Я повернулась и пошла к двери, подняв с пола свою сумочку. У двери я снова обернулась и посмотрела на мирно спящего шотландца:

— И постскриптум. Ты побеждаешь, когда понимаешь, что люди могут сделать тебе больно. Причем даже те люди, от которых ты этого никогда не ожидал. Как только ты это поймешь, ты будешь готов к этому, и уже ничто не сможет вышибить тебя из седла. По крайней мере, надолго.

Закрывая за собой дверь его номера, я глубоко внутри знала, что сказала эти слова не спящему человеку, который не мог меня слышать. Я сказала их самой себе. Потому что, независимо от того, как сильно он мне не нравился, ему все же удалось проникнуть за мои защитные барьеры. И я не могла этого так оставить.

Мне необходимо было напомнить самой себе, что ему нельзя доверять.

Несмотря на ранний подъем, чтобы успеть на рейс, я проснулась бодрая и свежая, понимая, что уже много лет так хорошо не высыпалась. Я ушла от Калеба, не испытывая раскаяния в случившемся и без лишних раздумий. Я была искренне признательна судьбе за этот подарок — секс на одну ночь для снятия стресса. Как только я пришла в свой номер, я рухнула на кровать и моментально отключилась.

Раздумья пришли ко мне позже, на следующее утро, когда я принимала душ. Не столько раздумья о нас с ним, сколько сожаление, что напрасно я так разболталась о Нике и Джем. Несмотря на алкоголь, я прекрасно помнила каждую секунду вчерашнего вечера. Я не возражала против падения запретов, касающихся секса с незнакомцем, но очень сильно не одобряла тот факт, что позволила себе заговорить вслух о смерти Джем. Успокаивая себя тем, что, в конце концов, я больше никогда не увижу Калеба, я вдруг открыла для себя суровую реальность. Еще как увижу! Он летит в Бостон одним рейсом со мной.

Я молилась, чтобы шотландец снова не оказался моим соседом в самолете.

Сказать, что это будет неловкая ситуация, значит не сказать ничего.

Впрочем, бесполезно было думать об этом сейчас, поэтому я постаралась выкинуть тревожные мысли из головы и не обращать внимания на сосущее чувство под ложечкой. К счастью, я не столкнулась с Калебом в холле гостиницы, когда выписывалась, и, облегченно вздохнув, пошла по крытому переходу в аэропорт вместе со своим чемоданчиком.

Чем больше я размышляла о ночном секс-марафоне с Северным Богом (я позволила себе мысленно называть его так, потому что, серьезно, разве парень не заслужил это, найдя мою точку G[18]), тем оживленнее я становилась, даже несмотря на легкую обеспокоенность тем, что могу его встретить. Первый раз в жизни у меня была случайная связь, и, кажется, я организовала ее идеально: выбрала потрясающе сексуального мужчину (пусть и неотесанного), который доставил мне умопомрачительное наслаждение, и — вишенка на торте — он был с другого континента, поэтому после сегодняшнего полета я не увижу его больше никогда.

— Чему это вы так улыбаетесь, красавица? — весело спросила у меня сотрудница службы охраны аэропорта, забирая у меня из рук паспорт и билет.

Я улыбалась? Ничего себе! Даже не заметила.

— Рада, что лечу домой, — соврала я.

— Ну, тогда приятного полета, — улыбнулась она, отдавая мне документы.

— Благодарю! — искренне ответила я.

Нет, правда, хорошие манеры имеют огромное значение. Добро притягивает добро.

После того как я прошла зону досмотра (даже в первом и бизнес-классе были небольшие очереди), я направилась в свой терминал, намереваясь купить стаканчик кофе в первом же кофейном киоске. Чудо из чудес — передо мной был только один человек, и пару минут спустя я держала в руках гранд-макиато[19], счастливая, что лечу домой, и чувствуя себя такой сексуально удовлетворенной, что мысль о том, что Вселенная, возможно, в конце концов смилостивилась надо мной, показалась вполне здравой. Вчерашняя ночь с Калебом была правильным отклонением от курса. Благодарю тебя, Вселенная! За мной должок!

* * *

Однако Вселенная довольно быстро вернула меня в реальность, и я снова задумалась, действительно ли мы с ней в хороших отношениях? Было весьма неловко увидеть Калеба опять.

Он снова был моим соседом, но сегодня нас разделял проход между рядами. Я уставилась на него. Он же лишь мельком взглянул на меня — на столике перед ним уже стоял включенный ноутбук. Сегодня он был в черной майке-хенли с опущенными рукавами, темно-синих джинсах и все тех же байкерских ботинках.

— Прошу прощения, — раздался сзади раздраженный голос, и, обернувшись, я увидела, что, пока я таращилась на свою «случайную связь», за моей спиной столпилась небольшая очередь.

— Извините, — я открыла багажную полку и наклонилась, чтобы поднять чемодан, как он вдруг внезапно сам собой взлетел в воздух и в мгновение ока оказался на полке.

Я смущенно захлопала ресницами, обнаружив, что Калеб стоит рядом со мной. Так близко, что наши тела соприкасались. Он выглядел недовольным тем, что ближайшие два часа нам предстоит быть соседями.

Тогда зачем помогать мне с чемоданом? Я опустилась на свое кресло и, когда он тоже сел, сказала ему через проход:

— Ты знал, что мы летим вместе, поэтому к чему эти недовольные взгляды, не пойму. Кстати, зачем ты летишь в Бостон?

— А ты?

— Я там живу.

— Североамериканское подразделение «Кото» базируется в Бостоне. У меня там совещание.

— Если у тебя совещание в Бостоне, что ты забыл в Фениксе?

— Это называется пересадка, — усмехнулся он и повернулся к ноутбуку.

— Ха-ха-ха, как остроумно, — мрачно отреагировала я.

Он посмотрел на меня прищурившись:

— Кажется, ты расстроена тем, что я лечу этим же рейсом, хотя знала об этом.

— Просто ситуация неловкая.

— Ты имеешь в виду, неловко, когда грех перед глазами?

— Да, именно, — я гордо вздернула подбородок и добавила потише: — Однако мой грех можно оправдать: я была пьяна.

Негодование исказило его черты:

— Ты была такая же трезвая, как и я. Теперь раскаиваешься? Отлично. Но умей отвечать за свои поступки.

Я застыла от презрения в его голосе и подумала, что он прав. Правда заключалась в том, что я не хотела быть уязвимой, но именно такой становилась в его присутствии. Ложь сорвалась с моих губ в качестве защитного средства.

— Ладно, я не была пьяна.

Ответа с его стороны не последовало, и я искоса взглянула через проход: шотландец работал, игнорируя меня.