Она часто заморгала, стараясь не заплакать. Найти своего отца, а после этого снова быть отосланной от него прочь… Мейлин чувствовала боль в сердце, боль, которая в буквальном смысле повергала ее в агонию, но она должна была это вынести. Отец ведь не просто приказывал, он заклинал ее. Все выглядело так, будто он обходился с ней, как с равной, равной ему, но упрямой, которую никак нельзя было заставить понять что-то главное, от чего зависело все остальное.

– Да, отец, – прошептала она. – Сейчас я уйду.

– Ты должна так поступить, – произнес он более привычным для нее тоном.

Когда она, выпрямившись, посмотрела ему в лицо, то ей показалось, что на его суровом нахмуренном лице промелькнуло слабое подобие улыбки. Печальной улыбки, но именно улыбки – в этом она не сомневалась.

– Генерал Чин, я готова, – повернув голову, сказала она, обращаясь к старому другу отца, стоявшему рядом. – Прощай, отец.

– Прощай, Мейлин.

Они одновременно отвернулись друг от друга. Генерал Тенг быстрым шагом пошел за солдатами, строем выходившими через ворота форта. Генерал Чин, ведя Мейлин в противоположном направлении и повернув голову назад, наблюдал за тем, что происходит за его спиной в долине.

Мейлин смотрела туда же, с каждым шагом чувствуя, будто большая часть ее сердца осталась там, откуда она уходит.

А сражение уже началось. Небольшая группа солдат-непокорившихся стояла плотным строем, щит к щиту, закрывая узкий проход из Лабиринта. Но на смену каждому поверженному ими врагу перед стенкой щитов возникали три новых. Кроме них почти на каждый бамбуковый ствол карабкался лучник с помощью тех же самых железных крючьев, которыми пользовались бандиты, поджидавшие Мейлин в засаде. Через считаные минуты они займут боевые позиции и будут готовы обрушить град стрел на защитников.

Только узость тропы и отвага солдат-непокорившихся сдерживали напор вторгнувшихся бандитов. Ветер доносил до слуха Мейлин крики, стоны, звон стали о сталь. Но она понимала, что защитники не смогут продержаться долго, даже при том, что с ними был ее отец и солдаты, прибывшие следом за ним к ним на помощь.

– Если нам повезет, они смогут продержаться до ночи и под покровом темноты сумеют скрыться, – сказал Чин. – Я просто не понимаю, как захватчики так быстро нашли дорогу к нам в Лабиринте.

– За мной они точно не шли, – сказала Мейлин, и в ее голосе прозвучала явная готовность опровергнуть любые подозрения в свой адрес. – В этом я более чем уверена. Может быть, среди духов животных у них есть птица, такая как Эссикс, и они с ее помощью, видя Лабиринт сверху, составили его карту.

– Мы стреляем по всем птицам, – ответил Чин и покачал головой, словно отгоняя от себя тревожные мысли. – Идем. До Фарзит Нанга можно, если напрячь силы, добраться за два дня. Мы должны будем скоро расстаться с вами, чтобы я смог принять участие в сражении. Я расскажу вам обо всех поворотах, которые вы должны будете соблюдать при проходе через Лабиринт. Слушайте внимательно!

Абеке проснулась с отупляющей головной болью. Ее мучила жажда и в желудке было пусто. Солнце смотрело прямо на нее сквозь прореху в тучах, которые выглядели такими жирными и тяжелыми, что, казалось, потоп на земле может начаться в любую секунду. Она лежала на боку в очень высокой траве, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Довольно долго она, как ни старалась, не могла вспомнить, что произошло. Оказалось, что ее руки и ноги связаны. Но как? Почему?

Когда она наконец вспомнила, то застонала, больше от беспокойства, чем от боли. Слишком много дротиков. Несмотря даже на помощь своих духов животных, Зеленые Мантии не смогли полностью избежать их. И конечно же, дротики вонзались в кожу на открытых, незащищенных участках тел, и яд проникал в их кровь.

Роллан свалился первым, затем Конор; оба парня тяжело рухнули навзничь, раскинув в стороны ноги и руки. Лиша бросилась к Абеке, чтобы стать рядом с ней, но ее срезали, не дав завершить шага. Сначала закатились глаза, потом подогнулись ноги, и она свалилась на землю лицом вниз.

Абеке все еще носила на шее Гранитного барана и с его помощью пыталась умчаться прочь. Но даже когда она прошла сквозь стену носорогов, дротик впился ей в шею. Ураза завывала где-то позади нее. Мир вокруг скукожился, стал темнеть – темнота начала заволакивать глаза, двигаясь с краев к центру, а затем сомкнулась, и Абеке почувствовала себя так, словно вдруг очутилась в длинном темном тоннеле. Собрав последние силы, она позвала своего леопарда и перевела Уразу в пассивное состояние. В таком положении Ураза уцелеет и сможет помочь ей, когда она очнется.

Если она очнется…

Часто моргая, Абеке смотрела в небо и пыталась понять, сколько прошло времени. Она утешала себя мыслями о том, что по крайней мере осталась в живых, пусть даже она не знает, что делать дальше и как быть сейчас. Ее руки были стянуты кожаным ремнем. Судя по ощущению, на ее лодыжки были надеты путы из жесткой веревки.

Перекатившись на другой бок, она увидела Конора и Лишу – они лежали рядом с ней. Они тоже очнулись, но были, как и она, связаны по рукам и ногам. Чуть дальше за Лишей она увидела Роллана, неподвижно лежавшего на спине. Он не был связанным, но он и не двигался. Роллан был очень бледным, выглядел очень больным, а возможно, и…

– Роллан!

– Он жив, – сказал Конор в ответ на ее протяжный вздох. – Но, похоже, он очень болен. Я очень тревожусь за него.

– Он и раньше выглядел не совсем здоровым, – напомнила Лиша. – А возможно, у него сильная реакция на этот яд.

– Мы должны ему помочь, – сказала Абеке, садясь; она медленно и неуклюже стала перемещаться по земле, стремясь приблизиться к нему. – А что известно про Тарика?

– Ничего, – ответил Конор.

– Мы не увидим его, – мягко произнесла Лиша, – до тех пор, пока он сам нам не покажется.

Абеке повела глазами по сторонам. Слоновая трава была слишком высокой и не позволяла увидеть ничего из окружавшего их, кроме верхушек обычных деревьев, растущих в джунглях, стоящих на некотором расстоянии от них.

– Это то самое расчищенное место?

– Нет, – покачала головой Лиша. – Нас переместили. Должно быть, перевезли сюда.

– А что, если они продадут нас захватчикам, чтобы на этом заработать? – спросила Абеке.

– Это не свойственно всадникам, – мрачно произнесла Лиша. – Нам предстоит столкнуться с правосудием, которое они выберут для решения наших судеб. Обычно это задача, решаемая в ходе судебного разбирательства, которое нам предстоит пройти. Кстати, оно очень непростое, но нам представится шанс доказать нашу невиновность. Если мы не сможет, они убьют нас. Нам надо как-то взять над ними верх.

– Но мы же не совершили ничего плохого, – подал голос Конор.

– Если бы они хотели нас убить, – поморщилась Абеке, – они уже бы это сделали.