всего, в рамках подсечной системы. Этот вывод едва ли может поколебать и сообщение переяславского летописца, называющего древнюю Весь наряду с другими неславянскими народами (Чудью, Мерей, Муромой и проч.) «конокормцами», т. е. народом, находящимся в даннической зависимости от киевского великого князя и обязанным кормить коней его дружинников. Нас, однако, теперь интересует не социальная окраска этого термина, а его прямое, буквальное значение. Возникающее подозрение (не свидетельствует ли это выражение о систематическом использовании древней Весью лошади для обработки постоянных полей) легко отвести тем соображением, что даже умение запрягать лошадь в соху или иное примитивное пахотное орудие вовсе не всегда и не непременно означает существование пашенного земледелия, если под ним разуметь полевое земледелие. С помощью лошади и сохи вполне можно распахивать подсеку, как это в пережиточном виде зафиксировано у вепсов еще около 40 лет тому назад.

Однако остановиться на ступени подсечного земледелия Весь, разумеется, не могла. Не забудем, что она жила в окружении народов с развитой земледельческой культурой: пашенное земледелие у новгородских Словен зафиксировано с VIII в., у волжских Булгар оно известно с VIII-IX вв. Исследование карельских эпических рун показывает, что уже на ранних этапах карелам было знакомо использование сохи (хотя бы для обработки выжженных участков леса). Находки сошников и плужных ральников в областях расселения марийцев и удмуртов относятся к X-XIII вв. Таким образом, хотя Весь, как например и Мурома, несколько отставала в развитии земледелия от окружающих народов, но дальнейшие события показали, что и у нее земледелие поднялось на более высокую ступень, в особенности в районах, приближенных к славянским поселениям, о чем выразительно говорит находка сошника в с. Дрегли. Однако произошло это не в курганный период, а несколько позже, по-видимому не ранее XII-XIII вв.

Итак, древняя Весь была народом по преимуществу земледельческим. Вместе с тем и другие отрасли производственной деятельности играли в ее хозяйстве немаловажную роль. Это прежде всего относится к животноводству. Вопрос о древневесском животноводстве в целом совершенно бесспорен, так как указания и свидетельства раскопочного материала очевидны. Весь разводила лошадей, целые костяки и особенно отдельные кости которых находили неоднократно, и коров (несколько раз были встречены коровьи рога). В небольшом количестве найдены кости свиней, собак, кошки. Во множестве обнаружены кости овец. Овцеводство достигало, вероятно, значительного развития и было способно удовлетворять потребности населения в шерсти, кожах и частично в мясе. Об этом красноречиво свидетельствуют довольно частые находки овечьих ножниц и фрагментов кожи. Анализ шерстяных и полушерстяных тканей из раскопок, проведенных А. М. Линевским, показал, что древние вепсы разводили груборунных местной породы овец, которых большую часть года содержали на подножном корму. Нет прямых свидетельств относительно разведения домашней птицы, однако не исключено, что среди значительного количества остеологического материала, по разным причинам оставшегося не определенным, возможны находки мелких куриных косточек.

Если в целом древнюю Весь неверно считать народом охотников-номадов, то из этого вовсе не следует, что в их хозяйстве охота не играла заметной роли. Напротив, это очень древняя и для района расселения Веси традиционная отрасль хозяйства. Хотя раскопочные материалы по данному вопросу и не слишком богаты, все же они служат хорошим дополнением к сообщениям арабских авторов, которые характеризуют этот народ как поставщиков меха на мировой рынок.

Рис. 7. Археологические и этнографические материалы к характеристике традиционной связи древней Веси и позднейших вепсов. 1,2—бревенчатые незамкнутые домовины из курганов; 3,4 — рисунок и план вепсского стана; 5, 6 — замкнутые домовины из курганов; 7 — план вепсской лесной избушки (столбовая техника); 8 — план коды (столбовая техника); 9 — план избы XI в. из Белоозера (по Л. А. Голубевой); 10 — план вепсского двухизбного дома; 11 — мотыги из курганных раскопок; 12 — вепсские мотыги.

Древние вепсы охотились на самых различных животных. Едва ли может быть сомнение в том, что охота служила значительным подспорьем в деле добывания продуктов питания. Находки отдельных изделий из оленьего и лосиного рога служат достаточным тому подтверждением. Обычной также была охота на крупнейшего хищника северных лесов — бурого медведя,мясо которого, по-видимому, тоже употребляли в пищу: найдены фрагменты медвежьих шкур и когти. По всей видимости, широко бытовала охота и на боровую дичь — рябчиков, тетеревов, куропаток, а также на водоплавающих птиц — гусей, уток. В прикладном искусстве Веси изображение утки (очень характерны подвески, изображающие уточек, утиные лапки) занимает совершенно исключительное место, что, несомненно, вызвано важным значением этих птиц как объектов охоты. Охотились на зайца, который также запечатлен в весском изобразительном искусстве.Однако славилась земля Веси главным образом как область, богатая мехами. Охота ради добывания шкурок пушных зверей, видимо, уже в ту пору получила значительное развитие. Раскопками обнаружены фрагменты беличьего меха, мех хорька, зайца и некоторых других животных. Особенно интересны находки фрагментов беличьих шкурок, на что обратил внимание А. М. Линевский, сопоставивший это обстоятельство с широко известным фактом распространения «бел», «белей» (исторически, несомненно, шкурок белок) в качестве меновых и платежных единиц в древней Руси.

Что касается способов и приемов охоты, то о них известно сравнительно мало. На медведя, по-видимому, охотились с рогатиной. Часть обнаруженных в курганах копий, вне всякого сомнения, служили рогатинами. Существен, например, такой факт: в одном из курганов могильника Гайгово (на Ояти) при одном и том же захоронении находились фрагменты медвежьей шкуры и наконечник копья или рогатины (типологически их в данном случае очень трудно различить). В качестве индивидуальных средств охоты служили лук и стрелы. Железные наконечники стрел найдены в значительном количестве. Любопытно, что среди них встречены так называемые срезни — наконечники стрел с поперечным лезвием, что служит дополнительным подтверждением мысли о развитии пушного промысла. О существовании иных способов охоты, при помощи, например, ловушек или силков, различных приемов коллективных охот можно говорить лишь предположительно, так как прямых свидетельств этому в археологическом материале нет. Но вместо с тем нет оснований и отрицать их наличие в рассматриваемую эпоху, так как кажется невероятным, чтобы культурное достижение, имевшее место на данной и близких территориях еще в эпоху неолита и раннего металла, оказалось совершенно утраченным в более позднее время.

То же самое следует сказать и о рыболовстве. Прямым указанием на его наличие у Веси служит лишь находка железной остроги. Вместе с тем некоторые общие соображения заставляют думать, что оно существовало не только в форме лучения, но бытовали и другие способы лова. Несомненно существовало и прямое присвоение «даров природы». «Обращает внимание единственная в своем роде находка,