Примером того, как краткосрочная сосредоточенность может закончиться падением с водопада (типа Ниагарского), может служить теперешний кризис с сфере сбережений—кредитов — вероятно, самая крупная финансовая ошибка, которую когда-либо в истории совершало правительство капиталистического мира. По оценкам специалистов, это будет стоить налогоплательщикам более 500 миллиардов долларов, хотя большинство американцев даже не имеют представления, чем это было вызвано Эта проблема, скорее всего, окажется одним из источников страданий — по крайней мере, экономических неприятностей — для каждого мужчины, женщины и ребенка в этой стране, а возможно, и для грядущих поколений. Когда мы беседовали с Уильямом Сидманом, президентом "Резолюшн Траст Корпорэйшн" и "Федерал Депозит Иншуэрэнс Корпорэйшн", он сказал мне "Мы единственная достаточно богатая нация, способная пережить такую огромную ошибку". Что же создало эту финансовую неразбериху? Это классический пример попытки устранить страдание путем решения проблемы, пока вынашивается причина.

Все это началось с проблем, связанных со сбережениями и займами, появившимися в конце семидесятых и начале восьмидесятых годов. Банки и ведомства построили свой бизнес сначала на корпоративном и потребительском рынке Чтобы банк имел прибыль, он должен давать кредиты, а эти кредиты должны обеспечивать процентную ставку, которая была бы выше той, которую банк выплачивает вкладчикам На первых этапах возникновения этой проблемы банки столкнулись с трудностями сразу на нескольких фронтах. Во-первых, они получили сильный удар, когда корпорации вступили в ту сферу, которая ранее была исключительно во владении банков, — ссуды. Крупные компании обнаружили, что, давая друг другу ссуды, они значительно экономят на процентах, развивая то, что теперь называют "коммерческий фиктивный рынок". Это начинание имело такой успех, что фактически разрушило финансовые базы многих банков.

Между тем, были также и новые разработки на фронте американского потребителя. Традиционно потребители не смотрели вперед, смиренно выпрашивая кредиты, для того чтобы купить автомобиль или крупные бытовые электроприборы. Думаю, мы по справедливости можем сказать, что это был болезненный эксперимент для большинства, когда их вынудили подчиниться финансовым проверкам. Обычно они не чувствовали себя "ценными клиентами" во многих банках. Автомобильные компании были достаточно находчивыми, чтобы понять это, и начали предлагать кредиты своим клиентам от своего имени, создавая тем самым для себя новый источник дохода. Они поняли, что могут нажить так же много денег на финансовых операциях, как они это делали на продаже автомобилей, и стали стремиться предоставлять клиенту как можно больше удобств и более низкие процентные ставки. Их отношение к клиентам, разумеется, совершенно отличалось от отношения служащих банков — у них была определенная заинтересованность в том, чтобы клиент получил заем. Вскоре клиенты стали предпочитать внутреннее финансирование вместо традиционного, принимая во внимание удобства, гибкость и низкие финансовые сборы. Все обрабатывалось в одном месте вежливым служащим, которому нужен был их бизнес. В результате "Дженерал Моторс Эксептанс Корпорэйшн" быстро стала одной из самых огромных финансовых компаний в стране.

Одним из последних бастионов для банковских кредитов был рынок недвижимости, но процентные ставки и инфляция стремительно взлетели за один год до 18 процентов. В результате никто не мог предоставить месячных платежей для обслуживания кредитов при запрашиваемых процентных ставках Вы можете представить, к чему это привело в сфере кредитов на недвижимость.

К этому времени банки потеряли своих корпоративных клиентов в целом, они потеряли рынок в основном из-за своих займов на автомобили, а затем стали также терять и кредиты на дома. Окончательную пощечину банкам нанесли клиенты, требовавшие в ответ на инфляцию более высокого процента по вкладам, в то время как банки все еще выдавали кредиты, которые приносили значительно более низкие процентные ставки. Каждый день эти банки теряли деньги, они считали свое выживание поставленным на карту и решили сделать две вещи. Во-первых, понизили свои стандарты для кредитования клиентов. Почему? Потому что они знали, что если не снизят свои стандарты, то никто не станет занимать у них денег. А без этого они не имели бы прибыли и, ясно, испытывали бы страдание. Однако, если бы они могли давать в кредит деньги тому, кто выплачивал бы их обратно, то получали бы удовольствие. К тому же риск был невелик. Если бы заемщики не исполняли обязательства, то пришлось бы так или иначе брать их на поруки. Поэтому в результате был незначительный страх, что все кончится страданием, и огромный стимул "рискнуть" капиталом.

Эти банки и финансисты нажали также на Конгресс, чтобы он помог им удержаться на поверхности, в результате чего был произведен ряд изменений. Огромные банки понимали, что имеют возможность ссужать деньги другим странам, отчаянно нуждавшимся в капитале. Кредиторы понимали, что, кровь из носу, они должны более 50 миллионов стране. Им не нужны были миллионы клиентов, чтобы взять в кредит такую же сумму, и прибыли по этим крупным займам были порядочные. Управляющие банками и служащие по займам также часто получали премии, в зависимости от размера и количества займов, которые им удавалось осуществить. Банки больше не сосредоточивали свое внимание на качестве займов. Оно не было направлено на то, может ли такая страна, как Бразилия, выплатить обратно заем или нет, и, откровенно говоря, многие не обращали на это внимания. Почему? Они делали в точности то, чему их учили; а мы подстрекали их на аферы с "Федерал Депозит Иншуэрэнс", обещавшей, что если они выиграют, то выиграют по крупной, а если проиграют, то мы выпишем им счет. При таком сценарии у банкира было попросту слишком мало переживаний.

Более мелкие банки, не имевшие ресурсов для предоставления займов иностранным государствам, обнаружили, что следующим мудрым шагом было давать займы коммерческим застройщикам здесь, в Соединенных Штатах. Они также снизили свои стандарты так, что застройщики могли занимать деньги без потери традиционных 20 процентов. Каков же был ответ застройщиков? Их ничто не сдерживало, они использовали только деньги других людей, и в то же время Конгресс создал такие высокие налоговые стимулы для коммерческого строительства, что строителям абсолютно нечего было терять. Им не приходилось больше анализировать, прав рынок или нет и правильно ли расположено и нужного ли размера здание. Застройщики видели лишь то, что у них будет самый невероятный налог, какой они только могли представить.

В результате строители работали как сумасшедшие, перенасыщая рынок. Когда предложение намного превысило спрос, рынок рухнул. Застройщики побежали обратно в банки, крича: "Мы не можем платить!" А банки обратились к кредиторам и тоже сказали: "Мы не можем платить". К несчастью, нам не к кому было обратиться. Но что еще хуже, народ увидел такое отвратительное отношение к себе в этой стране, что ему оставалось лишь предположить, что кто-то из богатых людей получил от всего этого выгоду. Это вызвало негативное отношение ко многим, занимающимся бизнесом, к тем, кто часто являются именно теми людьми, которые дают работу, что и позволяет американцам мечтать о процветании. Вся эта неразбериха показывает недостаток понимания динамики соотношения "страдание—удовольствие" и преобладание попыток преодолеть долгосрочные проблемы с помощью краткосрочных решений.