вереска и низких кустарников то и дело пробивались в море высоких стеблей. Дорога начала уходить плавно вверх, и, по расчетам Наамана, до хребта Коф оставалось не больше трех километров. Все еще было темно, но луны Писцины уже исчезли с небосклона, и оставалось два часа до первых отблесков зари. Воздух дышал прохладой, но Нааман этого не чувствовал. Холод скорее регистрировался как абстрактная характеристика окружающей среды, чем нечто реальное, что он мог ощутить. То же — с усталостью от постоянного бега. Его руки и ноги двигались ритмично, независимо от сознания. Не было боли, одышки, судорог или тошноты, которые испытывал бы обычный человек.

Скауты не были так одарены физически, и сила каждого чувства зависела от имплантатов и уровня подготовки. Кудин бежал так же легко, как Нааман; Рас и Келифон тяжело дышали, но держали темп; Тельдису и Гетану приходилось хуже всех: их лица покраснели, шаги стали короче, пот пропитал одежду. Но при всей усталости никто из скаутов не жаловался и не просил о передышке. Это было хорошим знаком, потому что воля к преодолению препятствий важна не меньше, чем способность тела переносить нагрузки.

Никто не разговаривал. Каждый следил за своим сектором, держа оружие наготове, но докладывать было не о чем. Казалось, они оторвались от орков на пару километров. Нааману не нравилась эта тишина, особенно молчание в передатчике. Хотя они еще не достигли зоны связи, скаут-сержант надеялся поймать хотя бы командную чистоту с хребта Коф, но ничего не слышал. Ему пришло в голову, что Аквила мог сделать что-нибудь безрассудное и нарваться на орков прежде, чем доставить предупреждение.

— Сержант!

Резкий голос Келифона нарушил размышления Наамана. Скаут, двигавшийся в хвосте отделения, остановился и вскинул к плечу снайперскую винтовку.

— Отделение, стоять! — рявкнул Нааман. — Продолжать наблюдение. Докладывай, скаут Келифон.

— Думаю, я слышал двигатель, сержант.

Нааман подошел к пригнувшемуся скауту.

— Ты слышал звук или нет? — спросил он.

— Я слышал, сержант, — уже увереннее ответил Келифон. — Позади нас.

— Дальность?

— Не знаю, сержант. Я вижу тепловой туман в том направлении. — Скаут указал в сторону впадины на равнине, которую они прошли несколько минут назад. Нааман снимал монокуляр с пояса, когда скаут заговорил вновь, и голос его был куда напряженнее: — Я их вижу! Три машины: два безбортовых грузовика и один бронированный боевой фургон. Ни мотоциклов, ни пехоты. Двигаются прямо на нас!

Нааман ничего не мог разглядеть без прибора, хоть зрение космодесантника было столь же острым в сумерках, как у обычного человека в полдень. Орки двигались с выключенными фарами. Охотились ли они на скаутов? Взгляд в монокуляр подтвердил слова Келифона: их нагоняли три орочьих машины, набитые зеленокожими.

Нааман огляделся в поисках лучшей позиции для обороны. Справа, в нескольких сотнях метров, виднелась группка невысоких деревьев, а слева, в тридцати метрах, гряду прорезал узкий поток. Деревья могли скрыть их от возможного наступления орков и замаскировать, но гибкие, переплетенные стволы и ветви были плохой преградой. Ручей по меньшей мере в метр глубиной, по берегам — заросли кустарника, но при этом он прямо на пути врагов. Нааман еще раз взглянул в монокуляр и убедился, что за тремя машинами не следовало подкрепление. Если скаутов обнаружат, им придется столкнуться только с тремя машинами и их кровожадным содержимым.

Захлопнув и убрав монокуляр, он принял решение.

— Все в ручей, дистанция четыре метра, снайперы спереди и сзади!

Быстро добравшись до речушки, скауты вошли в воду. Ширина потока была около трех метров, а глубина не доходила и до колен. Нааман повел воинов вверх по течению, туда, где вода, обогнув скалу, текла на юг, почти перпендикулярно маршруту орков.

— Мы не можем позволить врагу встать между нами и хребтом Коф, — сказал сержант скаутам. — Подождем, пока они проедут мимо, и нападем сзади. Если Свободное ополчение на гряде заметит нас, может выслать подкрепление.

Скауты кивнули, их глаза расширились, и адреналин заполнил тело. Они заняли позиции, пригнувшись у доходившего до пояса илистого берега и маскируя оружие в зарослях травы и кустарника. Нааман следил за орками через траву, положив болтер на берег рядом с собой. Противник был в трехстах метрах и двигался довольно быстро. Это явно не безрассудный бросок на хребет Коф, а спланированное наступление. Сама мысль о проблесках рассудка у орков очень беспокоила скаут-сержанта: они и без интеллекта были достаточно опасными противниками.