– Валяйте. И попроще, не люблю я этого… «с вашего позволения». С чем пришли, молодые люди?

– Нам нужен Лесковский!

– Вот как? – удивился профессор. – Но у меня его нет!

– Да, конечно, – стушевался Сергей. – Нам известно, что вы с ним знакомы. Как он выглядит?

– Зачем вам этот подонок понадобился?

– Сказать не могу, но, поверьте, не чаи с ним распивать.

– Верю, потому что говор у вас, молодой человек, московский. Я-то знаю… – усмехнулся профессор. – А ты чего молчишь? – обернулся он к все так же стоявшему у двери Федору.

– А что говорить? Товарищ все сказал. Нам бы описание его… Каков он из себя?

– О! – поднял победно перст Богдан Самуилович. – А вы, мой молчаливый друг, из-за Урала, где-нибудь из Кемерова или Новосибирска. Так?

– Точно. Сибиряк я… из-под Новосибирска…

– Меня, брат, не проведешь. По говору любого определю, откуда он, – повеселел профессор. – А просьбу я вашу не забыл. Ну-ка, сибиряк, подай вон тот альбом, на шкафу.

Пролистнув несколько страниц, вытащил фотографию.

– Мы здесь после конференции. Год 1940-й. Лесковский вот он, слева пятый. Жучара еще тот был. А сейчас… С точностью утверждать не берусь, но поговаривают, что он приложил руку к расстрелу преподавателей университета в 1941 году, вернее, к составлению списков. Такой, как он, мог.

Внимательно вглядевшись в лицо, запоминая, Федор спросил:

– Вы не могли бы нам ее дать? Очень нужно.

– Дам, коли нужно.

Профессор подошел к окну, взял с подоконника ножницы и осторожно разрезал ими фотографию. Подал только то, что от нее осталось.

– Вот Лесковский. Остальные же вам не нужны? Так? Вы парни хорошие, но осторожность не помешает, – произнес Богдан Самуилович многозначительно. – А теперь предлагаю чайку за знакомство. Спиртного нет, а чай хороший, травяной, сам летом собирал и сушил.

Вечером Олег, как и обещал, вернулся. Рассказал, как он добирался до бывшей усадьбы пана Збыховца – генерала от кавалерии польской армии, ныне приспособленной под сверхсекретный объект.

– Дошел только до первой линии охранения. Два ряда колючки, между ними несколько линий проволоки, видимо, сигнализация. За колючкой дорога. Патруль на автомобиле, причем, судя по наезженным колеям, контроль осуществляется часто. С какой периодичностью, выяснять не стал. Но линию преодолеть можно…

– По воздуху! – встрял в рассказ Сергей.

– Почти, – неожиданно согласился Самойлов. – Деревья там не вырубили, и некоторые стоят очень близко к защитной полосе. Это еще не все: за дорогой я видел таблички – «Осторожно! Мины!». Или пугают, или на самом деле минное поле, издалека этого не увидеть. Проверить можно только на месте. И это только первая защитная полоса, а что на второй, на третьей… один бог знает. Короче: идти к лаборатории через систему охраны – значит обречь порученное дело на провал!

– Так что же делать?

– Думать! Искать новые варианты проникновения в усадьбу.

– А мы тут без тебя кое-что предприняли, – начал издалека Сергей.

– Что именно? – насторожился Олег.

– Ну, например, достали фотографию Лесковского и теперь знаем, как он выглядит.

– Что достали? – не поверил Самойлов. – Фотографию? Каким образом?

Помявшись, Сергей рассказал об опере и о посещении профессора Слуцкого. На удивление Олег на самодеятельность товарищей никак не отреагировал. Лишь в конце спросил:

– Во сколько начало спектакля?

– В 19:00. Но есть затруднения, – поддержал разговор Федор. – Во-первых, это уже после объявления комендантского часа, а во‐вторых – билетов на премьеру в кассах театра нет, мы узнавали. Кассирша сказала, что посещение премьеры по пригласительным.

– Ясно. Придется подключать Прохорова или, в крайнем случае, поднапрячь Артура, но два билета – для меня и для Серого надо добыть во что бы то ни стало!

– Почему два? А как же я?! – возмутился Федор.

– А тебе завтра цыганка нагадала дальнюю дорогу… Ты что, забыл? – усмехнулся Сергей. – Выход в эфир в 16:00.

– К 19:00 я вернусь, – заверил Федор, на что Самойлов безапелляционно заявил:

– В театр идем вдвоем! Ты же, Медведь, обеспечь мне передачу информации по лаборатории и Арсению Лесковскому. Напоминаю: в радиограмме координаты объекта! Понял?

– Да понял я, – обиженно произнес Федор и отвернулся.

– Видно, не понял, – в раздражении повысил голос Самойлов. – Две группы ребят за эти координаты головы свои сложили! Да важнее дела для нас на данный момент нет! Лесковский – это дело десятое! Ты вот о чем подумай – как передавать будешь. Информации много… Текст утром напишу, зашифруешь. Продумал, где садиться на поезд будешь?

Федор кивнул.

– И учти, – продолжал Самойлов, – это придется тебе делать днем. Увидит кто случайно – беда!

– Я все продумал, – заверил Федор.

V. Сюрприз для Эриха Энгельса

Ближе к рассвету Федор перенес рацию к железной дороге и спрятал в полуразрушенной будке обходчика. Сам же укрылся от пронизывающего ледяного ветра неподалеку, в зияющем дырами пустом полувагоне. Отсюда было хорошо видно и будку, и основной путь, по которому выводили сформированный состав из сортировки на магистраль. Именно здесь наметил Федор посадку в вагон. Путь делал изгиб, и машинисты всегда притормаживали на этом участке дороги. В каком направлении пойдет состав, Федору было не важно. Главное – быстро передать зашифрованный текст и получить ответ, до того как немцы запеленгуют и начнут принимать меры по его поимке.

В том, что все получится как задумал, у Федора сомнений не было. Одно смущало: а ну как ответа из центра придется долго ждать… Что тогда?

День показался Федору вечностью. Минуты тянулись, испытывая его терпение. Он часто поглядывал на часы: уж не стоят ли? Но нет. Время текло своим чередом, медленно приближаясь к 15:00. Уже два вновь сформированных состава вышли из сортировки. Наконец показался его.

Федор перебежал к будке, затянул ремни на ранце, в котором была помещена рация, и приготовился. Прошел паровоз. в окне